До встречи с тобой - Мойес Джоджо

– Итак… – наконец сказал Уилл. – Чему обязан удовольствием? Прошло… восемь месяцев?

– О да, я знаю. Прости. Я была… ужасно занята. У меня новая работа в Челси. Управляю бутиком Саши Голдстайн. Помнишь Сашу? По выходным я тоже много работала. Столько дел по субботам! Ни минутки не выкроить. – Голос Алисии стал ломким. – Я звонила пару раз. Мать тебе говорила?

– У нас в «Левинс» такая карусель закрутилась! Ты… ты и сам знаешь, как это бывает, Уилл. У нас новый партнер. Парень из Нью-Йорка. Бейнс. Дэн Бейнс. Вы с ним встречались?

– Нет.

– Чертов парень, похоже, работает двадцать четыре часа в сутки и от остальных ожидает того же. – Мужчина явно испытал облегчение, направив разговор в привычное русло. – Ты же знаешь рабочую этику янки – больше никаких долгих обеденных перерывов, никаких грязных шуток… Уилл, ты не поверишь. Совсем другая атмосфера стала.

– Неужели?

– О боже, да. Самый настоящий презентеизм[22]. Иногда мне страшно встать со стула.

Я встала и вытерла ладони о джинсы.

– Пойду… принесу еще дров, – пробормотала я примерно в сторону Уилла. Подхватила корзину и сбежала.

На улице было морозно, но я не спешила, старательно выбирая деревяшки, чтобы убить время. Я пыталась решить, что лучше – отморозить палец-другой или вернуться в комнату. Но было слишком холодно. Указательный палец, которым я пользовалась при шитье, посинел первым, и наконец пришлось признать поражение. Я как можно медленнее несла дрова по коридору. Подходя к гостиной, я услышала женский голос сквозь приоткрытую дверь.

– Вообще-то, Уилл, мы пришли не просто так, – говорила она. – У нас… новость.

Я помедлила у двери, обхватив корзину с дровами.

– Я подумала… то есть мы подумали… что нужно сказать тебе… а, ладно, дело вот в чем. Мы с Рупертом собираемся пожениться.

Я застыла на месте, прикидывая, можно ли развернуться так, чтобы меня не услышали.

– Послушай, я знаю, для тебя это шок, – сбивчиво продолжала женщина. – Если честно, для меня тоже. Мы… ну… это началось далеко не сразу…

У меня заболели руки. Я посмотрела на корзину, пытаясь сообразить, что делать.

– Ты же знаешь, мы… с тобой… – Снова тяжелое молчание. – Уилл, пожалуйста, скажи что-нибудь.

– Поздравляю, – наконец произнес он.

– Я знаю, что ты думаешь. Но мы ничего такого не планировали. Честно. Мы ужасно долго были просто друзьями. Друзьями, которые беспокоились о тебе. Просто Руперт стал для меня надежной опорой после несчастного случая с тобой…

– Как благородно.

– Не надо так говорить. Это просто ужасно. Я так боялась тебе рассказывать. Мы оба боялись.

– Очевидно, – равнодушно заметил Уилл.

– Послушай, – раздался голос Руперта, – мы пришли только потому, что беспокоимся о тебе. Не хотели, чтобы ты услышал от кого-то другого. Но, знаешь ли, жизнь продолжается. Ну конечно знаешь. В конце концов, прошло два года.

Молчание. Я поняла, что не хочу ничего больше слышать, и начала тихонько отступать от двери, покряхтывая от напряжения. Но Руперт заговорил громче, и я все равно его услышала.

– Ну же, приятель. Я знаю, это ужасно тяжело… все это… Но если тебе не плевать на Лиссу, ты должен желать ей добра.

– Скажи что-нибудь, Уилл. Пожалуйста.

Я словно видела его лицо, одновременно непроницаемое и с легкой примесью презрения.

– Поздравляю, – наконец сказал он. – Уверен, вы будете очень счастливы вместе.

Алисия начала невнятно протестовать, но Руперт ее прервал:

– Идем, Лисса. Нам лучше уйти. Уилл, ты не думай, что мы явились за благословением. Это простая вежливость. Лисса считала… то есть мы оба считали… что тебе надо знать. Извини, старина. Я… я надеюсь, что твои дела наладятся и что ты меня найдешь, когда… ну, ты знаешь… когда все немного уляжется.

Я услышала шаги и склонилась над корзиной с дровами, как будто только что вошла. В коридоре раздался шум, и передо мной появилась Алисия. Ее глаза были красными, как будто она собиралась расплакаться.

