Кино и немцы! - Екатерина Вильмонт

– Ну, Васюшка, пора! До свиданья, Майя, еще раз спасибо вам!

Вот и все, сказала себе Майя. Фильм по моему сценарию получился грустный, скучный и бездарный, как большинство новогодних фильмов. А главное – конец уж слишком расплывчатый. Ладно, к черту, я всегда знала, что писать сценарии – не мое дело!

Час был поздний, но она взялась за уборку, оставив на утро только пылесос, не включать же ночью. Легла и уснула почти сразу. Ей ничего не снилось.

Утром она включила пылесос, стиральную машину, и к полудню все в квартире сияло чистотой.

Поеду за билетом, решила она, и тут же позвонил Борис Андрианович. Увидав его телефон на определителе, она не стала снимать трубку. Зачем?

…В купе с ней оказалась весьма разговорчивая дама, только сегодня утром вернувшаяся из Парижа, полная впечатлений и явно ни с кем еще ими не поделившаяся. Майя была первой слушательницей. Правда, вскоре ее начало клонить в сон, однако дама все продолжала вещать.

– Вы знаете, я попала там на экскурсию по местам «Кода да Винчи»! Представляете, как интересно? К сожалению, это была только часть большой экскурсии – там и Англия, и… Ой, вы спите, да?

– Извините, у меня был тяжелый день. Спасибо за рассказ, мне было очень интересно…

– Да? Я не заметила, – обиженно пробурчала дама. Но Майя сделала вид, что не расслышала.

Проснувшись утром на подъезде к Петербургу, она подумала: за каким чертом я сюда приперлась? От чего я бегу на сей раз? От кого? От господина Ясного? Зачем? Он и не думает за мной гнаться. Позвонил из вежливости, и все. Мысль о том, что придется сейчас бродить по сырому, еще темному городу, была противна. Надо, пожалуй, сходить в Русский музей, сегодня он, наверное, открыт, эта мысль немного согрела душу. Одной из любимейших работ в Русском музее, как ни странно, был плакат Валентина Серова к спектаклю Анны Павловой. Во всяком случае, она запомнила его с детства, когда ходила в музей с мамой. Любовь матери к Серову в полной мере передалась и ей. Настроение несколько улучшилось. Но когда она сошла на перрон и промозглый сырой воздух наполнил легкие, она подумала: что я за нелепое существо… И прибавила шаг.

– С добрым утром, Майя! – сказал кто-то знакомым голосом. Она резко остановилась.

– Вы?

Перед ней стоял Борис Андрианович.

– Я! Слава богу, я вас не прозевал! Вот! – Он протянул ей букет ярко-желтых хризантем, которые, казалось, осветили утреннюю тьму Петербурга.

Она не верила своим глазам.

– Как вы сюда попали?

– Прилетел вчера! А сегодня примчался на вокзал и сразу увидел вас. Повезло!

– Но как вы узнали?

– Мне позвонила Василиса…

– Нет, правда? И она вам сказала, что я…

– Что вы уезжаете в Петербург к тетушке, ну я и решил махнуть… авось тут я смогу заслужить прощение…

– Прощение? – дрогнувшим голосом переспросила Майя.

– Я случайно увидел журнал с Женькиным интервью и вдруг подумал… Вы видели это интервью, да?

– Да… Но как вы догадались?

– Вы обиделись? Я понимаю… Я просто по привычке сболтнул… Я так частенько защищался, но я вовсе не хотел защищаться от вас, видит бог, не хотел!

– У вас такая интуиция? – поразилась Майя.

– Только когда я сильно влюбляюсь… Вот…

– С ума сойти!

– Ну, Майечка, милая, что ж мы тут стоим на холоде, поехали, я отвезу вас к тетушке. Где она живет?

Майя посмотрела на него долгим взглядом и загадала: если он поймет то, что я сейчас скажу, у нас, возможно, есть будущее, и дрожащим голосом произнесла:

– Нет, Боря, Бенбери умер.

Он посмотрел на нее с изумлением:

– Но зачем? Зачем ты выдумала эту тетку?

– Я тоже защищалась…

Она встала на цыпочки, обняла его и поцеловала в подбородок.

Он понял. У них, пожалуй, есть будущее.

Кино и немцы!