Черный Кровавый Триллиум - Андрэ Нортон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дрожа от охватившей ее ярости, Кадия все-таки почувствовала, что ее рука оставила кинжал и словно сама по себе — то ли по примеру сестер, то ли подчиняясь чьему-то могучему велению,— достала собственный талисман.
— Я молю вас, Владыки воздуха,— почти беззвучно, стиснув зубы, заговорила она,— чтобы мне была доверена честь заплатить сполна и Волтрику, и Антару, и генералу Хэмилу, и этому злодею колдуну. Пусть будет пролита их черная кровь...
— Молю также, чтобы мы не потеряли самообладания,— шептала Харамис,— чтобы безрассудство нашей сестры не навлекло на нас гибель. И перестань ты наконец дрожать, Ани, иначе мы вывалимся под ноги Волтрику...
— Тише, тише! Они услышат! — пролепетала Анигель.
В этот момент дикий хохот и выкрики обезумевших от крови воинов стихли. Раздался голос короля Волтрика.
Кадия притихла. Гнев еще бушевал в душе, но угли ярости уже гасли, покрывались золой, прятались под пеплом, чтобы когда-нибудь в нужный час разгореться с новой силой.
— Посмотрите,— едва слышно вымолвила Анигель.— Мама!
Король обратился к Каланте с вопросом, где прячутся принцессы. Теперь в убежище стало тесно и душно. Во время боя несколько свечей упали на тюфяки, и те начали тлеть, испуская дым. Король снял шлем. По его свирепым взглядам, по исказившемуся от злобы лицу было ясно, что Каланта молчала.
Она держалась прямо — голова высоко вскинута, рядом у ее ног на коленях стоял взъерошенный Барнепо.
— Орогастус, заставь ее! — приказал король.— Или воспользуйся своей силой и разыщи этих королевских сучек.
— Государь, я не могу сломить ее волю,— ответил маг.— Ее теперь ничем не испугаешь... И магический взгляд мой здесь бессилен, как и в тронном зале. Это древнее сооружение насквозь пропитано враждебными мне чарами. В Цитадели мой ясновидящий взор бессилен. У меня есть магический аппарат, с помощью которого мы бы без труда обнаружили их, но дело в том, что это устройство — громоздкое и тяжелое. Я никак не могу доставить его сюда из моего замка на горе Бром.
— Тогда мы должны использовать другие средства, чтобы развязать благородной даме язык! — Король выхватил меч и, Приблизившись, взял Каланту за правую руку.
— Будешь молчать, шлюха королевская? — зловеще спросил он.— Если не заговоришь здесь же, сию же минуту, то лишишься правой руки. Если и после этого станешь молчать, у тебя не будет и левой. Потом я займусь твоими ногами... Одним словом, твои конечности будут все уменьшаться и уменьшаться, пока ты не заговоришь. Пусть никто не сомневается, что лаборнокцы сумеют рассчитаться за нанесенное оскорбление!
— Государь! — подал голос Антар. На его лице застыл ужас.— Она все же королева, а подобное наказание уместно разве что для восставших рабов.
— Молчать!!! — заорал Волтрик.
Неодобрительный шепот, пробежавший среди лаборнокских рыцарей, сразу стих.
— Будешь говорить? — повысил голос Волтрик.
Все произошло так быстро, что ни рыцари, ни принц
Антар не успели перехватить пажа Барнепо, который кинулся к королю и зубами вцепился в его левую руку. В незащищенное место, чуть повыше кисти...
Волтрик взвыл от боли и отскочил назад, волоча за собой юношу. Тот повис на нем... Король в бешенстве рубил его мечом, и один из таких размашистых ударов угодил в горло Каланте. Она безмолвно опустилась на пол — кровь ручьем хлынула из раны. Лаборнокцы закричали и принялись добивать юношу. Вся каморка — стены, стол, стулья, гобелены, жаровня — была забрызганы кровью. Когда мертвый Барнепо упал на пол, на лице его застыла улыбка. Она привела Волтрика в совершенную ярость, и он отрубил пажу голову.
Потом Волтрик дал волю гневу — он ругался так грязно, что даже перепачканные в крови грубые рыцари смутились. Еще бы! Королева Каланта была мертва, принцессы — не найдены.
— Что теперь будем делать? — спросил принц Антар.
Как всегда спокойный и уравновешенный, Орогастус подал голос:
— Они не могли уйти далеко. Вообще-то дочери должны были находиться с матерью. Если бы не этот ублюдок...— Он пнул ногой тело несчастного Барнепо.— Как ему удалось уйти из-под надзора Хэмила? Значит, он знал более короткий путь сюда. Что ж, теперь, не теряя ни минуты, мы должны тщательно обыскать всю башню.
Волтрик кивнул. Он успокоился, но вид у него был угрюмый.
— Орогастус прав. Ты, Милотин,— обратился он к одному из рыцарей,— возьми своих ребят и немедленно приступай к обыску в часовне. Осмотрите и прилегающие к ней помещения. Кого искать — вы знаете. Как — тоже... Обращайте особое внимание на этот чертов цветок с золотым кружком — здесь несомненно есть еще тайные ходы. После того как осмотрите часовню, поднимайтесь наверх. Везде выставить посты. Антар и Орогастус, следуйте за мной. Мы соберем наших парней и перевернем здесь все вверх дном — от чердака до подвалов.
Затем король принялся злом поминать душу бедного Барнепо: рука у Волтрика не на шутку разболелась. Орогастус осмотрел рану и, нахмурившись, предупредил — нездоровые зубы могут вызвать заражение крови. Надо принять все меры предосторожности.
— Чтоб ты сгнил заживо,— прошептала Кадия.— Чтобы отравленная кровь поразила тебя прямо в сердце!
— И пусть Владыки воздуха возьмут душу Барни в райские сферы,— вздохнула Харамис.— Если бы не он, Волтрик долго мучил бы нашу мамочку. И нас бы обнаружили...
Король, наследный принц и придворный маг удалились. После быстрого осмотра короткого коридора, ведущего в чуланчик, Милотин и его люди тоже покинули помещение. С балкона, где обычно располагался хор, еще некоторое время доносились шорохи, звяканье металла, тяжелые шаги, грохот опрокидываемых каменных сидений... Наконец все стихло — воины, по-видимому, вышли на лестницу, ведущую в верхние этажи башни.
Кадия шепнула сестрам:
— По-моему, нам можно выйти.
Они так и поступили — тихо, стараясь ничего не задеть, тщательно выбирая, куда ступить, обходя лужу материнской крови. Каланта лежала среди груды мертвых тел, но сестры сначала побоялись даже подойти к ней. Полная безысходность их положения теперь воочию открылась перед ними — их словно ледяной водой окатили. Даже слезы пропали. Анигель схватила старшую сестру за руку и до крови прикусила нижнюю губу, чтобы только не потерять сознание. Нервы нервами, но теперь, когда очевидный ужас происшедшего разрушил всякую надежду на чудо, когда стала окончательно ясна перспектива их скорого пленения и позорной смерти, когда надеяться можно было только на самих себя,— она сумела взять себя в руки. Тоненькая струйка крови побежала по ее маленькому изящному подбородку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});