Ариман:Изгнанник - Джон Френч

Коттадарон наконец отреагировал. Искаженный колдун метнул раздвоенную черную молнию, которая прорезала кинетический щит Аримана во вспышке не-света. Тело пронзила боль, пробежав по нервным окончаниям и коже. На миг он чуть не утратил концентрацию. Ариман недооценил Коттадарона, но не совершит подобной ошибки дважды. Прямо за Коттадароном последний посвященный Терзания в судорогах бился на полу. Ариман еще удерживал его разум, и силой воли заставил воина подняться. Он задрожал от усилия, и с его губ сорвался крик. Чемпион, покачиваясь, встал на ноги и одним ударом снес Коттадарону голову с плеч. Ариман выдернул свой разум из головы чемпиона, и лишь затем безжизненное тело воина рухнуло обратно на палубу.

Толбек подступил еще на шаг, но Ариман видел только красный цвет, красный цвет смерти, красный цвет разбухшего солнца…

… солнце заполонило собою небо. Земля стала воспоминанием, забытым под ногами. Ворон превратился в темный силуэт на фоне солнца. «Смотри», — сказал ворон…

Толбек был уже в паре метров от Аримана, с каждым шагом расплескивая кровь по полу. Меч у него в руке посинел от жара. На опаленных доспехах потрескивали разряды молний.

Ариман смутно осознавал, что Марот прячется за троном. Он ощутил мысли прорицателя, в хватке его разума те походили на треснувшую сферу. Ариман потянулся и услышал вопль Марота.

Аримана охватила боль, неожиданная и острая. Казалось, словно дверь, давно запертая в душе, пыталась сломать замок. В разум вонзились образы перьев ворона и умирающих солнц, стараясь затянуть его обратно. Он отогнал их. Подняв руки ладонями кверху, Ариман стал ждать Толбека…

… поверхность красного солнца пошла трещинами, и он понял, что пламя было на самом деле морем лиц, и каждое из них кричало…

Меч сверкнул, опускаясь на голову Аримана.

Телекинетический удар был отчаянным и грубым, но действенным. Меч Толбека дернулся в сторону, и концентрация колдуна нарушилась. Ариман шагнул вперед, ладони сомкнулись на мече Толбека, когда воин пошатнулся. Толбек рванулся к нему, но Ариман заметил движение и силой разума повалил брата на пол. Затем он наступил на грудь Толбека и ощутил, как под ботинком что-то треснуло. Он сжимал меч Толбека, его исписанное символами лезвие еще пылало ярким пламенем. Толбек попытался встать. Ариман ударил разумом, жестокой силой разрушив обереги и ментальные щиты.

+ Кто тебя послал, брат? Как вы нашли меня? + разум Толбека выскользнул из его хватки. Ариман ощутил, как в мыслях Толбека что-то формируется, пока он впивался в них глубже, пытаясь отыскать правду. Колдун пробивал ментальные стены и разрубал структуры снов. Он был зол, а злость придавала ужасную силу. Толбек отступил, растворившись во тьме своего подсознания и унеся с собой правду. В застывшей реальности тронного зала погоня заняла менее двух ударов сердца.

+ Вернись к праху, брат, + позвал голос Толбека, и Ариман вдруг стал тонуть в море пепла. Разум Толбека сгорал и рвал себя на части, ускользая от телепатического вторжения Аримана. Смех Толбека перерос в рев бушующего ада.

Ариман едва успел выбраться из чужого разума. Доспехи Толбека раскололись, по их поверхности пролегли пылающие трещины. Затем броня полыхнула ослепительным светом и превратилась в расплавленный шлак и черную пыль. Аримана зазнобило, рот наполнился желчью и кровью. Он чувствовал, как сквозь него льется сила, вытекая через разум, а на мысли непреодолимо давит образ ворона и красного солнца. Барьеры в его голове и душе разрушились. Разум, столь долго не слышавший зова будущего, наполнился картинами невозможного. Его затянуло в видение, и он вознесся на крыльях ворона к небу цвета крови.

— Смотри, смотри, ты должен увидеть, — позвал ворон, летя к красному солнцу, и Ариман следовал за ним, невзирая на то, что от крыльев пошел дым. Ариман увидел. — Это ложь, я не должен слушать».

Он увидел воина под белым небом, облаченного в синий цвет и бронированного золотом с сапфирами. Воин потянулся и снял шлем. У Аримана перехватило дух. Глаза, взиравшие на Аримана, были синими, и они принадлежали ему самому. Образ улыбнулся его ртом.

+ Ты видишь, + произнес воин, и голос его принадлежал ворону.

— Я знаю тебя, демон, — прорычал Ариман.

+ Демон, + рассмеялся воин, но Ариман услышал хохот лишь в своей голове. + Когда-то ты бы сказал, что подобное слово — признак невежества. +

— Я помню, — ответил он. — Но тебе не обмануть меня.

