Цветочный магазинчик в Танглвуде - Миллс Лилак

Джарред и Паулин были уважаемыми флористами, а вот Кристел, по-видимому, являлась какой-то знаменитостью, хотя Лиэнн о ней никогда не слышала. Может быть, она участвовала в «Острове любви», или «Большом брате», или у нее была эпизодическая роль в «Жителях Ист-Энда», или «Улице коронации». Айрис не пропускала ни одной серии этих сериалов, в то время как Лиэнн они не нравились.

Прощаясь с судьями, девушка была уверена, что одной она показалась скучной, а другому – ничем не примечательной. Единственной, на кого Лиэнн, по ее мнению, удалось произвести впечатление, была Паулин Кроутер, которая продолжала ласково улыбаться. Опять же, это могло быть простым знаком вежливости. Под улыбкой вполне могло скрываться и раздражение.

В подавленном состоянии Лиэнн последовала за одним из участников съемочной группы и, к своему удивлению, оказалась в еще одной комнате, а не в холле, где находился выход со студии. Перед ней стоял мужчина с камерой. Огромнейшей камерой на штативе с колесами.

– Не беспокойтесь, мы просто снимем небольшую визитную карточку о вас, – успокоил ее другой мужчина, возясь с микрофоном.

– Обо мне?

Лиэнн была шокирована, так как не ожидала начала съемок прямо сейчас. Ее волосы уже успели растрепаться, лицо блестело от волнения, а к блузке прилипли кусочки пальмовых листьев. Она попросила у оператора минутку, чтобы сбегать в уборную и привести себя в порядок. В отражении на нее смотрела окончательно разбитая и неопрятная девушка, которой сейчас, к полному ужасу, нужно было что-то рассказывать перед камерой.

Так не пойдет! Она будет продолжать бороться, пока ей не укажут на дверь. Нужно выложиться на все сто на случай, если у нее еще есть шанс.

Лиэнн улыбнулась своему отражению в зеркале, расправила плечи и отправилась навстречу своему позору. Она почувствовала себя крайне некомфортно, когда мужчина продевал микрофон через ее блузку. Но все самое страшное началось после его фразы:

– Начинай.

– Что?

Он вздохнул.

– Просто расскажи, кто ты, – раздраженно сказал он и обратился к другим членам съемочной команды: – Разве им не объясняют все правила заранее?

– Всем привет, меня зовут Лиэнн Грин. И я здесь… чтобы выиграть?

Черт, от волнения это прозвучало как вопрос, а не как утверждение. Оператор продолжал возиться с камерой и жать на разные кнопочки, не поднимая глаз на девушку.

– Извините, вы проверяете, хорошо ли я выгляжу в кадре? – нервно спросила она.

Он поднял голову от видоискателя.

– Боже правый, меня совершенно не волнует, будь у тебя хоть две головы и зеленая чешуя. Нам нужен чистый звук для заставки с представлением тех, кто был отобран.

– Отобран?

Человек с микрофоном громко кашлянул, после чего оператор резко отвернулся.

– Просто забудь, что я сказал, – он поспешил исправить ситуацию.

Но было уже поздно. Ассистент режиссера, провожавшая ее в комнату, нахмурилась.

Неужели это правда? До этого ей казалось, что все участники проходили через этот этап. Но теперь, рассуждая логически, она понимала, что это не имело большого смысла. Снимать более тысячи человек просто так было бы пустой тратой времени.

– Пройдемте в зону ожидания, – сказала ассистент, и Лиэнн, спотыкаясь, проследовала за ней.

Оказавшись в другой комнате и впервые сумев перевести дух, девушка налила себе кофе и села на жесткий пластиковый стул. Она огляделась вокруг. В комнате оставалось всего около тридцати человек, она понятия не имела, куда подевались все остальные.

Повинуясь внезапному импульсу, Лиэнн проследовала обратно к выставочному залу и заглянула внутрь. Увиденное поразило ее.

Там был вывешен всего тридцать один эскиз из всех тех, которые каждый из участников приносил с собой. Ее работа все еще находилась там. Пока Лиэнн вновь и вновь пересчитывала их количество, мимо нее протиснулась женщина, схватила один из эскизов и направилась обратно к двери. Ее глаза были заплаканы, а подбородок дрожал.

Пока она наблюдала, как женщина удаляется к выходу, робкая надежда затрепетала в ее груди.

