В другой мир на ПМЖ - Юлия Журавлева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я шумно выдохнула. От осознания, что мне надо как-то преодолеть эти несчастные полтора метра, хотелось выть, но голос меня все равно не слушался. Я закрыла глаза, предчувствуя сильнейшую боль, и перекатилась на живот. Предчувствия меня не обманули: боль была столь резкая и сильная, что, кажется, я снова ненадолго отключилась. Немного полежав и передохнув, я повторила движение и снова задохнулась от боли. Появилась малодушная мысль: а так ли я хочу пить? Но я задвинула ее поглубже, так как понимала, что после воды должно стать легче. Во всяком случае, в это ужасно хотелось верить, а эффект плацебо еще никто не отменял. Собравшись с духом, резко перекатилась сразу на два оборота и неожиданно грохнулась на пол. Почему я не потеряла сознание на этот раз, так и не поняла: удар, казалось, выбил весь воздух из легких, боль была такая, что какие-то шипяще-хрипяще-булькающие звуки все-таки прорвались через саднящее горло после того, как я снова смогла вдохнуть. И это при том, что одеяло, в которое я замоталась, как в кокон, сильно смягчило удар. Себя было жалко настолько, что очень хотелось разрыдаться и ругать судьбу-злодейку, только вот сил не было. Поэтому довольно быстро, не найдя выхода в слезах, моя боль превратилась в злость: я ругала всех и вся, ненавидела весь мир, да что там – все миры! И именно эта злость, почти ярость, дала мне сил сесть – медленно, подтягиваясь руками о кровать, – а потом так же осторожно дрожащими руками притянуть к себе кувшин, наклонить, не снимая его со столика, и начать пить. Вода оказалась приторно-сладкой, как и в прошлый раз после переноса Вейна; сахара было столько, что он даже не растворился и песчинками попадал мне в рот. Но сейчас меня это не смущало – я пила жадно, как путник, дошедший до заветного оазиса, и даже не заметила, как вода закончилась.
Я устало облокотилась о кровать и закрыла глаза. Живительная влага медленно распространялась по телу, вместе с ней появлялась и энергия. Скоро я смогла нормально шевелиться, боль ушла, оставив после себя слабость и общее недомогание, но зато снова появился вкус к жизни, а еще проснулся зверский аппетит. Интересно, сколько я провалялась на кровати? Какое-то время еще я не решалась встать, но голод гнал вперед, становясь невыносимым. Глазами я уже ощупала всю комнату и поняла, что ничего съестного здесь нет, – придется все-таки вставать и идти.
Осторожно подняв свое многострадальное тело, я, пошатываясь, дошла до двери, в последний момент успев испугаться, что она может быть заперта. К счастью, мое передвижение никто ограничивать не собирался, и, выйдя за дверь, я увидела достаточно длинный коридор. Вся обстановка навевала мысли о старых замках: высокий потолок, каменные стены со странными светильниками, похожими на факелы, – но свет, исходивший из них, ничего общего с огнем не имел и был, вероятнее всего, магического происхождения. На полу почти во всю ширину лежал красный ковер с коротким, но мягким ворсом. В левом конце коридора, подсвеченная сильнее другого пространства, была лестница – именно к ней я и направилась. Идти, а точнее, ползти вдоль стены было не очень далеко – видимо, с замком я погорячилась, скорее особняк или просто большой дом. Чем ближе я подходила к лестнице, тем отчетливее слышала доносящиеся снизу голоса.
Лестница меня откровенно пугала: в том состоянии, в котором я сейчас находилась, она казалась настоящим испытанием. Но осторожность не позволила звать на помощь: мало ли где я и кто там может быть внизу. Взявшись двумя руками за перила, я бочком, как маленький ребенок, начала спускаться по ступеням. Окончательно выдохнувшись к концу спуска, я присела на последнюю ступеньку и теперь направила все свое внимание на то, чтобы понять разговор, доносившийся из ближайшей двери почти напротив меня.
Язык был незнакомый, но, как ни странно, я его понимала. Это не было похоже на разговор, скажем, на английском, где мы слышим знакомые слова и улавливаем смысл. Это была действительно чужая речь, но в моем сознании она откладывалась как родная в понятные слова. Ощущение было настолько странным, что сначала я даже не вникала в суть, пока до меня резко не дошло (не иначе усталость сказалась), что разговор на повышенных тонах, грозящих перерасти в ссору, идет обо мне и что один из двух голосов принадлежит Вейну.
– Она совершенно не приспособлена к этому! – почти кричал он. – Мы тренируемся с рождения, а она уже взрослая, сложившаяся личность, никакие тренировки не превратят ее в воина.
– Ей не нужно становиться воином! – отвечал второй голос. – Ее задача – закрывать порталы, на подстраховке мы поставим лучших магов-боевиков.
– Все равно! Это слишком большой риск, ей еще свои способности осваивать и осваивать! – не унимался Вейн.
– Из твоего доклада я понял, что она очень быстро учится, – второй тоже был не промах. – К тому же врожденные способности постигаются не в пример быстрее стандартного набора магии. А остальное она будет изучать по ходу.
– Мы не можем решать всё за нее и принуждать к чему-то только из-за наших проблем. И да, я осознаю всю пользу, которою мы сможем извлечь, если у Валерии действительно столь сильный дар и выдающиеся способности.
– Да кто вообще говорит о принуждении! Мы просто предложим. Если нет, принудить такого мага никто не сможет, он же просто уйдет в любой момент! Мы спросим ее мнения, опишем перспективы…
– Знаю я ваши перспективы! Наплетете сказок, как хорошо быть пространственным магом, а потом бросите девчонку в самое пекло! Как только она восстановится – отправится домой, и точка!
– А на каком основании ты вообще за нее решаешь? Или, может, у тебя за время пребывания в ее мире появилось право командовать ею?
А вот это правильная постановка вопроса!
– Она гостья в моем доме и находится под моей защитой! Что-то еще непонятно?
– Непонятно то, что мы, значит, пытаемся что-то навязать, а ты, видите ли, блюдешь интересы по сути чужой для тебя женщины!
– Она все равно не согласится! У нее другой мир и другая жизнь, которую я не
