Отраженный свет - Рон Криннит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что?
— Ты слишком близко узнала ее и разглядела за обликом богини обычную пони со своими мыслями, желаниями, мечтами. Для остальных Селестия — великая правительница Эквестрии, внушающая страх и трепет. Даже у меня все сжимается в груди в ее присутствии, хотя я не так уж и редко с ней вижусь.
Пегас сказал только то, что принцесса и так уже знала, но все равно в душе возникла грусть и досада.
— А ты смог бы ее полюбить? — неожиданно для самой себя спросила она.
— Ты и она очень похожи, иначе ты не смогла бы играть ее роль, — ответил Энди, — а тебя я полюбил. Помнишь, как ты однажды ночью приняла ее облик?
— О да! — кивнула она.
Принцесса действительно прекрасно помнила. Все, что видела, слышала и чувствовала Саншайн, играя ее роль, одновременно видела, слышала и чувствовала Селестия, получая поток мыслей и образов прямо в мозг. Санни об этом, конечно же, знала, но в тот момент у нее все просто вылетело из головы. Это были весьма пикантные пятнадцать минут. Принцесса могла оборвать трансляцию мыслей в любой момент... но не стала этого делать, и не упоминала об этом впоследствии, не желая смущать свою подданную.
— С ее обликом и аурой величия ты стала ею — богиней, перед которой можно только преклоняться. Думаю, если бы у меня не было тебя, а она, вдруг приняла бы твой облик, я бы ее полюбил, даже зная, что под внешностью простой красивой пони срывается она, — Бугсон задумался, а потом добавил, — я не слишком путано объяснил?
— Не слишком, — Селестия улыбнулась и коснулась его копыта своим.
— Хорошо, — сказал Энди, меняя тему. — Мне надо сегодня сходить с Понифацием в одно место, помочь кое в чем.
— С Фацием? — засмеялась она. — Надеюсь, в этот раз ничего противозаконного?
— Нет, ему надо разобраться с каким-то потусторонним существом, которое ему снится. Я не совсем понял, в чем смысл, но раз для него это так важно...
— Кто ему снится? — встревожилась принцесса.
— Он говорил, что это какая-то Луна, которая вроде и не Луна, а кто-то еще, снящийся под видом Луны.
— А куда пойдете?
— В пещеру, где они раньше общались с этим существом.
— Надо все рассказать Повелительнице!
— Нет, он не хотел тревожить ее из-за каких-то снов. По крайней мере, пока сам не разберется во всем.
Селестия растерялась. Она сразу поняла всю важность происходящего, но смогла бы это понять Саншайн? Смогла бы она ослушаться мужа и доложить все Селестии? Как поступить, чтобы не выдать себя? Эти жеребцы абсолютно не понимали, с какой силой собрались играть. Нельзя было допустить, чтобы они оказались с ней один на один.
— Милый, я думаю, мне стоит пойти с вами, — осторожно сказала она.
— Это еще зачем?
— Ну... если я превращусь в принцессу и пригрожу этому существу, то оно испугается и оставит Фация в покое.
— Гениально! — воскликнул Энди. — Только договорись с Некки, чтобы с детьми одна посидела.
— Я?
— Ну да, это же твоя мама.
***Два пегаса лениво парили над верхушками деревьев, наблюдая, как земнопони сосредоточенно карабкается по крутому склону. Селестия помнила место, где располагалась цель их похода, но приходилось делать вид, что она ни о чем не знает. Понифаций выбрался на небольшой уступ и раздвинул ветви двух маленьких сосенок, прикрывающих узкую трещину в скалах. «Давайте сюда!» — крикнул он пегасам и стал протискиваться внутрь. Собираясь за ним последовать, Энди с Селестией приземлились. Через несколько метров проход расширился, и они увидели, как Фаций чиркает спичкой, поджигая большой фонарь. Налобные фонарики пегасов уже горели — приближались сумерки, а летать в темноте без фонариков над городом запрещалось.
Лавируя между сталагмитов, пони вышли в широкую пещеру с высоким потолком. В центре возвышалась черная мраморная плита, прямо к которой земнопони и направился. Меж сталактитов, свисающих сверху, заметались потревоженные летучие мыши. Понифаций смел с алтаря мышиный помет, водрузил на него укрытую мешковиной статую и осторожно развернул. Ожидавший увидеть нечто невообразимое, Энди удивился — эту фигурку он уже множество раз видел у Фация дома.
— Это же Сладкозвучная Кэрол, поэтесса! — воскликнул он. — При чем тут она?
— Не, Карви сбацал ее по образу статуи Кэрол, но в натуре — это статуя принцессы Луны, видишь, это же аликорн, а не единорог, — ответил земной пони. — Давай уж разделаемся с этим делом.
Фаций оперся передними копытами о плиту и осипшим от волнения голосом позвал: «Луна, выходи, кой-че перетереть надо». Несколько минут ничего не происходило, и он пару раз повторил свой вызов. Над статуэткой медленно стало сгущаться облако черного дыма, формируя образ головы пони-единорога. Энди затаил дыхание от восторга — единорожка была прекрасна, как богиня, или даже, как сама Селестия.
В пещерной тиши не прозвучало ни единого звука, голос богини раздался прямо в головах. «Понифаций, ты пришел поклониться мне и привел последователей», — это был не вопрос, а утверждение, не подлежащее оспариванию и обсуждению. Бугсон стал медленно опускаться на колени, подавленный ее величием, а белая пегасочка замерцала, преображаясь в принцессу Селестию.
— Нет! — нашел в себе силы выкрикнуть Фаций. — Я пришел сказать, что дельце не выгорит! Я не лох, и ты меня больше не кинешь! Так что увянь, что б я тебя больше не слышал!
«Ты поплатишься за это», — прозвучало новое утверждение.
Дымчатый рог стал опускаться к голове земного пони. Парализованный неведомой силой Фаций, собрав все свои силы, отступил на полшага и замер, борясь с навалившейся слабостью. «ИСЧАДИЕ ТЬМЫ, УБИРАЙСЯ В СВОЮ НОРУ!» — пещеру сотряс возглас принцессы Селестии. Когда она обращалась фамильным кантерлотским гласом к полной подданных площади, ее голос доносился до каждого пони, перекрывая любой шум и гул толпы, а в закрытой пещере он прозвучал оглушающе. «Селестия!» — ответ призрака был полон ненависти, больно ударивший услышавших ее пони. Понифаций попятился, а стоящий на коленях рыжий пегас повалился на бок. «УБИРАЙСЯ!» — снова прокричала принцесса. Дым поблек, и образ прекрасной богини стал быстро таять.
Пони чуть помолчали, осмысливая произошедшее. Фаций встряхнулся и стал деловито заворачивать статуэтку в мешок. Селестия опять замерцала, возвращаясь в облик Саншайн. Энди дрожал всем телом, вставая на ноги, и недоумевал, почему он так легко поддался влиянию призрака. Впрочем, это было вполне объяснимо — душа пегаса всегда открыта прекрасному и готова восторгаться красотой, а разглядеть гнилую сущность под красивой оберткой он просто не успел, все прошло слишком быстро.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});