Украденное счастье (СИ) - Елена Прибыльцова

— Дик! – обратился он к Ришару. – Передай тем, кто не слышал, что мы возвращаемся!

— Джек! Да тебе просто не терпится оказаться в объятьях своей красотки! Верно я говорю? Что ж ты вообще сбежал от неё? – захохотал Жильбер.

— Если хочешь, можешь оставаться ночевать здесь, – прорычал Джек, злой оттого, что Жильбер прав. – Может, кто-то хочет присоединиться к нему? Тогда в форт можете не возвращаться!

— Нет, Джек, мы с тобой! – крикнул Серж, желавший, чтобы со спором было поскорее покончено.

— Да, Джек, на этот раз мы с тобой, – подхватили те, кто уезжал с Жильбером.

Серж отметил, что Джек снова приложился к фляжке с вином и впал в прежнюю, но уже мрачную задумчивость. Молодому человеку казалось, что он может догадываться о мыслях атамана. За их спинами снова шептались о возможном выкупе за девушку, споря, возможно ли это после сказанного Джеком утром. Сам Серж для себя решил, что будет на стороне Джека, какое бы решение тот ни принял.

Джеком же снова завладело волнение за девушку. Почему он не наказал Жану запереть её в комнате? Почему не остался с ней?

Никто не мог и предположить, что Джек сейчас терзается угрызениями совести. Ведь все его намерения набраться терпения полетели к чертям, когда Элиза кинулась к нему сама, обвила шею руками и пообещала свою любовь. И Джек потерял голову!

Может, его безумие и было ему единственным оправданием. Как же ему хотелось поцеловать её утром! Но Джек не решился, боясь разбудить девушку, боясь взглянуть ей в глаза и увидеть там страх, ненависть, презрение. Что угодно, только не любовь. И он боялся этого предстоящего разговора с Элизой.

Может, испытывая вину, он потому и поспешил уйти от Элизы утром, стараясь не потревожить её сон. Но чего же стоило ему покинуть её объятья, постель, согретую их ночной страстью! Джек поклялся бы жизнью, что не ведал такого чувства ранее. Он не был уверен в том, как вести себя с Элизой, и боялся ошибиться на своём пути к сердцу девушки. Ещё ни одна женщина не был ему так безмерно дорога. Его драгоценное сокровище! Его зеленоглазая красавица! Элиза! Как ему хотелось быть нежным с ней, чтобы видеть ответную нежность в её глазах! Но Джек не строил иллюзий относительно чувств девушки к себе. Джек терзался  тем, что угрожал девушке, удерживает её силой.

Он оправдывал и утешал себя лишь тем, что, когда Элиза полюбит его, она останется с ним добровольно и уже не покинет его никогда.

«Пусть так, мой ангел! Пусть я удержу тебя силой! Но ты полюбишь меня!»

Рейвен заржал, подсказывая хозяину, что форт уже близко. Джек улыбнулся наконец. Он узнал от трактирщика всё, что тот мог сказать ему, и теперь ему оставалось только проклинать каждый сантим, всё ещё отделявший его от Элизы.

Джек с криком подхлестнул вороного жеребца, охотно ускорившего бег. И даже в звуках топота копыт ему слышалось желанное женское имя.

Атаман свистнул, чтобы открывали им ворота и чуть придержал Рейва. К нему подъехал Серж, чтобы потом принять поводья и отвести вороного жеребца на конюшню.

— Наши люди вспоминали о выкупе, – сказал он Джеку.

Тот молча взглянул на него, предлагая продолжать.

— Но как же тогда то, что ты говорил утром? Ты ведь хочешь оставить девушку себе, – с некоторой уверенностью спрашивал Серж.

— Да, хочу, – коротко подтвердил Джек.

— Но у девушки есть жених, – напомнил Серж то, что услышал в трактире.

Джек выгнул бровь и беспечно пожал плечами. Но ответил почти серьёзно.

— Был один жених – будет другой.

— Ты действительно женишься? – скорее удивился, чем не поверил Серж.

— Если пожелает дама, – слегка уклончиво ответил Джек. – Только болваны насильно тащат женщин под венец и, рассчитывая после этого на их любовь и верность, удивляются, что у них растут рога!

Серж позволил себе улыбнуться вслед за Джеком. Джек так часто оказывался прав, что временами они готовы были любое его слово воспринимать как истину.

Все они сошлись вчера во мнении, что их красавцу атаману отказать невозможно. Спорили лишь о том, кинулась ли девица к нему сама, или Джеку пришлось уламывать стыдливую девственницу. Большинство, к которому присоединился и Серж, придерживались второго мнения и не раз в прошлую ночь пили за победу Джека. Тот спешился, кинул поводья Сержу. Но недовольно фыркнул Рейвен, и Джеку пришлось обернуться.

— Ворон! Тебя я тоже люблю, – погладил он его лоб. – Или тебе тоже хочется подружку?

Жеребец заржал, ударил копытом, кивнул головой, словно подтверждая эти слова, и оба мужчины рассмеялись.

* * *

Элиза лежала на аккуратно застеленной ею кровати и, вспоминая разговор с Андре, размышляла на его словами. Как это, должно быть, ужасно быть несправедливо осуждённым! Что же удивительного, что Андре так защищает Джека! Но он для неё будет дьяволом, погубившим её!

Элиза едва не вскрикнула, когда открылась дверь и вошли те двое мужчин, которые встретились ей во дворе. Они внесли сундук, но, поставив его на пол, воспользовались моментом, чтобы поглазеть на девушку.

Подтянув колени, Элиза смотрела на рыжего бородача, пытаясь вложить во взгляд всё своё презрение. Не слишком пристыженный Пьер ухмыльнулся и подтолкнул Мориса к двери, за которой стоял следивший за ними де Брийон. Элиза запоздало рассудила, что Жан, которого она просила принести её платья, уж конечно же не смог бы притащить сундук. Но едва она кинулась к сундуку, как пришёл и Жан.

— Согрелась вода для вашей ванны, мадмуазель, – сообщил он, неся ведро.

Элиза хотела было отказаться, опасаясь, что внезапно вернётся Джек. Но потом лишь горько усмехнулась и кивнула. Ей хотелось смыть с себя преследовавший её мужской запах. Запах Джека.

Элиза откинула крышку сундука и стала перебирать платья. На самом дне оказалась нетронута шкатулка с драгоценностями её матери. Не заступничеством ли Джека, вернувшего вчера в сохранности её саквояж? Элиза достала из шкатулки ладанку с изображением Девы Марии и вознесла благодарственную молитву за того, чьими заботами ей всё это возвращено. Она машинально поблагодарила Жана, наполнявшего ванну горячей водой. Не решив ещё в какое платье переодеться, Элиза достала чистую сорочку и пару кусков ароматного мыла с лавандой и вереском.

Элиза вымыла волосы и нежилась в ванной, пока вода не начала остывать. Наскоро одевшись и отжимая воду с отяжелевших волос, Элиза успокоено вздохнула.

Она одела молочно-белое платье с неглубоким округлым вырезом и пышными короткими рукавами, повязала широкий парчовый пояс.

Уже темнело. Не найдя чем зажечь свечи, Элиза кликнула Жана. Тот пришёл, выслушал просьбу девушки и вскоре вернулся с новыми свечами, зажёг их, развёл огонь в камине. Вдвоём они чуть оттащили сундук в сторону.