Коллектив Майнд - Василий Клюкин

Довольно безобидное нападение, совершенное Мистером Элвисом-Анри, прессагромко называла терактом, который обсуждался целую неделю. Интерес подогревалосамо место преступления – спокойное респектабельное Монако, в криминальныхсводках почти не всплывавшее и в прежние времена.

Когда в парижскую полицию в Департамент Оранжевой Энергии поступилаитоговая сводка о расследовании монакского инцидента, она по большому счётуникого не заинтересовала. Только комиссар Пеллегрини, будучи главой отдела, былвынужден ознакомиться с документом, и взялся листать толстую папку. Обычныйслучай нападения, совершенный фанатиком-одиночкой. Скука.

Отец Пеллигрини был неаполитанцем, мать – француженка родом из Бордо, самон и родился, и вырос в Париже, но считал себя больше итальянцем, унаследовав вхарактере черты обеих наций. По-итальянски быстрые импульсивные жесты легкоуживались с мягкой французской деликатностью, когда было надо.

Лицо Пеллегрини было будто грубо вырублено из тяжелого гранита: мощныескулы, большой лоб. Широкие полоски мешков под небольшими карими глазами делаливзгляд по-мужски брутальным и очень проницательным. Глубокие складки на чутьвпалых щеках и вокруг рта создавали впечатление, что его ум находится впостоянном мысленном напряжении. Высокий и статный, по выправке было видно, чтоон бывший военный: Пеллегрини долго служил Африке, а потом пришел работать вполицию в отдел по борьбе с наркотиками.

Работал очень эффективно, мог стать главой департамента, но не вышло. Онсчитал, что в нем было все для того, чтобы взлететь на самый верх, и мешалатолько итальянская фамилия. Несколько раз были неплохие шансы, но каждый разего кто-то обходил, и обязательно это был обладатель исконно французскойфамилии, что постепенно взрастило в нем, в парижанине, злобу насоотечественников.

Однако его нелюбовь к ним была прерывистой, как пунктир. Чужим обижатьфранцузов он не давал. Как-тодавно Пеллегрини смотрел футбольный матч, международный финал между ЛондонскимАрсеналом и Олимпик Марсель. Олимпик проиграл, пропустив в концовке два гола,которые забил игравший за Арсенал французский легионер. Пьяный болельщикангличан, сидевший в баре, бросил хамскую реплику, что только самые лучшиефранцузы имеют право пахать на английских полях. Пеллегрини поднялся и однимнесильным, но точным ударом свихнул тому челюсть. Полицейский – не полицейский,а кровь у него была настоящая, по-итальянски горячая.

Но, тем неменее, Пеллегрини все же недолюбливал чистокровных французов, особенно парижан,за их высокомерие по отношению к южанам-итальянцам, и отзывался о них иногдадаже с чрезмерной жесткостью. Он полагал, что платит им той же монетой,относясь к ним так же, как они обращались с ним. Как и в последний раз, когдаего снова отодвинули на второй план, а вакантное место начальника отдела поборьбе с наркотиками занял единственный настоящий друг – Жиль Готье. Пеллегринисчитал себя более подходящей кандидатурой, и особенно обидно было уступитьместо лучшему другу.

И все-таки он,наконец, поднялся, став главой нового престижного Департамента ОЭ. Теперь вседолжно было измениться, Пеллегрини мог по-настоящему развернуться и показатьсебя во всей красе. Тогда он думал, что проведет остаток службы в жутко важнойи увлекательной работе… Как же он ошибался.

Полгода спустяГотье из патриотических соображений сдал свою ОЭ. Он уговаривал и убеждалПеллегрини пойти вместе с ним и другими офицерами. Убеждал, что они прекраснозаживут на океане где-нибудь в Бордо, в то время как их креатив будет дальшеслужить на благо отечества и мира. Пеллегрини отказался. Он, наконец, достигсвоей мечты, да еще в таком перспективном новом департаменте и не готов былраспрощаться со своей новой должностью.

Пеллегрини былрад, что не пошел сдавать ОЭ вместе с Готье, а теперь и не мог бы этогосделать, потому что подписал контракт о несдаче. Кто-то наверху спохватился,что полиция такими темпами останутся без качественных кадров, и ввел мораторийна скачивание ОЭ для высшего полицейского состава.

Первое времяего работа была интересной, с новыми технологиями ловить преступников сталолегко. Но очень быстро мощь «Коммуны» выросла настолько, что его работапревратилась в рутину. Да и не только его – практически всей полиции.

Пеллегрини безособого интереса читал отчет о нападении. У него возникла идея о том, чтонеплохо было бы оказаться под ласковым южным солнцем. Он решил съездить туда,на место "громкого теракта", пока еще свежи следы и есть в чемпокопаться, с кем поговорить. Чем только не займешься от скуки, да и получитсяпозагорать немного. Он позвонил в монакское Агентство и попросил ничего нетрогать, пояснив, что выезжает для дополнительного расследования.