В течение следующего часа число участников постепенно редело, пока их не осталось всего двенадцать, включая саму Лиэнн.

Прошло еще десять минут. Пятнадцать минут.

Конкурсанты оценивающе разглядывали друг друга, но никто не произносил ни слова.

Наконец-то дверь в комнату открылась и на пороге показалась уже знакомая ассистент режиссера.

– Не могли бы вы проследовать за мной?

Они вернулись в комнату, где проходило собеседование, и выстроились в линию перед судьями.

Паулин, продолжая улыбаться, судя по всему, решила взять слово. Кристел и Джарред, в свою очередь, все еще хмурились и выглядели недовольными.

Последовала затянувшаяся пауза, прежде чем Паулин решила ее прервать:

– Поздравляю! Вы отлично справились с заданием.

На секунду в зале воцарилась гробовая тишина, которая вскоре взорвалась радостными криками.

Лиэнн взвизгнула, и несколько девушек вместе с ней, а какой-то парень крикнул «ура!» и вскинул вверх кулак. Участникам потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться и перевести дыхание. Она сделала это! Она прошла дальше!

Остаток дня они заполняли всяческие бумажки, знакомились с инструкциями, разглядывали глянцевые буклеты. Практически ничего из этого не отложилось в ее памяти.

Все, о чем могла думать Лиэнн, – это то, что ее шанс на победу теперь составлял не один к тысяче, а один к двенадцати.

И она не собиралась сдаваться!

Глава 10

– Нэлл, стой, – пытался привести ее в чувство Рекс. Бедняжка выглядела так, будто она собирается задушить себя этим поводком. Она всячески пыталась вырваться на свободу, и единственным, что мешало это сделать, был ужасный кусок кожи, закрепленный вокруг горла.

Отношения с поводком у Нэлл не задались с самого начала. Она не понимала, что именно благодаря ему у нее теперь есть возможность самостоятельно бегать по земле, а не сидеть на руках. Она остановилась, но только для того, чтобы вновь совершить рывок вперед, который увлек за собой и Рекса. Так продолжалось практически всю прогулку.

Рекс не помнил, чтобы Звездочка когда-нибудь вела себя подобным образом. Впрочем, он и сам тогда был ребенком и мог этого просто не помнить.

– Ты же делаешь себе больно, глупышка! – старался образумить щенка Рекс.

Теперь Нэлл сидела прямо посередине дороги и отказывалась сдвинуться с места. Рекс присел рядом с ней и попытался задобрить ее угощением. Она картинно его проигнорировала, но потом, уловив вкуснейший аромат, ее носик дернулся, и она сделала неуверенный шаг навстречу к Рексу.

– Какая умница. Кто у нас тут умная девочка? – бормотал Рекс, поощряя ее подойти к нему еще ближе.

Она проглотила вкусняшку с таким наслаждением, будто бы ее не кормили сто лет, и подняла на него глаза, надеясь на еще одну подачку.

– Угощение нужно заслужить, – строго сказал Рекс, вставая с корточек.

Нэлл побежала за ним, после чего он дал ей еще одну вкусняшку. Рекс хотел закрепить урок и вновь отошел подальше. Но на этот раз Нэлл пошла в обратную сторону и села, отвернувшись от него.

Рекс глубоко вздохнул. Как там говорят? Никогда не работай с детьми и животными? Впрочем, у него не было выбора, если он хотел сделать из Нэлл воспитанную и послушную собаку. Он любил собак, но только если они всегда выполняли команды с первого раза. С его работой, если собака была непослушной, она могла представлять опасность для себя и других.

Находясь дома в ожидании последней прививки, он обучил Нэлл сидеть, ждать и бежать к нему по команде. Однако на улице все усвоенные уроки забылись в мгновение ока. Она всячески пыталась показать, что ненавидит свой поводок, вонзая в него свои острые зубы и остервенело тряся головой.

– Нельзя, – строго сказал он, наклоняясь, чтобы вынуть поводок у нее из пасти, – плохая девочка, плохая Нэлл.

Ее уши резко опустились. В течение последних дней они уже начинали выпрямляться, но теперь из-за ругательств хозяина вновь прижались к голове. Она знала слова «плохая девочка» и то, каким тоном он это говорил. Нэлл отлично распознавала интонацию и всячески старалась исправиться, если вдруг что-то натворила.