Спаситель океана, или повесть о странствующем слесаре - Георгий

– Хочу.

– Тогда я вынесу завтра во двор, – сказал я, понимая, что он не будет иметь ко мне претензий, если я забуду про свое обещание.

Домой я вернулся на этот раз поздно вечером. Бабушка поставила на стол передо мной стакан молока, села напротив и произнесла:

– Кажется, в семнадцатом веке… да, да, в семнадцатом произошла какая-то ювелирная история… Помню только, что она нашумела в свое время. Дело касалось алмазных подвесков, что ли? Ты, случайно, не знаешь подробности?

Говоря это, бабушка почему-то избегала смотреть мне в глаза и водила пальцем по скатерти, выписывая восьмерки. Словом, ее поведение показалось мне подозрительным. «Почему ее это интересует? Никак, она хочет узнать: о чем мы говорим со слесарем, а потом запретить наши встречи, сказав, что взрослые должны учить детей только серьезному». Поэтому я сказал:

– Бабушка, я же не ювелир. А по истории мы еще не проходили.

– Да я ведь на всякий случай, – сказала она, поднимаясь. – Думала, может, ты слышал где. Может, кто-нибудь рассказывал тебе.

ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой речь идет о достоинствах дяди Васи

На другой день после обеда я повел своих друзей в каморку слесаря. Ребята волновались так же, как волновался д'Артаньян перед первой аудиенцией у короля. Они присмирели и, пока мы спускались в подвал, послушно выполняли каждую мою команду и цеплялись за мои рукава, точно были здесь впервые и боялись отстать и потеряться среди труб. Даже Зоя и та на время утратила свою бесцеремонность, была кроткой, словно овечка.

Котельная встретила нас ровным привычным гулом горящего газа. Печи, как всегда, отбрасывали синеватый свет. И все-таки теперь это была не просто котельная, а резиденция Базиля Тихоновича, которого боялся сам кардинал Ришелье.

Я едва не налетел с разгона на откуда-то взявшуюся кадку с фикусом. На стене висела надпись: «Зимний сад». Сделав еще два шага, мы увидели стрелку, указывающую дорогу к дворцу.

– Это что за стадо? – прогремел под сводами голос Ивана Ивановича.

– Это мы, – пропищала не своим голосом Зоя.

– Понимаешь, устроили тут дворец какой-то. Даже и не выговоришь сразу, – посетовал невидимый истопник.

– Может, Лувр? – спросил Феликс с надеждой.

– Шут его знает, может, и так, – сказал Иван Иванович. – И зачем сад в котельной?

И мы увидели на стене огромную тень, пожимающую плечами.

Дверь в каморку была приоткрыта. Я постучал и, не получив ответа, заглянул в дверь. В каморке никого не было. Только на старой кушетке лежал дядя Вася и спокойно смотрел на меня.

– Его нет, – сказал я ребятам. – Подождем во дворе.

– А по-моему, – сказал Яша, – если дверь приоткрыта, значит, хозяин хочет, чтобы к нему вошли.

Приоткрытая дверь как бы и в самом деле звала в гости, и мы, подталкивая друг друга, вошли в каморку, расселись кто на чем, готовые ждать хозяина сколько угодно.

Дядя Вася молча обвел нас зелеными глазами и, не найдя, видимо, ничего стоящего его внимания, уставился в точку, находящуюся где-то за стенами каморки.

Он лежал, поджав под себя лапы. Косматые бакенбарды топорщились на его щеках. В облике дяди Васи было что-то от грозных адмиралов парусного флота, и мы невольно оробели в его присутствии.

– Интересно, о чем он думает? – шепнула Зоя, почтительно оглядываясь на кота. – Вот бы умел он говорить, а, ребята?

– А он умеет, – раздался веселый голос слесаря – Чешет языком получше нас с вами. Правда, дядя Вася?

Кот повернул огромную лобастую башку и посмотрел на Базиля Тихоновича

– А что же он не чешет сейчас? – спросил я, стараясь показать ребятам, что я здесь уже свой человек и что разговариваю с хозяином каморки на равных.

– Не хочет. И потом, ведь если он заговорит, ты же все равно не поверишь!

На этих словах дядя Вася перевел на меня свой долгий немигающий взгляд, будто ждал моего ответа.

– Не поверишь, ведь верно? – загорячился слесарь.

– Конечно, не поверит, – ответил за меня Яша.

Но на самом деле это было не так. Я бы поверил, потому что ждал, когда дядя Вася или другой кот, которого зовут так же, как меня, скажет мне заветное слово.

И жду я этого часа уже давно…

Однажды мы с Зоей вдвоем шли из школы и почти перед нашим носом из подъезда выскочил черный кот и помчался через дорогу. Следом за ним на улице появилась толстая тетка и закричала призывно:

– Вася, Вася, мой котик! Иди сейчас же домой!