+ Ты так уверен? + спросил воин, его смешок стал зовом ворона. + Ты называешь меня демоном, но что тебе известно о них? + образ перед Ариманом изменился, черты его лица расплавились, кристаллически-синие доспехи раскололись и начали создаваться заново, пока плоть приобретала новую форму. Из плеч существа вырвались крылья, перья на которых трепетали разными цветами. Тело его удлинилось, спина сгорбилась, конечности сломались. Из пальцев выросли тонкие когти, и по огромной фигуре потекли фрагменты сапфировых доспехов. Голова, взиравшая на Аримана, стала лишенной рта массой глаз.

+ Ты видишь, + сказало существо. + Ты помнишь этот путь, хотя избежал его. +

— Нет. Никогда, — дрожащим шепотом сказал Ариман. — Это ложь.

Существо рассмеялось у него в мыслях, и колдуна охватила ярость. Он видел истину варпа и демонов, называвших себя богами. Это все было ложью, ложью и соблазнами, а также абсолютным разрушением. Они были совратителями истины.

Его легион пал, его отец пал. Он бы утонул следом, не стань Ариман даже меньше, чем рабом, но он не поддастся лжи, как и раньше. Его кулак метнулся вперед, прежде чем Ариман понял, что делает. Он попал прямо в существо, и от места удара во все стороны побежали трещины. Зеркальные осколки просыпались дождем образов. Ариман поднял голову, чтобы закричать, но у него не оказалось рта, только глаза. Разум наполнился смехом ворона, и его закружило в космосе, тело разбилось на бессчетные осколки зеркала.

Он стоял над равниной из черного стекла. Под ним склонились тысячи фигур. В некоторых еще угадывались человеческие черты: голова на плечах, лицо с глазами и ртом. Но большинство уже превратилось в порождения ночных кошмаров. Истекающие слюной рты открывались и закрывались на телах, которые одновременно состояли из стекла и плоти. Руки извивались, сжимались и иссыхали. Громкие крики наполняли воздух.

Ариману пришлось смотреть, переводя взгляд с одного создания на другое, ища то, что, как он знал, должно быть здесь. Найдя его, Ариман уже не мог отвести глаз. На наплечнике каждой фигуры отчетливо был виден символ Тысячи Сынов.

+ Твои братья, + произнес вороний голос позади Аримана. + Или они — твои сыновья? +

Ариман промолчал. Его глаза все еще были прикованы к змеиному символу солнца на плече одной из фигур.

— Это ложь, — прошептал Ариман.

+ В самом деле? + раздался голос у него за спиной. + Время не стоит на месте, как и плоть, как и судьба, + голос прервался, и Ариман посмотрел вниз. Руки превратились в когти. Его пробрала дрожь, и он ощутил, как на спине зашуршали крылья. + Ты можешь править ими всеми, + произнес голос. + Ты можешь свергнуть отца и исправить все сотворенное им. +

— Рубрика…

+ Может быть исправлена. +

— Нет, — ответил Ариман. «Ты не должен слушать, — сказал он себе. Он отворил путь для сил, с пути которых давно сошел, и ложь варпа вновь отыскала его.

+ Да, все можно изменить, даже судьбу, которую ты создал для братьев, но в исправлении… + голос затих, когда Ариман посмотрел на созданий, бывших его братьями, его легионом.

— Нет, лучше прах.

+ Но так будет. Разве ты не видишь? + спросил голос, и мир изменился. Теперь он стоял среди существ, бывших его братьями. Влажная вонь плоти вызывала у него тошноту. Он почувствовал, как его конечности искажаются, кость становится мягкой как глина, а плоть превращается в слизь. Он попытался заговорить, назвать видение ложью, отринуть слова демона, но у него не оказалось рта. Он стал меньше, чем зверем, меньше, чем прахом.

+ Придут другие, Ариман, + сказал вороний голос у него в голове. Над ним и его братьями высился нефритовый столб, на котором стояла фигура в мантии костяного цвета и красных доспехах. Из висков и челюстей шлема фигуры торчали рога. + Другие пойдут путем, от которого отказался ты, + голос остановился, и образ взвихрился цветами и угасающими ощущениями. + Но тот, кто идет по этим путям, кто владыка судьбы, а кто жертва — то неизвестно. +

Его била дрожь. Где-то в иной реальности его била дрожь, а изо рта и носа текла кровь.

+ Судьба настигла тебя, Ариман, как ты того боялся и знал, + голос ворона начал слабеть, и он вновь ощутил привычную тяжесть доспехов. Ариман лежал на полу тронного зала. Он чувствовал на языке кислоту и кровь, а также пульсирующую за глазами ослепительную боль.