– Можно мне воспользоваться ванной? – Ее голос был хриплым и сдавленным.

Я медленно подняла палец и молча ткнула им в сторону ванной.

Она пристально взглянула на меня, и я поняла, что, вероятно, мои чувства отразились на лице. Я никогда не умела их скрывать.

– Я знаю, о чем вы думаете, – помолчав, произнесла она. – Но я старалась. Правда старалась. Много месяцев. А он только отталкивал меня. – Алисия выпятила подбородок, и лицо ее, как ни странно, стало разъяренным. – Он действительно не хотел, чтобы я была рядом. Он ясно дал это понять. – Она словно ждала от меня ответа.

– Это не мое дело, – наконец произнесла я.

Мы стояли лицом к лицу.

– Знаете, помочь можно только тому, кто готов принять помощь, – сказала она.

С этими словами она ушла.

Я подождала пару минут, слушая шелест колес машины по подъездной дорожке, и направилась на кухню. Я поставила чайник на огонь, хотя вовсе не хотела чаю. Полистала журнал, который уже читала. Наконец я вернулась в коридор, кряхтя, подняла корзину с дровами и потащила ее в гостиную, чуть стукнув по двери, прежде чем войти, чтобы сообщить Уиллу о своем вторжении.

– Я хотела спросить, не нужно ли вам… – начала я.

Но в комнате никого не было.

Совсем никого.

И тогда я услышала грохот. Я выбежала в коридор, и грохот раздался снова, а за ним звон стекла. Шум доносился из спальни Уилла. О боже, только бы он не поранился. Я запаниковала – предупреждение миссис Трейнор гудело у меня в голове. Я оставила Уилла одного больше чем на пятнадцать минут.

Я пробежала по коридору и замерла в дверях, цепляясь за косяк обеими руками. Уилл сидел посреди комнаты, выпрямив спину. На подлокотниках кресла лежала трость, выступая на восемнадцать дюймов влево, – настоящее турнирное копье. На длинных полках не осталось ни одной фотографии, разбитые дорогие рамки были раскиданы по полу, из ковра торчали сверкающие осколки стекла. Колени Уилла были усыпаны стеклянным крошевом и деревянными щепками. Я разглядывала сцену разрушения, и мой пульс постепенно замедлялся, по мере того как до меня доходило, что Уилл не пострадал. Он тяжело дышал, как будто потратил немало сил, чтобы учинить разгром.

Он повернулся ко мне в кресле, хрустя стеклом. Наши взгляды встретились. Его глаза были бесконечно усталыми. «Только попробуй меня пожалеть», – как бы говорили они.

Я посмотрела на его колени, а затем на пол вокруг. Мне показалось, что я разглядела их с Алисией фотографию – лицо женщины было закрыто погнутой серебряной рамкой, неотличимое от других жертв.

Я сглотнула, глядя на пол, и медленно подняла глаза. Наши взгляды скрестились на несколько секунд, показавшихся вечностью.

– Не боитесь проколоть шины? – наконец спросила я, кивнув на кресло. – А то я понятия не имею, куда задевала домкрат.

Его глаза расширились. На мгновение мне показалось, что я все испортила. Но на его лице мелькнула слабая тень улыбки.

– Ладно, не двигайтесь, – сказала я. – Схожу за пылесосом.

Я услышала, как трость упала на пол. Когда я выходила из комнаты, мне показалось, что Уилл произнес: «Извините».

В «Голове короля» всегда было полно народу вечером в четверг, а в углу кабинета – и того теснее. Я сидела между Патриком и каким-то парнем по имени Раттер, время от времени поглядывая на бляшки с конской упряжи, прибитые к дубовым балкам над головой, и на фотографии замка, развешанные по перекладинам. Я пыталась делать вид, будто меня хоть немного интересует разговор, посвященный главным образом проценту жира в организме и углеводной загрузке.

Я всегда считала собрания «Титанов триатлона из Хейлсбери», проходившие раз в две недели, худшим кошмаром владельца паба. Алкоголь пила только я, и мой одинокий пакетик из-под хрустящего картофеля валялся, скомканный, на столе. Остальные потягивали минеральную воду или изучали соотношение подсластителей в диетической коле. Когда они наконец заказывали еду, в салатах нельзя было найти и капли масла, чтобы смазать листья, и со всех кусочков курицы была жестоко ободрана кожа. Я часто заказывала чипсы, просто чтобы посмотреть, как остальные делают вид, будто им совсем не хочется.