Борден (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Потом Гарри услышал негромкие шаги, и в следующее мгновение игрок вышел под свет их фонариков.

Гарри ожидал увидеть какого-нибудь бродягу с длинными засаленными волосами, закрывающими половину лица, одетого в лохмотья и сверкающего во тьме безумными глазами, но игрок был коротко подстрижен, гладко выбрит и носил военную форму без знаков различия. Даже практически полный штурмовой обвес не мог скрыть невероятную худобу этого персонажа, и можно было даже подумать, что последователи с едой спускаются к нему не каждую неделю.

Под мышкой игрок держал каску с тактическим фонариком, а на плече у него висел карабин.

— Принесли? — спросил он.

— Полагаю, что да, — сказал Гарри.

Арчи снял с плеча довольно объемную сумку и кинул ее под ноги игроку.

— Но я все еще не понимаю, почему ты не мог взять деньгами, — сказал Гарри.

Игрок склонился над сумкой, расстегнул молнию, вгляделся в содержимое и удовлетворенно хмыкнул.

— Скоро эти ваши деньги будут никому не нужны, — заявил он. Он говорил на типичном диалекте кокни, но Гарри приловчился и умел разбирать речь практически любых сословий.

— Ты что, коммунист?

— Еда и патроны — вот что имеет значение, — сказал игрок. — Еда и патроны — вот единственные ценности мира, который грядет.

— Похоже, не коммунист, — сказал Гарри.

— Вы оплатили мое время, — сказал игрок. — Так задавайте свои вопросы и уходите.

— Ладно, — сказал Гарри. — У тебя есть интерфейс?

— Да.

— Как ты его получил?

Игрок пожал худосочными плечами.

— Я умер, а потом восстал из мертвых, и когда я восстал из мертвых, у меня уже был интерфейс.

— Как ты умер?

— А как люди умирают? Я жил, как все, а потом заболел и лежал в хосписе в ожидании смерти, а потом умер, а потом воскрес…

— Чем ты болел?

— Раком желудка, — сказал игрок.

— А когда ты воскрес…

— Опухоли не было, — сказал он. — Метастаз не было. Несмотря на то, что не проводилось никакого лечения, да оно на этой стадии и бесполезно, ничего не было, я был здоров, и медперсонал сказал, что это чудо, хотя это чудо и не помешало им обобрать меня до нитки. Они даже украли мой фамильный медальон, хотя скорее всего это была обычная дешевка, купленная бабкой на гаражной распродаже.

— И где ты… очнулся?

— В морге, — сказал игрок. — Там было темно и холодно.

— Прямо, как здесь, — пробормотал Арчи.

— Почему ты не вернулся к обычной жизни? — поинтересовался Гарри. — Почему забрался под землю?

— Обычной жизни скоро придет конец, — заявил игрок. — Миру, который вы знаете, скоро придет конец. Откроются врата и явятся из них разные твари, и все они будут истреблять человечество до тех пор, пока не уничтожат людей, как вид. И будет мор, и хлад, и война, и придет хаос и опустится тьма.

Гарри задрал левую бровь.

— И когда, по твоему мнению, должны произойти эти чудесные вещи?

— Уже скоро.

— Значит, точные сроки, как я полагаю, тебе неизвестны, — констатировал Гарри. — Кто управляет всем этим?

— Никто, — сказал игрок. — Игра — это самоподдерживающаяся система. Это новая реальность. В игру вовлечены сотни миров, и наш мир — лишь одна песчинка в огромной пустыне вселенной. Ничтожная, подвластная всем ветрам песчинка, а мы тщетно пытаемся удержаться на ее поверхности. Но все это временно, потому что грядет ураган. Буря, которая сметет нас с лица Земли…

— Все наверняка так, — сказал Гарри, которому надоела эта песчаная метафора. — А много в Лондоне других игроков?

— Я не знаю. Наверное, кто-то и есть. Но я не ищу этих встреч.

— Разумно, — согласился Гарри. — В чем цель игры?

— Самосовершенствование, — сказал игрок. — Рост над собой. Слабые падут, сильные возвысятся. Это выход за рамки, выход на новый виток эволюции, лестница, ведущая к тому, чтобы стать богом. Только раздвинувший рамки и вышедший за пределы сможет закончить восхождение по этой лестнице.

