Берия. Лучший менеджер XX века. - Сергей Кремлёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В политическом отношении энзелийская операция имела блестящий результат: 20 мая правительство Ирана предложило Советскому правительству «урегулировать добрососедские отношения»…
30 сентября 1920 года между Азербайджанской республикой и РСФСР был подписан союзный договор, где говорилось, что правительства обеих республик проводят в кратчайший срок объединение военной организации и военного командования, органов, ведающих народным хозяйством и внешней торговлей, органов снабжения, железнодорожного и водного транспорта, почтово-телеграфного ведомства и финансов.
Фактически новый Азербайджан вернулся в состав новой России.
Но до того, как это произошло, понадобилось несколько лет борьбы.
Для молодого большевика Берии эта борьба была временами нелегальной. А любая тайная работа дает богатые возможности для клеветы на тех, кто ее ведет. Чтобы понять, что я имею в виду, предлагаю читателю подумать, как встретили бы рядовые жители Ровно советского разведчика Николая Кузнецова, если бы он остался жив и после войны приехал бы в Ровно без предварительных публичных разъяснений, почему он проходил пару лет назад по этим же улицам в форме офицера вермахта?
Вот так же обстоят дела и с обвинениями против Берии как «двойника», якобы работавшего на мусаватистов. Ложной «информации» на сей счет хватает, и поэтому к этому моменту в жизни Берии надо вернуться еще раз.
Серго Берия пишет:
«То, что отец по заданию партии большевиков работал в контрразведке в Баку, никогда не скрывалось. Именно там начинал он свой путь в разведке. Лучше других знал об этом Анастас Микоян, работавший там же по тому же заданию».
Но надо ли верить сыну Берии? Ведь его книга «Мой отец Лаврентий Берия» — источник зачастую ненадежный, что лишний раз подтверждается его смехотворным вообще-то утверждением о работе у мусаватистов и Микояна (Анастаса Микояна в Баку знали как облупленного, потому что он уже тогда был одним из партийных лидеров Закавказья).
Зато, скажем, журнал «Юность» в № 9 за 1989 год публикует письмо некоего Ф.Я. Березина, чей отец Я.Д. Березин, секретарь МЧК в 1918–1921 годах, был якобы жертвой отца Серго Берии.
Автор письма со слов отца утверждает, что в декабре 1921 года Якова Березина вызвал к себе Дзержинский и вручил ордер на арест Берии. «При этом, — как пишет Березин-младший, — Феликс Эдмундович сказал, что Кедров (в то время видный чекист. — С.К.) написал докладную, в которой есть факты о провокаторской деятельности Берии — ответственного работника Азербайджанской ЧК»…
Стоп!
Березин — всего лишь секретарь МЧК. Это значит: убери, принеси, подай и т. д. и т. п. Вручить ему ордер для производства ареста — это понятно.
Но с чего вдруг Председатель ВЧК будет сообщать рядовому работнику пусть и центрального аппарата такие оперативные данные, которые этому работнику для выполнения задания знать не положено? Это ведь азбука для всех, кто имеет дело с секретами, — любому положено знать лишь то, что ему положено знать! С сообщения этого правила начинается первый инструктаж тех, кого допускают к секретным сведениям.
Ну, ладно! Допустим, «железный Феликс» оказался, по Березину, то ли отцу, то ли сыну, болтуном. Но дальше березинское повествование становится вовсе неправдоподобным! Для задержания Берии, прибывающего ночным поездом из Баку, якобы был назначен наряд из четырех чекистов, но даже старший не знал, кого они должны арестовать.
А это как? Как же они будут арестовывать неизвестно кого? И почему наряду нельзя было сообщить имя никому в Москве тогда не известного Берии? Сам Березин-отец это имя впервые услышал в кабинете Дзержинского.
Тут фантазия то ли отца, то ли сына явно подвела. И подобные казусы объясняются смещением восприятия. Врут спустя много времени и при этом забывают, что это в 1953 году имя Берии гремело, а в 1921 году наряд лишь плечами пожал бы — Берия, мол, так Берия… Мы и не таковских Бериев брали!
А далее события — по Березину-сыну — разворачивались так.
«За несколько часов до прихода ночного поезда из Баку Дзержинский вновь вызвал Березина, сказал, что арест Берия отменяется, попросил сдать ордер и резко порвал его.
«Что случилось?» — спросил Березин.
«Позвонил Сталин и, сославшись на поручительство Микояна, попросил не принимать строгих мер к Берия», — ответил Дзержинский…
Берия в ту ночь не прибыл в Москву, за неявку в ВЧК он не получил упреков. Выходит, на то была санкция Дзержинского или Сталина.
