Пустячок, а приятно - Марина Серова

— Нет…

Я изо всех сил старалась выглядеть спокойной, однако из головы не выходило предостережение косточек по поводу возможного блефа. Может, и эта врачиха блефует? Зачем?

— А у кого еще Анатолий Дмитриевич спрашивал о частном детективе?

— Толя-то? — переспросила зубной врач, пожимая плечами. — Да, по-моему, у всех подряд.

— И это было несколько дней назад?

— Конечно! Правда, девочки?

Остальные три или четыре женщины-врача, находившиеся в тот момент в кабинете и прислушивавшиеся к нашему разговору, как по команде подняли головы.

— У меня он спрашивал, — сказала одна из них. — Только очень просил никому про это не говорить.

— А Ольховский объяснил, что у него за проблемы?

— Анатолий Дмитриевич сказал, мол, с женой что-то странное, — отозвалась другая «девочка». — Какая-то необычно веселая она стала, особенно в последнее время…

Я вспомнила себе жену Ольховского, молодую еще женщину с красивым, но утомленным и преждевременно начавшим увядать лицом и не знала, что и думать. Ольховская изменяла мужу и тот подозревал ее в неверности? Этот блеф я придумала экспромтом специально для бандитов, ворвавшихся сегодня ко мне в квартиру, но, оказывается, Ольховский сам этот блеф пустил в ход раньше меня. Странное совпадение получалось.

— Скажите, — снова заговорила я, — а ваш главврач, когда уезжал, поручал Ольховскому хранение каких-нибудь материальных ценностей?

— Бортников? — удивленно переспросила лечившая меня стоматолог. — Нет, с какой стати…

— А кто замещает Бортникова во время его отъездов? — спросила я, чувствуя, что голова у меня начинает идти кругом от открывающихся противоречий с тем, что рассказывал мне мой несостоявшийся клиент. Выходит, Ольховский мне врал. Зачем?

— Замещает? — стоматолог пожала плечами. — Никто его не замещает…

— Но ведь наверняка в его отсутствие возникают неотложные вопросы, которые требуют решения. Кто тогда принимает эти решения?

— Как получится. — Моей собеседнице давно уже начали действовать на нервы мои расспросы. — Иногда Роман Геннадьевич, иногда кто-нибудь из нас…

— Роман Геннадьевич, зубной техник, — машинально повторила я. — Слушайте, а вы абсолютно уверены, что, уезжая в Берлин, ваш главврач не поручал Ольховскому ключей от своего кабинета и от сейфа, где хранятся материальные ценности?

Находившиеся в кабинете врачи смотрели на меня пристально и недоверчиво.

— Зачем вам знать про наши материальные ценности? — спросила наконец та, что лечила мне зуб.

Отвечать на ее вопрос мне не пришлось. Потому что в тот момент сразу двое больных со страдальческими выражениями на лицах и с талонами из регистратуры в руках вошли в кабинет. Они молча уставились на врачей, как бы моля о помощи и одновременно страшась тех методов, какими будет оказана эта самая помощь. «Девочки», словно радуясь поводу отвязаться от моих назойливых вопросов, тут же занялись ими, сделав вид, что вовсе не замечают меня. И я, постояв столбом посреди кабинета и убедившись, что никто упорно не хочет разговаривать со мной, повернулась и пошла прочь. Хотя на самом деле еще много животрепещущих вопросов вертелось у меня на уме и на языке.

Выйдя из кабинета, я снова подошла к окошку регистратуры.

— Скажите, а золотые коронки на зубы в вашей клинике делают? — спросила я у той самой пожилой медсестры, что недавно оформила мне талон на лечение зуба.

— Ну, вообще-то делают, — озадаченно посмотрела на меня она, словно не понимая, неужели боли, которой я натерпелась при простом лечении зуба, мне мало и я хочу испытать еще и боль от установки зубных протезов.

— А поподробнее узнать об этом можно?

— Можно, — сказала она, глядя на меня все так же озадаченно. — Роман Геннадьевич сейчас здесь, пройдите, поговорите с ним. Он в первом кабинете…

Я отправилась по коридору клиники в поисках названного кабинета.

Роман Геннадьевич неожиданно оказался совершенно ослепительным мужчиной в возрасте лет тридцати пяти, высокого роста и стройным, с моложавым симпатичным лицом. Я прямо-таки в первую минуту обалдела, глядя на него. Меня он тоже оглядел понимающим взглядом, после чего поспешил надеть маску любезности.

— А почему вы именно золотые коронки желаете? — поинтересовался он, выслушав мою просьбу. — Хотите, чтобы ваш рот был полон драгоценного металла?

