Убийцы Мидаса - Питер Аспе

– Что за снобистское стремление к роскоши? – хмуро проговорил комиссар. – Посмотри на птиц в небе. Они веселы и беззаботны, хотя у них за душой ни гроша.

Ханнелоре рассеянно посмотрела в окно, пожала плечами и хмыкнула.

– Как насчет греческого ресторана на Эзел-стрит? – с воодушевлением спросила она, словно не понимая намека. Но потом прибавила: – Не беспокойся. Я сама заплачу за ужин. Ты опять на мели? Или я неправильно истолковала твой намек?

Ван-Ин ничего не ответил. Он расправил плечи и молча закурил.

– Значит, ты решила назначить мне свидание? – нарушил он наконец затянувшееся молчание.

Он любил Ханнелоре, но никогда бы не сдался без боя. В машине снова воцарилось ледяное молчание, не предвещавшее ничего хорошего.

– Ну хорошо, – проговорила она, немного подумав. – Я прощаю тебя. Но это в последний раз. Клянусь тебе. Или ты не веришь женским клятвам?

Ван-Ин нахмурился, сделав вид, что сердится на Ханнелоре. Но когда она шутливо толкнула его локтем, он не выдержал и рассмеялся.

– Я так и знала, – со вздохом сказала она. – Ты никогда бы не сдался без боя.

– Ну хорошо, я сдаюсь. Мы поедем в ресторан, – улыбнувшись, сказал он. – Но при одном условии. Этот вечер мы закончим в моей постели. Ты согласна?

Глава 5

В греческом ресторане они заказали себе филе ягненка с зеленью под сметанным соусом. Блюдо было просто божественным. Владелец ресторана Нико выделил им столик у камина – это было лучшее место во всем зале. По мягкому шуршанию шин за окном Ван-Ин понял, что опять пошел снег. Атмосфера, в которой проходил ужин, была просто чудесной.

Мясо было приготовлено великолепно. Кроме того, Ханнелоре заказала графин прекрасного греческого вина.

– Расскажи мне об убийстве, которое произошло на Блайнд-Эзел-стрит, – неожиданно попросила она, сделав глоток из своего бокала.

– Об убийстве? – непонимающе глядя на нее, переспросил комиссар. – Почему ты называешь это убийством? Что ты имеешь в виду?

Ван-Ин задумчиво посмотрел на блюдо: осталось всего четыре кусочка мяса. Два из них Ван-Ин положил на свою тарелку, остальные отдал Ханнелоре. Ханнелоре, в свою очередь, вернула один из кусочков Ван-Ину.

– Так, значит, Фиддл все-таки умер? – догадался Ван-Ин.

– Да, сегодня утром он скончался в больнице от ран, – кивнула Ханнелоре. – Прокурор сразу же подключил Крейтенса к расследованию этого дела. Я заинтересовалась этим преступлением, когда узнала, что ты принимаешь участие в расследовании. Вот почему я решила тебе позвонить.

– Хотя полицейским категорически запрещено брать взятки, на этот раз я сделаю исключение, – лукаво улыбнувшись, проговорил Ван-Ин. – Я расскажу тебе об этом деле за порцию пахлавы.

– На твоем месте, Питер Ван-Ин, мне было бы не до смеха, – строго проговорила Ханнелоре. – Прокурор пришел в исступление, когда узнал, что ты не явился сегодня на работу. И недолго думая он передал это дело федеральной полиции.

– Тем лучше, – ответил Ван-Ин. – Он правильно сделал. Я буду ему за это благодарен до конца своих дней.

– Я абсолютно не понимаю тебя, Питер, – возмущенно проговорила Ханнелоре. – В кои-то веки тебе выпал шанс расследовать убийство, а ты не только упускаешь его, но и говоришь «тем лучше».

– Во-первых, когда мы начали расследовать это дело, немец был еще жив, – объяснил Ван-Ин. – Во-вторых, почему ты решила, что это убийство? Этот Фиддл напился, как свинья. На улицах был страшный гололед. Быть может, он просто поскользнулся и ударился виском, – сказал Ван-Ин, понимая, насколько неправдоподобно звучит эта версия происшедшего. – Как бы там ни было, мне не нужна лишняя головная боль. Забрали дело – и ладно.

– Тебя совсем не расстроил твой проигрыш? Впрочем, проигрывать тебе не привыкать. Ты всю жизнь только и делаешь, что проигрываешь, и, наверное, смирился со своим положением, – ядовито произнесла Ханнелоре.

Ван-Ин пропустил ее язвительное замечание мимо ушей и как ни в чем не бывало продолжал доедать свое мясо. Казалось, его это совершенно не задело.

– Я слышала, что возглавить это расследование должен комиссар Крус, – беспечно продолжала Ханнелоре.

Ее маневр возымел должный эффект. Он чуть не подавился.

– Комиссар Крус? Уилфрид Крус? – спросил он, задыхаясь. Лицо его покраснело.