«Отец говорил мне, — продолжал Березин, — что… Берия… шкурой почувствовал нависшую над ним опасность ареста после проверки, проведенной Кедровым в Баку».
Нет, уважаемый читатель! Хорошо все-таки, что «жертвы режима» так склонны к «мемуарам»! Адмирал Канарис говорил майору Штейнглицу, что приметы осла — не обязательно уши. Вот так и с повествователями типа Березиных. Они сами не понимают, что пишут.
Зададимся вопросом: «Каким образом Сталин, к оперативной деятельности ВЧК тогда отношения не имевший, а уж тем более Микоян, узнали о всего лишь предстоящем (не совершившемся) аресте пусть и ответственного, но периферийного сотрудника ЧК?»
Может, кто-то проговорился? Но кто? И кому? Впрочем, сам Березин-папа заявлял, что получить информацию о готовившемся аресте от работников МЧК Берия не мог. Да как
бы он ее от них получил, если его имя якобы не знали даже те, кто его должен был арестовать?
Значит, версия о том, что Берия снесся с Микояном, а сам, от греха подальше, в Москву пока не поехал, не проходит. А насчет «шкурой почувствовал» — тоже неубедительно. Берия что, новичком в чекистских делах был? Если бы он предполагал арест и знал за собой подлинные грехи перед партией, то понимал: не взяли в Москве — возьмут в Баку.
И тогда бы он просто, взяв ноги в руки, кинулся бы в бега к «своим» — за кордон. Тогда это ведь делалось просто!
Далее… Березин-сын пишет, что его отец в 1932 году «в узком кругу чекистов рассказал о былых намерениях Дзержинского арестовать Берию и о роли Сталина и Микояна в этом деле».
А как надо оценивать это сообщение? Что можно сказать о человеке, который на основании всего лишь недоказанных подозрений (а проще, слухов) в кругу коллег чернит другого своего коллегу? Понятно, что это как минимум клеветник и завистник.
Но 1932 год — время непростое.
Берия — уже партийный лидер Закавказья, сменивший «лидеров» провалившихся. Он вполне предан как делу Сталина (то есть делу построения социализма в России), так и Сталину лично.
Политическая борьба между большевистским ядром ВКП(б) и «уклонами» в 1932 году начинает набирать остроту. И вот в этот момент чекист «в узком кругу чекистов» пытается подорвать реноме как руководителя коммунистов Закавказья, так заодно и реноме руководителя партии. Как это надо понимать?
Можно ли это расценивать иначе, кроме как доказательство троцкистских симпатий «дважды почетного чекиста»?
В историю с ордером, выданным Дзержинским, я не верю (уж не знаю, насколько я убедил в обоснованности своего недоверия также и читателя). А вот в то, что Березин-папа запускал провокационные слухи в 1932 году, верю. Это вполне укладывается в объективную картину той эпохи.
Березин пытался, между прочим, порочить Берию в год 15-летия органов ВЧК—ОГПУ. А за год до этого — 30 марта
1931 года Председатель ОГПУ Менжинский издал приказ № 154/93…
Впрочем, я слишком забегаю вперед. Вернемся в двадцатые годы, о которых в начале тридцатых годов Берия писал из Тбилиси в Москву Орджоникидзе вот что:
«В Сухуме отдыхает Левон Гогоберидзе. По рассказам т. Лакоба и ряда других товарищей, т. Гогоберидзе распространяет обо мне и вообще о новом закавказском руководстве (Берия с 1932 года был первым секретарем Закавказского крайкома ВКП(б), объединявшего парторганизации Азербайджана, Армении и Грузии. — С.К.) гнуснейшие вещи. В частности, о моей прошлой работе в мусаватистской контрразведке, утверждает, что партия об этом якобы не знала и не знает. Между тем Вам хорошо известно, что в мусаватистскую разведку я был послан партией и что вопрос этот разбирался в ЦК АКП(б) в 1920 году, в присутствии Вас, т. Стасовой, Каминского, Мирза Дауд Гусейнова, Нариманова, Саркиса, Рухулла, Ахундова, Буниат-заде и других (в 1925 году я передал Вам официальную выписку о решении ЦК АКП(б) по этому вопросу, которым я был совершенно реабилитирован)».
Это письмо было опубликовано в № 2 за 1995 год теоретического и политического журнала «Свободная мысль», издававшегося таким оплотом демократии, как «Горбачев-фонд». Там вряд ли восхищаются коммунистом Берией, так что верить в подлинность письма можно, тем более что оригинал хранится в РЦХИДНИ — Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории.
