Наследник криминального Малыша (СИ) - Лина Вазгенова

Вдыхаю с шумом, глубоко… вот счас пробьет и отпустит, а оно сука накрыло, и ведет.

Даже после боя, когда адреналин шкалит и ты трахаешь без разбора все что попадается под руку, чтобы выплеснуть это из себя, ломка не настолько жесткая.

А от аромата ее кожи ведет круче чем от дорожки кокса, наркоша херов!

И руки блядь хоть гвоздями двухсоткой прибей, чтоб сука не тянулись куда даже голова не лезет.

А от мысли что под Малышом была!

Ему блядь принадлежит, трепанация мозга в чистом виде!

Глотки драть хочется, кости в щебень дробить, а лучше в песок чтобы зверь этот внутренний в моей башке сука кровью захлебнулся и заткнулся наконец.

Да с каких херов я вообще так завелся, откуда эти собственнические замашки, кто она мне? Так и хочется приложить палец к голове и покрутить у виска.

Знаю с каких! Как на озера эти ее чистые, бездонные, недосягаемые наткнулся с той самой секунды все пошло по пизде.

Со злобой сжимаю кулаки и воздуха не хватает от ярости на свою непроходимую тупость, аж аскома на зубах от своего идиотизма.

Шлюха с чистыми, бездонными глазами — маразм полный. Приложил руку ко лбу праверяя рассудок на градусную здравость.

Лежу и не знаю трахнуть ее, или свернуть эту тонкую щейку, а лучше себе блядь.

Меня всю жизнь воротило от полоумных дебилов которые за баб подыхали! Да этих дырок как говна, как селедок в бочке с селедкой. Эти шалавы сами раздают на право и налево, было бы из за чего париться. А сейчас сам как безумец одержимый да еще из за чужой подстилки, охуеть можно!

Стиснув челюсть бесшумно поднимаюсь, стараясь не разбудить какого-то хера.

Выхожу, тихо прикрываю дверь.

С катушек слетел однозначно!!!

Накал запредельный, а тело судорогами сводит от прилагаемых усилий держать себя в руках.

— Сука — цежу сквозь сжатые в жесткий замок зубы, пробивая кулаком в стену. Как сумашедший наношу удар за ударом, пока кулаки не превращаются в мясо.

А потом еще трех часовой комплекс упражнений с топором, пополневший на пару месяцев имеющийся запас дров, три ведра ледяной воды и медитация с виски двадцатилетней выдержки.

Кажется чуть попустило, теперь могу хотя бы не бояться, придушить ее в порыве ярости.

Но стоит открыть дверь и с первым глотком воздуха, кровь снова начинает кипеть.

— Дерьмо! Сжимая до хруста кулаки, утыкаюсь лбом в косяк. Я привык трахать баб, а не свои мозги. Закрываю глаза стараясь вернуть ускользающие из рук самообладание и действую на автомате пока не похерачил все усилия.

И как установка на бой, твержу одно и тоже, — сначало сон, со всем остальным разберусь потом.

Подкинул дров в камин, убавил в лампе свет и лег как смертник на платцу, игнорируя вопящие инстинкты, камекадзе блядь.

Насильно сомкнул веки, грудью ощущая тепло желанного тела покоющегося рядом. Аккуратно прижал к себе, зарывшись носом в золото волос и вырубился.

Просыпаюсь, от стоящего в ушах хрустального звона моих яйиц.

Утренний стояк утыкается в аппетитную мягкость, а аромат ванили безбожно бьет в нос, лишая возможности мыслить, лишая воли. Просто по щелчку пальцев ставит на колени здорового мужика, подчиняет и превращает в раба не желающего свободы.

Открываю глаза и дохну сука!

Робко подрагивающие, длинные ресницы на раскрасневшемся от жара камина и сна кукольном личике обрамленом разметавшимся шелком волос, рвут планку!

Приоткрытые розовые губки призывно манят вкусить их сахарный вкус и лишают последней надежды на возможность сохранить остатки мозга.

А сползшее вниз одеяло и распахнувшийся плащ открывает взору спелые вишинки, дерзко торчащие на маковой сочности, идеальной, белоснежной груди, становясь последней каплей лишающей меня самообладания.

Вытераю с подбородка слюни и накрываю ртом этот утренний десерт, ибо не хуй меня искушать!

***

Чувствую как огромные руки подминают под себя мое сонное тело. Накрывают грудь и пробираются под резинку белья.

Горячее дыхание обжигает кожу, а язык с зубами играючи перекатывают сосок, от чего низ живота простреливает приятной болью и срывает низкий, горловой стон с моих едва шевелюшихся губ.

Улыбаюсь с облегченем, боже как хорошо это был лишь дурной сон, а казался таким реалистичным.

А что за запах, мой мужчина сменил гель для душа? Все еще продолжая улыбаться открываю глаза вытянув на встречу руки для объятий.

— Саша ты…..

— Ой! — дергаюсь в сторону не договорив, фокусируя взгляд.

— Боже нет! Нет! Нет, разрывая криком тишину комнаты. Пытаясь оттолкнуть, нанося удары ладонями по груди и плечам этой каменной горы нависшей надо мной.

— Успокойся! — рычит разъяренно мне в рот, обдавая своим рваным дыханием мое лицо.

— Успокойся я сказал!

Но я не слышу, накрывшая меня истерика уже во всю единолично правит балом, а значит я не могу просто остановиться.

Это лавина не управляема и не подвластна, и уж точно не заложница моих желаний, это я ее пленница.

Поэтому продолжаю биться в этой огонии и кричать надрывая горло, пока она сама не решит что довольно, или что то из вне ее остановит.

— Что за хуйня?

Рванул на себя, связывая по рукам и с силой прижимая к себе мое обезумевшие тельце.

От резкой встряски к горлу подкатывает ком и выворачивает на изнанку содержимое моего желудка, зацепив и футболку Зверя.

— Твою мать!

Отшвыривает меня от себя и безумно смотрит мне в глаза не веря в происходящее.

— Твою же мать! Дерьмо! И дальше по списку абсцессного словаря и еще кажись, кое что от себя.

— Какого хуя ты творишь? Мат….. Снова мат….. Снимает футболку, откидывает в сторону, разворачивается спиной и шагает в направлении сумки валяющейся около стула.

Перестав истерить как перепуганый зверек забилась в угол и завароженно смотрю за передвижением взбесившигося хишника ожидая ответной реакции. Нервно кусаю губы и стягиваю на груди горе плащ, сжимая края до побелевших костяшек пальцев.

Услышав звук встречи стула со стенкой поднимаю глаза на уровень выше, на большие рельефные руки, широкие плечи и открывшуюся огромную накачиную спину останавливая взгляд на шраме и родимом пятне в виде перевернутый восьмерки красующихся на теле мужчины и раньше чем успела подумать…..вылетело.

— Артем?

Накрывая ладошками рот безостановочно кручу головой из стороны сторону не веря своим глазам.

— Боже, ты жив, а мои щеки обжигают горячие дорожки слез, оставляя после себя белые полосы соли.

Мужчина разворачивается и наши взгляды встречаются.

Долго молчит, гипнотизируя своей болотной зеленью затягивающей в этот зеленый омут как топь, а потом…..

— Это всё-таки ты принцесса?

Как