Девочка криминального Колуна (СИ) - Вазгенова Лина

— Рууууки сука. — цедит слова сквозь плотно сжатые челюсти.

Меня колотит. Я перестаю даже дышать. В горло точно загнали колючий, острый кол, а под кожу пробирается липкий животный ужас, заставляя и без того, мое бьющиеся пойманной ланью, тело цепенеть.

— Ты вообще, блядь кто такой?… Да от тебя завтра мокрого места не оставят! — заявляет этот без двух минут трупп.

Он что идиот? Не видит кто перед ним. Эй, придурок, жить надоело? Всматриваюсь в его лицо, в надежде отыскать там хоть крупицу здравого смысла, но стеклянный взгляд с суженными зрачками расставляет все по местам.

Молнеиносное движение руки. Оглушительный хруст, за которым тут же следует оглушительный вопль боли.

— Ну, ты для начала узнай, кто, а потом рот раскрывай. — точно эхом фонит, в ушах голос дъявола.

— Мужики что происходит?

Появляется охрана клуба.

Почему дебоширим? — начало вопроса, блюстителя порядка, звучит уверенно, твёрдо, а потом видимо рассмотрев оппонента голос значительно слабет. И я буквально чувствую, как у него, у такого здорового, колени подкашиваются.

Со спины подходит еще один блюститель и недальновидно опускает руку на плечо этой адской машине.

— Мужик послушай…

И дыхание только что кажется вернувшееся ко мне снова замирает прямо в горле.

А дъявол даже не поворачивается. Даже не отводит от меня своего темного как ад, убийственно-жуткого взгляда, точно не замечая никого. Точно и не к нему обращаются.

Лишь одно едва уловимое глазом движение и характерный звук сломаных пальцев как прямое доказательство обратного.

А дальше как в кино или во сне.

Вскидывает руку и два охранника просто отлетают от него.

Зажмуриваюсь до боли в веках, слыша с каким ударом входит его кулак в лицо подошедшего с другой стороны сотрудника той же отрасли.

А потом и еще двое отлетают точно также.

А у этой зверюги даже дыхание не участилось.

Обдолбанный придурок на полу стонет и матерится. Со сломанного носа хлещит кровь.

И тут я получаю четкий посыл мозга. — "БЕЖАТЬ!"

В голове точно загорается табло с огромными буквами, а в ушах бой барабанов. "Беги Настя. Беги."

Так и знала, что это была плохая идея.

Брасаюсь вглубь толпы и вот до выхода всего ничего, как чьито руки сжали мои плечи, оторвали от пола и, словно пылинку, понесли в неизвестность.

— Отвали урод! — шиплю, пытаясь выкрутится из цепких рук. Искренне надеясь, что это какой нибудь обдолбанный можер, а не исчадие ада по мою душу.

Но как говорил Гетте. Надежда живет даже возле могил.

Моргнуть не успела как оказалась в женском туалете.

— Пошли вон! — заорало это бешеное животное на испуганных девушек, пудрящих носик перед зеркалом.

Секунда… и бедняжек словно ветром сдуло.

Он грубо толкнул меня к умывальникам. Так бесцеремонно, что я чуть было ноги свои не переломала, да и синяк на животе думаю мне обеспечен.

С ужасом в глазах уставилась на озлобленное отражение зверя, стремительно приближающееся ко мне.

Тихонько взвизгнув, я прикусила нижнюю губу, когда его правая рука жёстко вцепилась мне в шею, а левая в волосы, грубо дёрнув назад.

— Какого хуя ты тут делаешь? — рычит на ухо обжигая раскаленным дыханием и сильнее сжимает пальцы на моем горле.

Как э-это что?

— Тоже что и все. Развлекаюсь! — хлюпаю носом, заикаясь на каждом слове.

— Это запрещено? — слетает с языка.

Идиотка!!! Бросаю в себя кирпич.

Даже охнуть не успела, как эта адцкая машина со всей дури впечатывает меня щекой в зеркало.

— Что за хуйня на тебе? — Буравит своим жутким, пробирающим до самых костей взглядом мое отражение в зеркале.

Да что опять не так? Ну да брителька топа чуть сползла, открывая излишне грудь, а юбка собралась из за трения с раковиной, даря обзор на резинку чулок, но кто виноват скажите? Да даже сейчас, я выгляжу скромнее, чем девяносто процентов собравшейся здесь публики.

Злюсь.

