Обречённые. Том 1 - Павел Буркин

— То есть повторяется то, что в двадцатом веке называли «холодной войной». У вас про неё ещё не забыли?

— Нет, но пытаются.

— Ну, ладно, Хань и Луна — это всё далеко. А скажи-ка, что про Подкуполье говорят? Ну, которое ещё Резервация…

— Ничего хорошего: что выродки вы и мутанты…

— Теперь надо говорить «мы», — мягко, но непреклонно возразил Отшельник. — Если ты тут оказался, значит, теперь с нами в одной лодке.

Мэтхен опустил голову: возразить нечего, особенно после встречи с «туристами». Даже если допустить, что он выберется — «туристы» народ небедный и влиятельный. Наоборот, его засудят за двойное убийство: попробуй, докажи, что они первые начали стрельбу. Не считая побега из места заключения — Резервации.

— Без разницы. Спор ведётся между сторонниками санации, то есть полного уничтожения Резервации со всеми её обитателями…

— Вот даже как? — покачал огромной головой Отшельник. — Впрочем, их можно понять: что-то омерзительное, чуждое, больное под боком, вдобавок и не думает дохнуть. А ещё?

— Ещё есть сторонники изоляции. Эти предлагают наглухо закупорить входы и выходы в Резервацию, установить силовой барьер вдоль границы — и запретить любое проникновение на территорию Зоны — кроме разведывательных беспилотников. За санацию стоят либералы, за изоляцию — консерваторы. Пока, хоть с оговорками, сильнее сторонники изоляции. Но либералы набирают силу. В какой-то момент могут попытаться.

— Могут попытаться, — эхом повторил Отшельник, погружённый в раздумья, он едва замечал собеседника. Похоже, ему и самому неохота признавать такую возможность — но он и не видел, почему бы им этого не сделать, и можно ли помешать. — Тогда скажи мне, как человек, живший за Барьером, что может к этому… подтолкнуть?

Вот уж и правда, вопрос вопросов. Тем более, совсем не праздный: если начнётся, под раздачу попадут все. А чтобы знать ответ, надо знать, что в головах у политиков. И особенно — у советника президента по делам Зоны, Сола Модроу. Но кое-что можно предположить.

— Проникновение, всё равно какими способами, подкуполян в Забарьерье. А если они начнут бесчинствовать, убьют кого-нибудь, ограбят — будет повод. Если пострадает Купол, и часть газов вырвется в атмосферу… Много чего, всего не упомнишь.

— Хорошо, Эрхард, я запомню. Постараюсь, чтобы повод не появился. Теперь позволь задать личный вопрос… Что будешь тут делать?

И снова — вопрос вопросов. Только теперь — касающийся его одного, можно сказать, почти интимный. Можно неприветливо буркнуть: «Без тебя разберусь!», заканчивая странный разговор — но Отшельник прочитает мысли прямо в голове, и поймёт, что путных идей — нет. Он не знал, чем занимаются местные, кроме охоты (то в виде охотников, то в виде дичи). В первом качестве он зелёный новичок, второй вариант и вовсе… гм… нежелателен. Нужно узнать побольше.

— Я понял, — снова кивнул Отшельник, придерживая голову тоненькими ручками — наверное, он опасался, что тщедушная шея не выдержит, и голова оторвётся. — Поставим вопрос иначе. Что вы знаете об экономике Подкуполья?

— Экономика? Здесь есть экономика?

— А откуда, по-твоему, смог, радиация, да и мутанты? Нет, хоть она больше никому не нужна, промышленность тут есть, и она работает. Переработка отработанного ядерного топлива, утилизация мусора, изготовление синтетических нефтепродуктов, производство газа, глубокая переработка угля, изготовление синтетических пищевых продуктов. То пойло, которое тут пьют все от мала до велика — парадоксально, но ими и изготовляется. То же с синтетическими продуктами, которыми они питаются. Самое интересное, от Забарьерья не требуется вообще ничего, всё, что потребляют местные, они же и производят. При этом большая часть продукции уходит к вам. Практически бесплатно. Согласись, выгодный бизнес для поставщиков, ведь всю прибыль они забирают себе. Думаю, поэтому нас Там и терпят. Это выгодно.

Настал черёд Эрхарда вспоминать. Отшельник не сказал ничего нового, только общеизвестные факты. Другое дело, что, во-первых, они не афишировались, а во-вторых, подавалось совсем по-другому. Программа «Автономизация». Пусть выродки сами себя кормят, да ещё кое-какую продукцию на Большую землю поставляют.