Зоя спросила, какие чувства возникают во мне, когда я встречаю кота, которого зовут так же, как и меня. И ее коричневые зрачки расширились в ожидании ответа. Я солгал, сказав, что не обращаю на это внимания.

– Ну, а раньше? Когда ты был маленький? – не унималась Зоя. – – И раньше, – сказал я упрямо.

И покраснел от двойной лжи Потому что именно в глубоком детстве у меня впервые появился странный интерес к котам, которых тоже звали Васей.

Мы пришли в тот день с матерью в гости. Все хозяева высыпали на наш звонок в прихожую. Начались объятия, поцелуи. Больше всего доставалось мне, потому что я был мал и безответен. И вот тут на шум из комнаты вышел большой рыжий кот. Он остановился и посмотрел на меня.

– Киса, – сказал я и указал на кота пальцем. (Это событие мне известно в вольном изложении матери.)

– А его тоже зовут Васей, – сообщила хозяйка, стараясь тут же занять меня.

Во мне вспыхнуло родственное чувство к существу, которого звали, как и меня, Васей. Я вытянул руку и направился к коту, намереваясь погладить его по-братски. Но тезка равнодушно отвернулся и не спеша ушел в комнату. «Почему же он не захотел поговорить со мной? – подумал я удивленно. – Ведь меня тоже зовут Васей». В тот день я еще неоднократно пытался установить контакты с котом, но они каждый раз холодно отвергались. После моей жалобы мать попыталась убедить меня, будто кот не знает, что мы с ним тезки, но я не поверил. Кот знал – это читалось в его мудрых глазах. Но по неизвестным мне причинам избегал моего общества.

С тех пор я встречал их нередко, котов, которых зовут так же, как и меня. Они бывали разные: пушистые и гладкошерстные, белые, черные, рыжие и серые, ухоженные квартирные и драные уличные коты. И каждый раз, когда я вижу его, кота, которого зовут так же, как и меня, мне кажется, что он вовсе не кот, а загадка, принявшая облик обычного кота, что он видит меня насквозь, но до поры до времени по каким-то причинам не хочет замечать меня. Но скоро наступит час, когда один из них, кот, которого зовут так же, как и меня, остановится, перебегая улицу, и скажет нормальным человеческим голосом:

«Здравствуй. Вася!..» Вот почему я замер, когда старый кот посмотрел на меня внимательным немигаюшим глазом. Но дядя Вася и на этот раз не соизволил сказать ни слова. Мне показалось, будто в его неподвижных глазах мелькнула усмешка.

– Между прочим, я бы мог и поверить, – сказал я с обидой.

– А дядя Вася в этом не сомневается, – мягко сказал Базиль Тихонович. – Он знает: у тебя хватит фантазии для того, чтобы поверить в то. что кошки умеют говорить по-человечьи. Если уж по-серьезному, дело совсем в другом: дядя Вася подает голос только в очень важных случаях. И когда-нибудь он тебе скажет свое мудрое слово, как это было во время его дискуссии с кардиналом Ришелье. Вот уж они тогда пофилософствовали!

– Вы хотите сказать, что ваш кот вел философский спор с самим кардиналом?! – воскликнул пораженный Феликс.

– Это не я хочу сказать. Это хочет сказать исторический факт, – пояснил Базиль Тихонович чуть обиженно. – А я только записал, как это было. Вот!

Он сунул руку в один карман спецовки, потом в другой.

– Где же он? – спросил слесарь себя. – Помню, еще тогда протекла ванна в шестой квартире, и я попросил у хозяйки листок бумаги. Она подумала, будто бумага нужна мне, чтобы заклеить трещину. И уж как удивилась, когда я положил листок на табуретку и начал писать!.. Ага, он здесь!

Базиль Тихонович расправил мятый промасленный лист бумаги и победно протянул Зое.

– Вот, читайте! А я пока поднимусь в десятую, – сказал слесарь.

Он извлек из груды инструментов, лежащих в углу, металлический прут и направился к выходу. Но в дверях Базиль Тихонович застрял и принялся слушать вместе с нами Зоино чтение. Он слушал внимательно и с удовольствием. Временами кивал головой, подтверждая, что так и было на самом деле.

– «В кабинет кардинала вбежал покрытый дорожной пылью незнакомец из Менга Рошфор, – начала читать Зоя.

– Ваше преосвященство, этот слесарь-водопроводчик опять обвел вас вокруг пальца! – воскликнул верный клеврет кардинала.

– Какую очередную неприятную весть вы принесли, Рошфор? – мрачно спросил Ришелье и поднялся из-за письменного стола.

– Этот слесарь и его сообщники-мушкетеры так застыдили миледи, что она тут же бросилась в озеро и утопилась в нем! Никто даже не успел шевельнуть пальцем, – сообщил Рошфор и рухнул от усталости в кресло.