— Ты кто…, мой отец? Так у меня уже есть папочка и ему обсалютно похрен.

— Сука. — рычит. Впечатывая кулак в стену возле моей головы.

А идеально чистое стекло вмиг запотевает от моего частого, глубокого дыхания.

Я больше не двигаюсь, не вырываюсь, осознавая, что это бесполезно, а еще до безумия страшно.

А черные, наполненные лютой ненавистью глаза, говорят лишь об одном… Что эта зверюга меня сейчас по кафелю размажет и мокрого места от меня не останется.

Глава 17

Когда мой сука мозг или скорее член идентифицировал обладательницу охуенных сисек и аппетитной задницы вырисовывающей восьмерки на танцполе. Чувство грядущего пиздеца нависло…, как мошонка над гнездом кукушки.

Не знаю что больше…, меня взбесило…

Моя поебучая реакция на эту суку или ее откровенный посыл в блядском наряде.

Три недели назад я бы даже заценил антураж, но не сегодня.

Руки рефлекторно сжались в кулаки, а злость сука наростала с каждым движением ее произвольной программы.

Когда же, ЭТО…, блядь…, обдолбанное, моржовое мудачье обхватило ее за талию и прижалось к ней сзади.

Планку снесло мгновенно.

Давно меня так не вело от ярости, и самое мерзкое, прекрасно понимал — я ревную.

Какого черта? Вот на этот вопрос ответа не было, но в тот момент он мне и не требовался. Меня заклинило.

Представил ее под ним, и перед глазами на секунду потемнело.

Мне кажется, я вообще перестал что-либо соображать. Вернулось то самое желание убивать, которое я ощущал лет десять назад, но это уже совсем другая история.

А сейчас стою и смотрю на эту суку, из-за которой мать вашу, я участник этого пиздатого фрик шоу. Одетую, как шлюшка которую можно отодрать в туалете, за бокал дорогого пойла. И втирающию мне как долбоебу, что я не ее папочка.

Слабоумная даже не поняла, во что вляпалась.

— Сука!

Кое-как сдерживаю крутящийся на языке мат и втянув с шумом воздух, херачу кулаком по стене, а хочется другого. Нагнуть… — соответственно и объяснить популярно, как в таких местах поступают с такими вот идиотками. Как пускают по кругу и на каких помойках находят их после.

Перевожу взгляд с треснувшей настенной плитки, на ее испуганное лицо и взрываюсь праведным гневом.

— За свои действия, как и за слова, девочка, надо отвечать… Если вы — Анастасия Валерьевна дразните мужика, то будьте готовы блядь к тому, что вас поставят раком и жестко выебут… Если тебе сука похуй… — кто тебя трахает, ну так давай я.

— Я. Я нииичего неее ссссделала. — стуча зубами, заикаясь, огрызается эта недалекая, пытаясь высвободиться из моего захвата.

Усмехнулся почти зло и склонился к ее губам.

— Уверена? — прорычал…, чувствуя, если не замолчит…, сверну ей шею.

Адреналин свистит в ушах и отдается по нервам басами.

Вблизи мне вообще кажется, что она больше раздета, чем одета. Этот топ буквально обтянул ее как вторая кожа… без лифчика, мать ее.

Словно завороженный смотрю на торчащие тугие соски под тонкой материей и вспышки электричества по всему телу, давление в яицах уже на голову жмет, а член не просто каменеет, он дергается от боли. Внутри похоть… бешеная, как будто мне вкололи сука слоновую дозу какой-то допинговой хуеты.

— Что вам от меня надо? — ее голос врывается в мои мыси, срывается и выдает, ее страх.

— Отпустите меня, пожалуйста. — глаза широко распахнуты, дыхание прерывистое, а мое отражение дрожит в голубом тумане.

Испугалась, маленькая?

Мне и самому страшно, веришь?

— Отпустить говоришь? — не заметил, как сжал горло крепче. И в ушах эхом ее рваное дыхание, рот приоткрылся обнажая аккуратные зубки по которым скользит острый кончик розового язычка.

Соблазняет… и сама не понимает? Или, блядь, прекрасно понимает…, и решила поиграть.

Ну давай поиграем девочка.

Зверь учуял запах. И он хочет девочку себе. СЕГОДНЯ! СЕЙЧАС!

А взгляд уже скользит на ее влажные, пухлые губы, глубокого розового оттенка, очень мягкие, с капризным изгибом. И если провести по ним языком…