Враг Самогеты (СИ) - Пушкина Анна

– Брат поручилс-ся с-са тебя, но больш-ше магии нет, – добавил нунг. – Иначе вон!

Обратила внимание, что нунг назвал Сетсея братом, означает ли это, что они кровные братья или просто оговорка? Мои размышления прервал пристальный взгляд нунга.

– Что хочеш-шь, орк?

– Работу.

– Воины не нуш-шны, хватает, – прошипел предводитель ящеров.

Я улыбнулась. Это он, конечно, зря, воин я хороший, но ладно, есть мне чем еще удивить.

– А шаманы?

Девушка рядом легонько ухмыльнулась, наверное, оттого, что была права, заподозрив во мне мага. Нунг мигнул и заговорил с охранником голубоглазки опять на своем шипящем. Сетсей что-то ответил и протянул ему Бурату. Я проводила ее глазами, наблюдая, как драгоны внимательно рассматривают оружие отца.

– Имя? – спросил меня предводитель.

– Эфира, дочь Карктара, сына Гулгарела.

На нунга мое имя впечатления не произвело, в отличие от охранника девушки.

– Того с-самого Карктара? – уточнил Сетсей.

Я посмотрела на него.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, – предпочла не отвечать ему прямо.

– Любой орк с-снает Карктара, и ты с-снаеш-шь, – ответил друг голубоглазки, чуть склонившись ко мне.

– Почему ты тут, а не дома? – вмешался нунг.

Видимо, его вопрос подразумевал, почему я оставила орду.

– Отец погиб, я ушла. – Это максимальная честность, на которую я была готова. Вдаваться в подробности не хотелось, и этот допрос начинал меня нервировать. – Я орк, воин, шаман, буду честно работать, не прошу плату, только еду и место, где можно переждать белый холод. Буду полезна и на охоте, и как лекарь. Уйду, когда захочу. Вот мое предложение.

– Думать буду, – ответил мне правитель и снова обратился к голубоглазке. – Когда уходите?

– Если не возражаете, мы переночуем и на рассвете двинемся дальше, – ответила девчонка.

Нунг одобрительно кивнул, и ящеры рядом указали нам на выход.

– Иди, догоню, – сказал ящер голубоглазке, а потом шепнул мне: – Тронеш-шь ее – утоплю в болоте.

Я оскалилась в ответ, не люблю, когда мне угрожают. К тому же пока нас связывает веревка, трогать ее небезопасно, связывающее заклинание может и по мне ударить, да и вообще, чего трогать-то ее, она мне жизнь как-никак спасла. Но все это объяснять ящеру я не стала. Мы последовали за драгонами на выход, напоследок я оглянулась: Нунг разговаривал с Сетсеем, на меня никто из них больше не смотрел.

Выйдя на яркий свет, мы с девчонкой зажмурились. Это ящеры хорошо видят как на свету, так и в темноте, нашим же глазам требуется время, чтобы привыкнуть. Драгоны потеряли к нам всякий интерес, стоило выйти из пещеры. Видимо, девчонке они доверяют или, скорее, доверяют ее спутнику. Не успели мы отойти от пещеры, как дорогу нам перегородил человек. Совсем зеленый парнишка, хотя нет, не человек – оборотень. Даже турея не нужна, и так вижу. Оборотней всегда отличает излишняя резкость движений и еле уловимая хищность во взгляде.

Он уставился на меня в упор и повел ноздрями, принюхиваясь. Учуяв мой запах, слегка поморщился. Понимаю, озеро мне бы сейчас не помешало, умывалась я последний раз больше круга назад, да только тут кругом болота.

– Эфира, это Ортос, – представила мне перевертыша голубоглазка.

Необычная они компания, странная человеческая девчонка-маг, нездешний ящер и молодой оборотень.

– Кто это? – поинтересовался оборотень, разглядывая меня.

– Это Эфира, она орк.

Я ухмыльнулась, будто щенок сам этого не видит.

– Друг, – подытожила голубоглазка.

– Не друг, а так… временный спутник, – косясь на веревку, на всякий случай добавила я.

Голубозглазку ничуть не смутили мои слова.

– Хорошо, «пока не друг», пойдем, найдем тебе сухую одежду и сапоги, – добавила она, приветливо улыбаясь.

