Преданность - Дельфина де Виган

не моется, сколько уже времени, как они, бывает, всю неделю питаются на двадцать евро, — тоже неизвестно.

МАТИС

Ему на эти выходные запрещено видеться с друзьями, потому что мать заметила, что он пил. И стала его методично допрашивать. Их же до конца уроков на улицу не выпускают, — интересно, как это можно напиться прямо в школьных стенах. Что, не было последнего урока? Выходил на улицу без разрешения? Матис за несколько минут скроил на живую нитку целую историю. Просто девчонка одна из класса принесла ром для пропитки торта, и там осталось, ну, они разлили попробовать. Немного сладкий на вкус, пряный, они не заметили и выпили слишком много. Ну у него и мамаша! Кому сказать, что в средней школе еще учат делать торты! Это ж для малышни. Она спрашивала, был ли с ними Тео (по ее убеждению, Тео — корень всех зол). Он ответил твердо — даже сам себе удивился, — что нет. Тео не было в школе.

В конце концов она отстала. В этот раз она ничего не скажет отцу. Но предупредила: если такое хоть раз повторится, если она обнаружит, что он снова употребляет спиртное — в коллеже или вне его, — тут же все доложит отцу.

В приставку играть тоже запрещено. Общаться ни с кем нельзя, потому что она отобрала мобильник. Все равно, когда Тео у отца, они никогда не видятся.

Днем в субботу Матис ходил вместе с матерью покупать новые кроссовки, потому что старые уже малы. После магазина они зашли к старшей сестре — она вместе с подружкой снимает квартиру возле Монпарнасского кладбища — и отнесли ей разные вещи, которые мать для нее купила. У Сони пили чай, потом пешком шли домой. На обратном пути смотрели разные киноафиши и обсуждали, на какие фильмы стоит сходить.

Весь день он чувствует, что мать рассеянна, ему это ужасно не нравится, и почему-то кажется, что огорчена она из-за него. Особая интонация в голосе, которую слышит как будто он один, и еще она как-то так смотрит на него, словно он за одну ночь повзрослел или собрался уехать на край света. Или в чем-то провинился, только не понимает в чем.

Утром в понедельник Тео встретил его у дверей коллежа. За выходные друг все разузнал, придумал план действий, и ему не терпелось поделиться.

Когда учитель господин Шаль собирал деньги, которые родители должны были сдать на Опера Гарнье, Тео сказал, что мать не отпускает его в культпоход из-за терактов. Господин Шаль на секунду запнулся, видно было, что он хочет что-то спросить, но потом махнул рукой.

Матис знает, что это неправда. Дело не в матери. Тео не пойдет, потому что у него нет денег. И это не в первый раз.

ЭЛЕН

Я обнаружила, что у нас нет адреса его отца: обычно он указывается в документах, которые ученики заполняют в начале года. Даже номера телефона не было — предупредить в случае какого-нибудь ЧП. Я решила вызвать мать мальчика — без особого повода. Я пригласила ее в школу не через Тео и не по системе связи с родителями на сайте коллежа, а послала краткое сообщение со своего мобильного телефона, попросила связаться со мной как можно скорее. Она отзвонилась в тот же день, в голосе слышалось беспокойство. Записку от медсестры Тео ей не передавал, поэтому она и не ответила. Не знаю уж отчего, но эта женщина с первой минуты вызвала у меня антипатию. Она сказала, что Тео до следующей пятницы у отца, а она свободна и может прийти в любой вечер после шести, когда мне удобно. Я пригласила ее на завтра.

Я увидела, как ее хрупкая фигурка в бежевом плаще пересекает школьный двор, на ней не было ни шарфика, ни украшений, она явно спешила. Цвет одежды, походка, манера носить сумочку — все говорило о том, что ей очень хочется не выделяться, соответствовать правилам, выглядеть как надо. Я встретила ее на крыльце, и мы вместе поднялись в кабинет для практических занятий. Она была совершенно не такой, как я себе представляла.

Я начала говорить про Тео. Сказала, что он кажется мне очень, очень усталым. Что ему все труднее сидеть на уроках. Он несколько раз спускался в медкабинет, на последней контрольной не смог ответить ни на один вопрос. Она сначала будто бы не хотела меня понять: отметки же у сына нормальные, так в чем проблема?

Я сказала:

— Проблема, госпожа Любин, в том, что ваш сын нездоров, с ним что-то не в порядке. Речь не об умственных способностях, а об общем состоянии, о том, что ему все труднее сконцентрироваться.

Она несколько секунд смотрела на меня. Пыталась оценить, насколько я опасна, наверняка прикидывала, можно ли осадить меня сразу: вы преподаватель, это вас не касается.

Она заговорила негромко и твердо: в профессиональном общении такой тон обычно довольно эффективен.

— С сыном все в порядке. У него переходный возраст и проблемы с засыпанием, потому что наверняка слишком много времени сидит в гаджетах, теперь вся молодежь такая.

Я так легко не отступаю:

— Рановато для двенадцати лет.

— Через несколько дней будет тринадцать.

— Вы знаете, какую жизнь он ведет у отца? Соблюдает ли режим?

Она набрала воздуха в легкие и потом ответила:

— Муж оставил меня шесть лет назад, мы больше не контактируем.

— Даже по поводу Тео?

— Да. Он большой мальчик. Живет по очереди то у одного, то у другого.

— И ему такая жизнь подходит?

— Это была просьба бывшего мужа, чтобы сократить алименты, кстати, он их вообще теперь не платит.

Я чувствую, как во мне закипает слепой гнев по отношению к этой женщине, как меня охватывает что-то темное, яростное, неуправляемое. За ее хрупкой внешностью чувствовался железный костяк, мне хотелось вытащить ее из зоны комфорта, пробить оборону.

— Вы не разрешаете Тео принимать участие в культпоходах класса. Жаль, конечно, потому что совместные мероприятия — важная часть сплочения школьного коллектива.

Она удивилась так сильно, что вряд ли это могло быть наигранным.

— Вы хотите сказать, он не ходит с классом в культпоходы?

— Вот именно. Ни разу не ходил. — Мне хотелось пойти дальше, выбить у нее почву из-под ног. — Если проблема в деньгах, можно обратиться в канцелярию за компенсацией…

Она повысила голос, чтобы прервать меня:

— Деньги не проблема, госпожа Дестре. Но когда он у отца, расходы должен нести отец.

Несколько