Айзек проснулсяближе к полудню. Несмотря на жажду и стучавшее отбойным молотком в висках похмелье,поднялся быстро; он не находил себе места. Осушил два стакана воды, стало лучше.Адреналин от успешного знакомства по-прежнему поступал в кровь, вызывая приятноевозбуждение. Айзек метался по квартире как лев в клетке и ничем толком не мог заняться.

Байки пришел тольков час.

– Так себе, -пробурчал он вместо приветствия.

– Что? – не понялАйзек.

– Говорю, живешьты так себе. Дыра дырой. Черти что, – и помолчав, добавил. – Серьезно, Айзек, якак будто к себе домой зашел.

Айзек оценил ирониюкороткой ухмылкой.

Они подошли куже включенному компьютеру. Айзек открыл файл и показал базы данных. Байки присвистнул.

– Ох, ты! Базыданных – это моя слабость, моя любовь, – с ноткой самодовольства сказал он. – Ага.В прямом смысле, вижу базу данных, вхожу в нее, нахожу ее слабость и ломаю.

Байки плюхнулсяна стул перед компьютером и бегло просмотрел список.

– А, – слегкаразочаровано произнес он. – Тут ничего ломать не надо.

Айзек взял у Байкимышку, пошевелил ей в поисках курсора, и пояснил, что база данных полезна для того,чтобы найти сообщников. Там он отыскал Байки, там же видел и других единомышленников- Айзек рассказал про Волански, про потенциальных кандидатов. Про девушку постеснялся.

Байки, не дослушав,уже стучал по клавишам и рыл соцсети:

– Смотри, этотчел. Чарльз. Немногим старше нас. Из богатенькой семьи. Вращается в высших кругах.С деньжатами у него порядок. Да, помню, помню, – снова перебил Айзека, который хотелчто-то сказать. – Ты уже нацелился на, как его там, Волански. Но зацени – у этого-тоХарлей. Наш, считай, человек, верный кандидат, и тема для знакомства есть.

– А по мне, такпросто богатый выпендрежник, – возразил Айзек. – Могу поспорить, что Харлей он купилтолько потому, что где-то прочитал о том, как круто иметь Харлей.

– Ты что, Айзек,где это, по-твоему, пишут, что круто иметь Харлей? Это и так всем известно. Вотспортивный Дукати, он никогда не был похож на Харлей, и не должен был походить,и поэтому…

– Окей, Байки!Но как ты собираешься общаться с человеком такого круга? “Здрасьте, я бармен с Харлеем,какого года ваш аппарат? Вы против «Комы»? Я тоже!” Что сказать? Предлагаю, еслис Волански не выгорит, конечно, можно сходить и к нему.

– Айзек, раз тывсе уже решил, – рубанул Байки, – То так и скажи. А я считаю, что нормальный пареньнормально и пообщается, с деньгами он или без. Хотя, что теперь считать нормальным?Если сдавать ОЭ стало нормально. А? Особенно, если у тебя нет других возможностейвести такую же жизнь, как этот, с Харлеем.

Байки считал финансовоенеравенство и разные стартовые возможности главными причинами, почему стало популярнобыть донором ОЭ. Такая схема давала шансы всем, будь ты из Европы, Азии или Африки.Самое важное – чтобы голова хорошо варила. А раньше с островов Кука можно былополучить только кукиш!

Первая волна повальнойсдачи ОЭ пошла в странах с ничтожными возможностями пробиться наверх без крутыхсвязей, заработать на собственное жилье, разбогатеть. Большой поток среди пожилых,но умных людей в странах со слаборазвитой социальной сферой: в Латинской Америке,Азии.

В обеспеченныхстранах моду скачиваться подхватила молодежь. В Гонконге, Греции, Италии и Франциисдавались выпускники-студенты, не нашедшие хорошей работы. Вчерашние студенты выходилина свободные хлеба и быстро ощущали, как сложно прокормить себя самостоятельно,а тем более заработать на нормальный хороший дом, завести семью и жить стабильно,какими бы специалистами они ни были. Большинство крутых вакансий занято, а некоторыеи вовсе исчезали благодаря технологиям Агентства «Коммуна». Да, можно перебиватьсяна социальное пособие, но деньги, вырученные за ОЭ, реально давали возможность ужени о чем уже не беспокоиться. Для того, можно сказать, и учились, развивали мозги. В Америке повально шли сдавать креатив заключенные. И пошло-поехало. Через три годауже бессмысленно было выделять группы людей. Сдавали повсюду все подряд.

Быстро стало понятно,что люди получают от сдачи ОЭ неплохой доход, и даже возникли споры по поводу налогов.Облагается пошлинами доход от ОЭ или нет. Кто должен их взимать, и по какой ставке?Осложнялись дискуссии еще и потому, что человек мог уехать в любую страну, сдатьтам ОЭ, остаться жить в пансионе и не возвращаться. В итоге решили, что налога"на доход" не будет. Нигде. Но страны получат преференции и скидки припокупке технологий у агентства «Коммуна», в зависимости от гражданства сдающих,вместо попыток сборов местных налогов на ОЭ.