Не привыкла я, что чужаки проявляют заботу об орках, нас обычно побаиваются и сторонятся, немногие готовы набиваться в друзья. Странно все это, но новые сапоги и вправду не помешают. Я одобрительно кивнула. Необычная эта голубоглазка, добрая, хоть и врет всем, но ее сила и аура тревожат. Духи не ошибаются. Если свели нас, да еще и связали, значит, все это неслучайно.

Глава IV. Первый полет

Ортос, не прекращая пялиться на нашу гостью, любезно согласился наносить воды из колодца и наполнить лохань, чтобы Эфира умылась. Драгонам эти лохани служили емкостью для стирки. Их размеры не позволяли использовать их для купания, зато для человека или орка в самый раз.

Сидя за ширмой, я отчетливо слышала плеск воды и негромкий стук зубов орка от купания в холодной воде. Это натолкнуло на мысль – я ничего не знаю о шаманах. Любой маг, даже с самым скромным потенциалом, способен нагреть воду, возможно, не каждый способен довести ее до кипения, но подогреть – запросто. А шаманы, получается, не могут, или Эфира слабый шаман? По правде говоря, я смутно представляла возможности шаманов. Теоретическую часть магии преподавал Велад, но мы прекратили занятия сразу после четырехдневной войны, как все теперь ее называли. До Эфиры я встречала лишь одного шамана – Олидберга, который без спроса заклеймил меня меткой.

За ширмой послышались тихая возня и ругань, я уже собралась предложить свою помощь с подогревом воды, но остановила себя, напомнив, что случайно заодно могу все болота вокруг подогреть, и вряд ли драгонам это понравится, к тому же нунг запретил пользоваться магией в его деревне.

По растекавшейся на полу луже я поняла, что омовение закончено. Покопалась в своем скромном запасе одежды, чтобы найти что-то подходящее для орка. Выбор одежды усложнялся нашей разницей в размерах, как минимум в размахе плеч, но общими усилиями удалось подобрать для Эфиры темный плащ с густым мехом, скрепленный на груди кожаными ремнями. Ортос отдал одну из своих толстых холщовых рубах, которую орк заправила в плотные обтягивающие штаны. Размер ноги тоже отличался, но, благо, запасные сапоги, украшенные мехом – магического происхождения, дело рук талантливого криоманта: и от холода защитят, и размер не имеет значения, залезут на любую ногу.

Даже облаченная в привычную для моего глаза одежду и избавившаяся от узкой кожаной рубахи, оголявшей живот, орк все равно выглядела непривычно. Прежде всего, зеленый цвет кожи, немного напоминавший драгонов, но более яркий. У ящеров она коричневого, даже можно сказать болотного оттенка, а кожа орков зеленая, как молодые побеги трилистника. В необычном контрасте смотрелись и ее волосы. Длинные, жесткие, красного цвета, собранные в тугой хвост. Уши заостренные, но значительно меньше, чем у эльфов. Явно выступающий рельеф мышц и тренированное тело показывали, что она воин, хотя как раз в этом ничего необычного нет. Любой, даже никогда не видевший орка, человек знает, что все они воины. И не простые, а очень искусные и опасные. Но самой яркой чертой Эфиры были чуть выглядывающие белые клыки, выступавшие из нижней челюсти. Они придавало воинственности, но, к удивлению, совершенно ее не портили. Несмотря на всю необыкновенность внешности, Эфира была красивой. Возможно, немного пугающей, но не отталкивающей. Все в ней было гармонично: и красные волосы, и зеленая кожа, и даже клыки. Это все не вписывалось в привычный образ, который представлялся, когда говорили об орках. Их описывали страшными, клыкастыми, массивными существами, похожими чуть ли не на животных. Но, глядя на Эфиру, я видела красивую, статную женщину-воина, чуть выше и немного крупнее обычной человеческой женщины или эльфийки, с другим оттенком кожи. На этом разница заканчивалась.

И еще меня не покидало странное ощущение, что я встречала Эфиру ранее. Но это не могло быть правдой, до нее я никогда не встречала орков, и в которой раз отмахнулась от назойливой мысли.

Когда с переодеваниями было покончено, внимательный Ортос предложил отправиться перекусить. Как я сама не додумалась, Эфира, должно быть, очень голодна. Его догадка подтвердилась сразу же, как только орк согласилась с большим энтузиазмом и даже не попробовала отказаться, как делала всякий раз до этого.