Ковчег любви - Кэтрин Джордж

– На твоем месте я не стала бы… – нарушила Джудит воцарившееся молчание. – Если доходит до просьб, то лучше удержаться… Мне много стоила эта наука.

Ник поджал губы.

– А ты изменилась.

– Надеюсь. Я стала старше и, наверное, поумнела.

– Иными словами, ты не хочешь, чтобы я ласкал тебя?

– Не совсем, – совершенно честно призналась она.

С торжествующим лицом Ник в два шага пересек комнату. Он заключил Джудит в объятия и крепко прижал к себе; его глаза были так близко, что она разглядела в их голубизне нефритовые искорки.

– Любимая, неужели ты не поняла – это же чудо! Нас соединил потоп. Я хочу тебя, Джудит.

– Зачем? – спросила она, не отводя взгляда от его глаз.

– Затем, что мы созданы друг для друга, ты же знаешь! – Он опустил голову и поцеловал ее, уверенно, властно, ей это было так знакомо, а она лежала в его объятиях и позволяла себя целовать…

Спустя какое-то время он поднял голову и с недобрым блеском в глазах спросил:

– Ничего не чувствуешь?

– Это все было так давно, Ник, – тихо произнесла она. – Ты застал меня врасплох. Я уже успела одуматься. Ты в самом деле считал, будто поцелуй-другой бросит меня к твоим ногам?

Он отпихнул ее на подушку, вскочил и остановил на ней взгляд.

– Не стану вызывать твое возмущение всем, что было у меня в мыслях. Впрочем, пока я не увидел, что у тебя горит свет, я думал оставить тебя в покое. Но, черт возьми, Джудит, неужели для тебя ничего не значит, что ты единственная во всем мире женщина, способная так на меня действовать? Ни с кем другим так не получается, только с тобой, – проговорил он хрипло. – Ради Господа Бога, Джудит, прекрати ты эту ерунду с разводом!

– Хорошо, что тебя никогда не тянуло сделать карьеру дипломата! – Она прямо смотрела на него. – Яснее ясного: барс не переменит пятна свои. Все эти разговоры о том, что ты обдумал свое отношение ко мне, не более чем разговоры! Ты нисколько не изменился, Николас Кэмпьен!

Торжество уступило выражению злобы на его побледневшем лице.

– Весьма вразумительный ответ. Спокойной ночи, Джудит. Спи и не тревожься. Больше не буду тебя беспокоить. – Он зашагал прочь из комнаты, подчеркнуто аккуратно закрыл за собой дверь, а Джудит смотрела на нее унылым взглядом. Ей стало так холодно, будто Николас Кэмпьен, уходя, унес с собой все тепло из ее комнаты.

Джудит выключила свет и укуталась одеялом, но стало еще холоднее, холод неумолимо завладевал всем ее телом. Она натянула на голову пуховое одеяло, но стучала зубами, а ее тело отказывалось согреваться. Атласная комбинация вдруг показалась ей ледяным футляром. У нее начался сухой кашель. Ей вдруг ужасно захотелось пить, но она так замерзла, что не могла заставить себя подняться с кровати, чтобы набрать воды. Наконец Джудит включила свет, выползла из постели и, дрожа и шатаясь, направилась к ванной. Вдруг Джудит подскочила: дверь распахнулась и ей навстречу кинулся Ник.

– Джудит! Черт! Я так и знал… Ради Бога, залезай обратно в постель.

– Хочу воды, – прохрипела она.

Он уложил ее обратно в постель, подоткнул вокруг одеяло, зашел в ванную. Вернулся он со стаканом и поднес его к ее губам, а Джудит с трудом, между приступами кашля, удалось отпить немного воды, больше разливая ее на атласную комбинацию.

Ник презрительно оглядел эту одежонку, подошел к комоду своего отца и стал рыться в ящиках, пока не нашел теплую полосатую пижаму. Он швырнул пижаму на кровать.

– Ты в ней утонешь, но по крайней мере тебе будет тепло. Пойду разыщу грелку.

Ужасно кашляя, Джудит стащила прилипшую к дрожавшему телу комбинацию и облачилась в пижаму Джорджа Кэмпьена. Мужчина он был крупный, и видом своим она рассмешила бы кого угодно. Но ей было уже все равно. Джудит удалось слегка засучить рукава пижамы, и она зарылась в постель до того, как явился Ник с подносом и грелкой в махровом чехле.

– Тебе лучше? – спросил он, ставя поднос рядом с ней на тумбочку. Он сунул грелку под одеяло – к ее ногам. Джудит силилась сдержать кашель. – Я снова включил отопление, – деловито продолжил он, – и заварил чай. Еще порция виски в чае тебе не помешает. Но постарайся больше не разливать…

Джудит как можно скорее выпила чай. Ник брал из ее рук чашку каждый раз, когда она кашляла, а когда она кончила пить, поставил чашку на поднос и пошел в ванную.

– Нашел! – торжествующим голосом объявил он, возвращаясь с флаконом сиропа от кашля. – Зимой мама кашляет. Вот почему папа настоял на том, чтобы увезти ее в теплые края на Рождество. – Ник налил сиропа в пластиковую мензурку и протянул ее Джудит. Она послушно проглотила лекарство и натянула одеяло повыше.

– Спасибо, – прохрипела она наконец. – Мне становится лучше.

– Но ты еще дрожишь, – угрюмо сказал он.

– Скоро будет все хорошо. Мне стало теплее, правда, – уверяла она, но клацала зубами, и от этого ее слова казались не слишком убедительными.

– Я позвоню доктору, – непререкаемым тоном сказал он и двинулся к телефону.

– Нет! – Джудит яростно затрясла головой. – Все будет хорошо, как только я согреюсь. Наверное, у меня какая-то запоздалая реакция.

Он нахмурился и пощупал ее лоб.

– По крайней мере жара нет.

– Я же сказала, мне просто надо согреться. – Ей удалось изобразить на лице жалкую улыбку. – Возвращайся в постель, Ник. Все будет в порядке через… – Не закончив фразы, она застучала зубами.

Ник чертыхнулся, отдернул одеяло и лег рядом с ней.

– Считай, что это терапия, – грубо произнес он и прижал ее к себе. – Не отбивайся. Я просто хочу согреть тебя.

Джудит не собиралась отбиваться. Она послушно прильнула к нему, с чувством благодарности принимая его тепло. Какое-то время она ничего не чувствовала, кроме тепла, перетекавшего к ней из его горячего, знакомого ей тела. Ее голова уютно лежала в изгибе его плеча, а тело невольно приладилось к его телу, и по мере того, как тепло проникало в нее, Джудит расслаблялась, подчиняясь крепко обнимавшим ее рукам, отдаваясь неге, которая спасла ее от мучительной дрожи. Оба лежали не шелохнувшись, и покой нарушал только один звук, одно движение – их дыхание. Но постепенно неподвижность эта стала иной: Джудит почувствовала, как руки Ника сжимаются, услышала, как ритм его дыхания меняется, ускоряется, и она тоже задышала чаще, поспевая за ним. Тепло перешло в зной, она резко вздохнула и попыталась отстраниться, но Ник крепко держал ее.

– Джудит, Джудит, как ты нужна мне! – простонал он, скользнул горячими губами по ее щеке к губам и приник к ним с такой жаждой, что ей было не устоять. Тихая нега сменилась огнем, необоримым желанием, и ни один из них не мог совладать с собой после долгих месяцев одиночества и воздержания.