– Ты с ним знаком?

– Ты же прекрасно знаешь, что да, – сказал Ван-Ин. Он дрожал, словно испуганный ребенок, заметивший злую собаку. – Все знают комиссара Круса. Большего болвана во всем Западном полушарии не сыскать.

– Болвана? А я бы не назвала его так, – возразила Ханнелоре, с трудом сдерживая смех. – Он такой брутальный – настоящий мачо. Да, он слишком самоуверен. Но отнюдь не глуп. И к тому же очень привлекательный мужчина.

– Значит, ты находишь его привлекательным? А мне всегда казалось, что у него задница вместо головы, – проворчал Ван-Ин. – Кроме того, он лживый и нечистый на руку тип. Он готов продать родную мать за сотню франков.

– Я слишком хорошо тебя знаю, Питер Ван-Ин. Перестань нести ерунду! – сердито произнесла Ханнелоре.

Ван-Ин улыбнулся, как проказливый ребенок.

– Закажи мне пахлавы, – с несколько нахальным выражением лица попросил он.

– Прокурор настаивает на том, чтобы это дело расследовали как можно тщательнее, – не желала отступать Ханнелоре. – Оказывается, этот Фиддл был крупным бизнесменом.

– Давай оставим этот разговор, – недовольно глядя на нее, проговорил Ван-Ин. – Но, если хочешь знать мое мнение, то, на мой взгляд, прокурор слишком носится с убийством этого немца. Не думаю, что он бы отнесся к делу с таким же трепетом, если бы убили туриста из Марокко или Мексики. Можешь передать прокурору, что я и пальцем не пошевелю ради того, чтобы найти убийцу этого чертова немца.

– Питер, держи себя в руках, – укоризненно глядя на Ван-Ина, сказала Ханнелоре. – На нас же смотрят.

Парочка за соседним столиком в ужасе уставилась на Ван-Ина. Владелец же ресторана Нико слушал пламенные речи Ван-Ина с одобрительной улыбкой. Во время Второй мировой войны эсэсовцы взяли в плен его отца, а потом хладнокровно убили. Так что Нико, как и Ван-Ин, ненавидел немцев. У него к ним были свои счеты. И ему было плевать на то, как посетители ресторана относятся к словам Ван-Ина.

– Знаешь ли ты, что самый знаменитый сын немецкой земли был в действительности австрийцем? – спросил Ван-Ин, намеренно не понижая голоса.

Парочка за соседним столиком рассмеялась. Но от этого выражение их лиц не стало менее испуганным.

– Ты слышала историю о том, как двое немцев заказывали себе мартини в летнем кафе Лондона сразу после окончания войны? – нисколько не смутившись, так же громко продолжал Ван-Ин.

Люди, сидящие за столиками, вытянули шеи, с интересом прислушиваясь.

– Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, эти немцы говорили с официантом по-английски, – начал рассказывать Ван-Ин. – Официант спросил их: «Dry?» Как ты знаешь, это слово в переводе с английского означает «сухой» или, как в данном случае, «несладкий». Официант спрашивал, принести им сладкий мартини или несладкий. Но немцы не поняли его. И хором ответили: «Nein, zwei». Они решили, что он предлагает им три порции мартини вместо двух. Drei в переводе с немецкого означает «три».

История, которую рассказал Ханнелоре Ван-Ин, действительно была забавной, но она сочла за лучшее сдержать смех и сердито посмотрела на комиссара. Ханнелоре не любила, когда презрительно относятся к людям другой национальности.

– Нехорошо с таким презрением отзываться о немцах, – укоризненно глядя на Питера, произнесла она.

– Ну что ты, Ханне. Я же просто пошутил, – примирительно погладив ее по руке, сказал комиссар.

– Ты всегда так говоришь, Питер Ван-Ин, – продолжая делать вид, что сердится, заметила Ханнелоре.

В этот момент появился Нико с огромной порцией пахлавы.

– Это подарок от нашего заведения, – с дружеской улыбкой объявил грек. История Ван-Ина, в отличие от Ханнелоре, ему очень понравилась.

– Фиддл работал на «Киндерман». Это – самая крупная туристическая компания в Европе, – сообщила еще неизвестную Ван-Ину информацию Ханнелоре. – Приехав в наш город, он остановился в отеле «Дук де Бургоне», который расположен на Хуиденветтерс-сквер. Комиссар Крус и его коллеги осмотрели личные вещи Фиддла и нашли там несколько очень необычных фотографий.

С этими словами она вытащила из своей сумочки серовато-коричневый конверт, на котором крупными буквами было написано «Министерство юстиции».

Это фотография скульптуры «Мадонна Брюгге» Микеланджело? – чуть было не спросил Ван-Ин, но счел за лучшее промолчать.

– Что ты об этом думаешь? – спросила Ханнелоре и выложила на стол дюжину фотографий.