— А что, разве так плохо?

В ответ он усмехнулся.

— О вкусах не спорят, конечно, — сказал он. — У меня вот, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — он постучал костяшками пальцев по деревянной крышке письменного стола, — пока что все зубы здоровые. Но если с ними что-то случится, то в последнюю очередь я соглашусь на протезы из золота.

— А из чего лучше? — поинтересовалась я. — Из нержавейки?

— Да бог с вами! — Он от души расхохотался. — Самый лучший материал для зубного протезирования — это специальная керамика.

— А если я хочу из золота?

— Ну, если вы хотите… — Тут он картинно развел руками и ослепительно улыбнулся, так что я могла убедиться: зубы у него и в самом деле великолепные. — Как говорится, клиент всегда прав.

— А вам что, в последнее время редко заказывают золотые протезы? — спросила я.

— Почему? Вовсе нет, — Роман Геннадьевич продолжал галантно улыбаться. — Таких, как вы, в нашем городе, в общем-то, немало. Кстати, если не секрет, где именно вы хотите поставить золотой протез?

— Спереди, — нимало не колеблясь, отвечала я.

— Ну-ка, покажите…

Я послушно открыла рот.

— Однако! — воскликнул он, увидев ровный ряд моих зубов. — И чем вас не устраивают собственные зубы?

— Тем, что они дырявые, — я решила, что врать надо отважно и без всякого чувства меры. — В двух из них уже есть небольшие дырочки, они побаливают. Стоматолог только что их смотрела. Сказала, еще месяц, и их сверлить придется.

— А, ну понятно, — Роман Геннадьевич кивнул. — Вот через месяц и приходите.

— Через месяц и приду, — сказала я. — Только сначала я хочу знать, что меня ждет.

— Ах, что вас ждет… — Роман Геннадьевич не спеша поднялся со стула, направился к небольшому сейфу, стоявшему в углу.

Признаться, я только теперь обратила внимание на сейф. Вернее сказать — поняла, что скромно прячущийся в углу стальной ящик представляет собой нечто, защищенное от взломов и проникновения вовнутрь. Кроме того, — на это я тоже только теперь обратила внимание, — окна кабинета зубного техника были забраны решетками, а дверь, в отличие от остальных кабинетов, была стальная, очень добротная. Словом, рабочий кабинет зубного техника стоматологической клиники «Тан-мед» представлял собой превосходное место для хранения материальных ценностей.

— В первую очередь вам спилят ваши настоящие зубы или то, что от них осталось, — говорил Роман Геннадьевич, занимаясь замком сейфа. — Не все, конечно, а только те, на которые вы собираетесь поставить коронки. А затем, — сказал он, со скрипом открывая тяжелую дверцу сейфа, — мы вам присобачим в рот вот это.

Он извлек из сейфа картонную коробку, внутри которой на темно-синей бархатной ткани сидело несколько десятков золотых зубных коронок разной величины и формы.

— Это наши рекламные образцы, так сказать, — заметил Роман Геннадьевич с усмешкой. — А вообще каждая коронка изготовляется индивидуально. Чтобы клиент не испытывал неудобств у себя во рту. Ведь вы понимаете, — принялся разглагольствовать он, — зубы каждого человека, форма челюсти и прикус достаточно индивидуальны, и, нарушив естественную, сложившуюся за годы жизни форму прикуса, мы доставляли бы клиенту массу неудобств. После установки зубных протезов и жевать, и говорить ему долго было бы весьма непривычно. А быть может, и до конца жизни!

— Да уж. — Я с презрительным видом оглядывала коронки: они напоминали обычные, выпавшие или удаленные, зубы, только желтого металлического цвета. Золото их было матовым, каким-то поблекшим, будто от времени или от многолетнего пребывания в чьем-то рту. — Однако вид у них не очень презентабельный.

Роман Геннадьевич заметно смутился, уставился на меня обиженно.

— Помилуйте, это же золото высшей пробы! — патетически воскликнул он.

— А я где-то слышала, что это золото высшей пробы добывается на кладбищах, — принялась нагло импровизировать я. — Специальные люди потихоньку, по ночам разрывают могилы, достают золотые зубы. И продавать их предпочитают не в ювелирный магазин, что очень опасно, да и навара не много приносит, а стоматологам, которые покупают такие зубы с большим удовольствием. И даже, говорят, вы не переплавляете их, а разве что чуть-чуть подпиливаете да в кислоте промываете. Прямо так в рот людям и вставляете. Так-то вот! — решительно закончила я. — А я не хочу, чтобы у меня во рту стояли зубные протезы, снятые с мертвеца!