А и Б сидели на трубе - Сергей Тамбовский

стороны, где-то же она заканчивается, но боюсь, это будет далековато, раз, и там непременно обнаружится топкое болото, два, — ответил я.

— Да переплыть можно, всего и делов, — сказал рациональный Коля.

— Ага, а одежда? — ответила ему Лена, — промокнет же всё.

— Не, одежду снять конечно, — внёс я поправку, — завязать в узел и в одной руке держать над водой. А другой рукой грести, тут же недалеко совсем. И вода тёплая.

— Мы купальники не надели, — даже в сумерках было видно, как Танюша покраснела.

— Никого же нет вокруг, можно и без купальников.

— Хорошо, — ответила более смелая Лена, — давай так, только вы двое первыми переправляетесь, а мы посмотрим.

— Пожалуйста, — пожал плечами я, — поплыли, Колян?

Колян согласно кивнул головой и начал раздеваться, я последовал его примеру, положил кеды со штанами на рубашку, потом подумал и трусы тоже снял и туда же добавил, завязал всё это узлом сверху и смело вошёл в воду.

— Тут с этого берега мелко, — сообщил я результаты своего опыта, — так что проплыть всего метров десять придётся.

Через минуту я уже одевался на том берегу, Колька присоединился ко мне.

— Ничего страшного не случилось, — помахал я рукой девочкам, — ждём вас здесь с нетерпением.

— Только вы отойдите вон за те кусты и не подглядывайте, — крикнула стеснительная Таня.

— Как скажете, — согласился я, — отходим.

А в кустах я начал пытать Коляна насчёт чекистов:

— Так тебе и правда родственники про наш дебаркадер эту байку рассказывали?

— Чистая правда, — отвечал он, — ну то есть, что рассказывали, правда, а как оно на самом деле было, кто его там знает…

— Ну дела, — почесал я в затылке, — может и точно у нас дебаркадер с привидениями получается.

В этот момент раздался крик со стороны канала — явно Таня кричала. Я выбежал на берег — Лена уже переправилась и прикрывалась узлом с одеждой, а Таня плавать, оказывается, совсем не умела и сейчас барахталась где-то посреди реки, разбрызгивая воду во все стороны. Я только кеды успел скинуть и штаны, а во всём остальном нырнул ей на помощь… вытащил я её через пару минут на берег, и даже узел с одеждой не утонул, но намок, конечно, капитально.

— Ты бы хоть сказала, что плавать не умеешь, — выговорил я зарёванной Тане, — мы бы что-нибудь придумали бы, а теперь что…

Таня жалась к уже одетой Лене, трогательно прикрывая груди первого размера.

— Значит так, — начал распоряжаться я, отжимая мокрую рубашку, — делим сухую одежду поровну, чтобы не продрогнуть. Лена отдает Тане кофточку, а я — свои штаны.

— А как же ты без штанов? — спросил Колян.

— Ничего страшного, перебьюсь. А в лагере поменяемся.

Некоторое время ушло на переодевание, дальше шли по грунтовке между смородиновых кустов молча… у меня зуб на зуб не попадал, хоть и лето, но ночи-то у нас всё равно холодные.

— Только вы никому не рассказывайте об этом приключении, — попросила Лена, — а то в лагере навоображают черт-то что…

— Могила, — кратко высказался я, — в смысле две могилы с Коляном.

А потом позволил себе одну шутку: — А без одежды-то вы смотритесь ещё лучше, чем в одежде.

Лена на это ничего не ответила, а Таня в очередной раз покраснела и потупила очи долу. Полчаса ушло на беготню и замену одежды — вот так в одной кофточке и чужих штанах гулять по дебаркадеру было слишком, так что переодевались за кустами соседней старицы. А на следующий день после обязательной программы (у нас вдруг случился сенокос — надо было брать в руки здоровенные такие деревянные грабли и ворошить свежескошенное сено, чтобы оно лучше просохло перед скирдованием) началась, так сказать, произвольная. Свежая и бодрая Наташа опять собрала нашу команду в фойе дебаркадера, где у нас прошла вторая часть многосерийного сериала «КВН в ЛТО-75».

— Малов, ты сделал, что я тебя просила? — вот так вот с разбегу начала она свои высказывания.

— Ну ясен пень, что сделал, Овчинникова, — отвечал я, хотя обращение по фамилии её слегка покоробило… ну так сама будь чуть повежливее, и люди к тебе потянутся.

— Ну так зачитывай или показывай, что там у тебя, раз сделал, — приказала покрасневшая Наташка.

Я встал, откашлялся, достал из заднего кармана тетрадный листочек в клеточку и с выражением зачитал:

Снова в нашем зале

В нашем зале нет пустого места,

Это значит юмор

Значит, юмор поднимает флаг!

Значит в этот вечер

В этот вечер точно так же тесно

Будет в нашем доме,

Где весёлых лиц полно…

Итак,

Мы начинаем КВН!

Для чего? Для чего?

Чтоб не осталось в стороне

Никого! Никого!

Пусть не решить нам всех проблем

Не решить всех проблем,

Но станет радостнее всем,

Веселей, станет всем!

Я решил обойтись двумя куплетами этой известной песенки плюс выбросил упоминание о телеэкранах — ни к чему это пока, да и единственный телеэкран в ЛТО, старенький Горизонт благополучно сдох на прошлой неделе.

— А музыка? — агрессивно продолжила Наташа.

— А баян? — примерно в том же духе ответил я.

— Есть баян, — подал голос Ваня, вытаскивая из-под стула этот народный инструмент.

— Вот примерные ноты, — подал я ему другой листочек, — сможешь сыграть?

— Щас, — попросил время на вникание Ваня.

Он прошёлся пальцами сначала по правой стороне баяна, потом по левой, потом вместе… через минуту он довольно сносно сыграл мелодию первого куплета — молодец, не зря семь лет в музыкалку бегал.

— Давайте все вместе, — предложил я обществу, и общество не отказалось.

Слова, конечно, не все запомнили от и до, но припев получился вполне приличным. Я, кстати, заметил, что от троих девятиклассников остались только двое — братья-близнецы яркие блондины, их у нас неформально называли «братанами».

— А неплохо, — сбавила тон Наташка, — но у тебя ещё одно задание было?

— Да, переделка и подгонка пары песен про зайцев, по нашей чтоб тематике.

— Ну и?

— Первая, это широко известная мелодия из «Бриллиантовой руки»… ну «зайцы в полночь траву на поляне косили и тд».

— А вторая? — сразу уже решила поставить точки над ё Наташка.

— Вторая это совместная песня Зайца и Волка из мультфильма «Ну погоди».

— Ну-ка, ну-ка, напомни, что это такое.

Я и напомнил:

Расскажи, Снегурочка, где была?

Расскажи-ка, милая, как дела?

За тобою бегала, Дед Мороз,

Пролила немало я горьких слез.