Вспомнилась конференция в Бонне, посвящённая нанотехнологиям. И слова ведущего специалиста в этой области, начинавшего в той самой компании «Зедко», на которую работал Александр. «Новые технологии окончательно устраняют возможность неквалифицированного труда. Даже если вообще не платить, но заставлять их работать на пределе, традиционное производство будет дороже современного, и менее эффективным». Эрхарду пришлось напомнить себе, что надо дышать, потому что стоило сопоставить данные, и…

— Отшельник, — сглотнув, произнёс он. — А что будет, когда это станет невыгодным? Если будут открыты технологии, позволяющие производить всё ещё дешевле, чем сейчас…

— Интересно, как это — дешевле, чем бесплатно? — Ага, значит, мудрец что-то не знает! — Я знаю, как возникла Зона: грязную промышленность потому к нам и перевели, что мутанты работали дешевле «азиатских тигров»: за синтетическую баланду и пойло на основе технического спирта. Нет, Зону потому и не уничтожили до сих пор, что её существование — выгодный бизнес. — Отшельник немного помолчал, всосал ещё немного жидкости — и, оторвавшись от соломинки, негромко добавил: — Но если когда-нибудь будет, как ты говоришь, Зоне конец. Защищать её нечем и некому, так что… В общем, думаю, пока нам ничего особо не грозит, я имею в виду, Зоне в целом, но повод всё равно лучше не давать. Ладно, я хотел сказать не об этом. Ты — историк, причём специализировался на России…

— На Восточной Европе. Россия — так, увлечение. Выяснилось, что многие факты истории невозможно объяснить, забыв об этой стране. Но сейчас вообще сведений по России не достать, боюсь, скоро забудут, что была такая страна. Да что говорить? Нашим выгодно забыть, что на месте Резервации что-то было. Значит, и забудут. По крайней мере, будут очень стараться.

— Хороший ты парень, не зря я тебе помог, — произнёс Отшельник, устало прикрыв глаза. — Скоро придёт мой знакомый, Биг — ты не пугайся, хоть на вид он и… эээ… необычный, но сердце доброе. Он проводит тебя до посёлка, проследит, чтобы с тобой ничего не случилось.

— Дальше пойдёшь один. В посёлке не любят таких, как я, — Биг указал в щупальцем вправо-вперёд. — Хотя мои родители были, как они, а дети поселковых, возможно, будут как я.

Эрхард смотрел смотрел вперёд, но ничего не видел, всё скрывала предрассветная мгла. Эта ночь была не такой, как первая. Западный ветер не мог нагнать столько смога, как восточный, не выпало и дождя — по меркам Подкуполья просто здорово. Временами в разрывах тяжёлых туч мелькало мутное, мертвенно-белое пятно: луна была редкой гостьей в этих местах.

Биг правда оказался парнем что надо. Хотя — опять же, прав Отшельник — поначалу Эрхард изрядно струхнул. Огромный сухопутный осьминог, которого мама-природа (а точнее, бабка-мутация) щедро одарила клешнями, челюстями, жвалами. Глаза на длинных стебельках, выдвигающиеся, как перископ у подлодки, одиннадцать толстых длинных щупалец с присосками и клешнями. И огромный бородавчатый горб, лениво покачивающийся на ходу.

Но что пугало больше, так это несоответствие, так сказать, тела и духа. Выросшему на фантастике, в которой чудовища обязательно тупые и кровожадные, начисто лишённые и намёка на интеллект, Мэтхену привыкнуть было нелегко. Но это Чудовище, как ни в чём не бывало, разговаривало — и не спешило демонстрировать кровожадность. Не будь внешность Чудовища, как про себя стал называть Бига Эрхард, такой… необычной, быть бы ему симпатягой. Вроде бы даже начитанным — иначе откуда здесь, в Подкуполье, он так хорошо знает историю, политику, экономику? Отшельник говорил, он собирал книги, что порой попадались в развалинах.

— Биг, а ты читать умеешь? — ради интереса спросил он.

— Да. Когда маленький был, мать научила, — отозвалось Чудовище, но без охоты. — Думала, что должен кто-то помнить, как всё было. Потом сам собирал, что мог найти, и читал. Пока читаешь — кажется, что этого всего, — одно из щупальцев поднялось, обведя окружающее запустение. — Всего этого нет. Что всё, как прежде. И сам я — как вы там, в Забарьерье…

Эрхард хмыкнул. «Знал бы ты, уважаемый, как у нас к слишком любознательным относятся! Особенно к тем, кто интересуется запретным — ну, например, Россией… Хотя, надо признать, студентом Биг стал бы неплохим». Представив себе Чудовище в университете, за студенческой скамьёй, или сдающим зачёт, Мэтхен окончательно развеселился — правда, старался не смеяться и даже не улыбаться — чтобы ненароком не обидеть. Мало ли что у него на уме?

Кстати. Если он когда-нибудь ещё увидит Бига, надо будет уговорить поделиться книжками. Возможно в Зоне сохранилось что-то, что днём с огнём не найдёшь Там.