Периодически игрок прекращал разговаривать и принимался вещать. Гарри нашел, что это его несколько раздражает.

Самую малость.

— Откуда ты все это знаешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У меня были видения.

— Серьезно? — спросил Гарри. Скорее, он адресовал этот вопрос Арчи, который его сюда затащил.

Юноша пожал плечами.

— Это единственный источник, который мне удалось найти за столь короткое время, — пояснил он.

— Ты думаешь, что я псих? — спросил игрок.

— Откровенно говоря, да, — сказал Гарри.

С другой стороны, окружающий мир был безумен, и возможно, что как раз психи понимают в происходящем больше остальных. Гарри решил, что за неимением других источников информации, можно пока довольствоваться и этим.

— Все встанет на свои места, когда откроются врата, — Борден решил не спрашивать, случайно ли получилась эта рифма.

Версия о вратах казалась не такой уж безумной. В конце концов, врата уже открывались и из них действительно лезло всякое. Почему то же самое не может произойти в большем масштабе?

Гарри решил, что может.

— Ладно, посмотрим, — сказал он. — А что ты можешь сказать обо мне? Твой интерфейс что-то показывает?

— На тебе стоит печать смерти.

— Я имел в виду, что-нибудь, чего я не знаю, — сказал Гарри. — Например, кто поставил эту печать и почему? Как это вообще работает?

— Это постоянный квест, который выдается всем, оказавшимся в зоне досягаемости, — объяснил игрок. — Игра хочет твоей смерти.

— А она не объясняет, почему? Там мелким шрифтом точно ничего не написано?

— Есть четыре всадника, — сказал игрок. — Чума, Война, Голод и Смерть. Ты — Смерть.

— Я вижу здесь некое противоречие, — заметил Гарри. — Как я могу быть Смертью и в то же время носить на себе ее печать? Это что же получается, я сам на себя ее поставил? Держу пари, я бы помнил, если бы такое произошло.

Игрок промолчал.

— Видимо, это метафора, сэр, — сказал Арчи. Его, судя по всему, последние откровения не впечатлили.

Впрочем, если бы он был особо впечатлительной персоной, Гарри бы его на работу не взял и к себе не приблизил. А даже если бы и взял, то он через пару недель и сам бы сбежал, наверное.

— А остальные трое? — поинтересовался Гарри. — На них тоже квесты выдают? Есть имена? Адреса, где их можно найти? Описания? Хоть что-нибудь?

Игрок молчал.

— Видимо, они вне зоны досягаемости, сэр, — предположил Арчи.

— Я нахожу прелестным, когда в модное цифровое безумие вплетаются библейские мотивы, — сказал Гарри. Квест у игроков в Москве тоже назывался «Убить Смерть», и местный лондонский игрок явно не мог об этом знать.

В безумии начала проступать какая-то схема. Правда, понятнее от этого все равно не становилось.

Гарри выключил фонарь, переложил его в левую руку, а правую сунул в карман.

— Правильно ли я понимаю, что ты тоже получил этот квест? — спросил он.

Игрок кивнул.

— И какова награда?

— Она велика.

— А не мог бы ты ее озвучить? — спросил Гарри. — Раз уж мы заплатили за твое время?

— Сто уровней плюс, — сказал игрок.

— Чтобы понять, насколько это солидно, тебе не мешало бы назвать и свой уровень, — сказал Гарри.

— Тридцать восьмой.

— Весомо, — согласился Гарри. — Но ты же должен понимать, что за здорово живешь такие награды не обещают.

Игрок кивнул.

— И что ты надумал? — поинтересовался Гарри.

Игрок молча рванул карабин с плеча. Гарри решил, что это вполне себе ответ.

Игрок был быстр, но все же недостаточно быстр. Может быть, с обычным человеком ему и удалось бы справиться. Но с Борденом — явно нет.

Гарри вполне мог бы застрелить его, не вытаскивая пистолет из кармана, но эта куртка ему нравилась и он видел, что времени хватает даже с избытком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Поэтому он таки вытащил пистолет и выстрелил от бедра. Игрок получил пулю в лоб и завалился на спину, уронив и карабин и каску, которую, в принципе, ему не помешало бы надеть.

— Неожиданная развязка, — констатировал Арчи. Он успел извлечь из-под куртки короткий автомат «узи», но пустить его в ход, ясное дело, ему не довелось.