Док - Олег Борисов

— Командир, не заводись. Это же док. Он у нас все еще с придурью… Подожди, после первой же мясорубки пройдет. Как сам зубами кому глотку порвет, так и выветрится из него эта детская глупость… Не заводись, не надо. Док у нас все же хороший, просто дурной…

Ротный помолчал, убрал руку с ножа и прошипел, не сводя с меня бешеных глаз:

— Ладно, умник… Не хочешь пачкаться — твое дело. Тогда займись своими обязанностями. Возвращайся в "склеп" и "чини" парней. Мне они нужны не через две недели, а как можно раньше. Раз ты у нас гений от медицины, то докажи это делами… Док…

И я вернулся в свой бетонный каземат, из которого отлично было слышно, как именно беседовал со снайпером наш командир…

Мальчишка орал трое суток, почти не переставая. Я возился с нашими следопытами, и назло окружающему миру не затыкал себе уши. И слышал этот надсадный вой каждую секунду, скрипя зубами. Переполненные ненавистью спецназовцы распотрошили аптечки и держали пленного на стимуляторах, не давая подохнуть. Они так же приволокли пойманных в лесу четверых партизан и заставляли их смотреть на бесконечную экзекуцию.

Я подбирал препараты, заново калибровал обезумевшие от нагрузки микрочипы, ставил блокады и шунтировал мозговые желудочки, сбрасывая упрямо ползущее вверх внутримозговое давление. А с улицы доносился переполненный болью вой… Я комбинировал состав "дури", загоняя измученных бойцов в медикаментозный сон, снимал сенсорный шок и шаманил с обезболивающими мазями. А мои уши терзал бесконечный визг… День сменял ночь, неслышно попискивали блоки жизнеобеспечения, чутко отслеживая состояние бывших охотников за снайпером. А их добыча грызла зубами землю и орала, орала, орала, вынимая из меня душу…

На четвертое утро в бункер вернулась звенящая тишина, и я выбрался на улицу.

Серый от усталости командир роты сидел на куске брезента и о чем-то разговаривал с командирами взводов. Капитан показывал на карте маршруты спешно подготовленного рейда, а я смотрел на то, что не могло быть человеком. Стоял, и оцепенело смотрел на бесформенный кусок мяса, тихо вывший в загаженной яме. Потом повернулся и пошел к себе.

Когда я вернулся, Кокрелл уже свернул карту и стоял рядом с пленным. Покосившись на меня, ротный задал лишь один вопрос:

— Как парни?

— Завтра вернутся на свои места, полностью к службе годны будут через двое суток.

— Хорошо, док, у нас теперь каждый человек на счету. Добывающие корпорации просчитались. Они не ожидали, что мы так быстро сможем взять ситуацию под контроль и задавим мятеж в городах и всех крупных поселках. Но вложенные в авантюру деньги надо спасать, поэтому на южных островах уже высадились наемники. И удар по нам нанесут со дня на день… Пусть без авиации и танков, но это будут профессионалы с хорошей артподдержкой и отличным снабжением. И их очень много, док. По три-четыре мерзавца на каждого из нас, если не больше… Парень многое рассказал. И мы получили ценную информацию, которая поможет продержаться какое-то время.

— А четыре болвана, которых перехватили с контрабандой?

— Я прострелил каждому из них правую ладонь и вышвырнул в лес. Через сутки все аборигены будут знать, как мы караем врагов, взявших в руки оружие. Готов поспорить на свое месячное жалование, на наши позиции ни один унидос не полезет. Их теперь даже под угрозой расстрела в местное болото не загнать… Будем воевать с такими же беспринципными парнями, как и мы…

— Значит, ты получил все, что хотел… Слюнтяй док вытянул парней с того света, пленный "раскололся" и выложил все, до крошки. Да еще удалось провести акцию устрашения дешево и сердито…

— Не борзей, док, — предостерег меня ротный, но мне было плевать.

— Ты закончил? Тогда позволь мне прибрать тут, а то антисанитарию развели…

Я поднял тяжелое штурмовое ружье, которое обычно держал в самом дальнем углу, и всадил пулю в лоб человеческому обрубку, оборвав заунывный скулеж. Потом поставил оружие на предохранитель и повернулся к удивленному командиру:

— Труп убрать, яму засыпать с антисептиком. Прислать ко мне бойцов для пополнения израсходованных медикаментов… И еще, капитан. Мы все в одной команде, одно дерьмо хлебаем. Но если ты еще раз притащишь сюда пленного для подобного рода развлечений, я пристрелю его еще у оцепления. И сделаю это так, чтобы мозги уляпали тебя с ног до головы. Тогда в следующий раз ты будешь играть в вивисектора на чужой территории. Потому что у нас здесь опорный пункт войск специального назначения, а не заштатный концлагерь.

И не дожидаясь, что мне ответит взбешенный офицер, я пошел к себе. А за спиной хохотал до слез кто-то из безбашенных пулеметчиков, повторяя одно и то же, как испорченная пластинка:

— У дока новые "тараканы" завелись! Он у нас теперь вместо штатного снайпера в расход пускает! У дока — новые "тараканы"!

И невидимые среди деревьев цветные попугаи вторили его смеху, пародируя безумные вопли людей…

08. Дождь

Мы сумели прожить следующий месяц благодаря дождю. Казалось бы, я должен любить его холодные струи после этого, но я стал ненавидеть шелест падающий с неба воды. Потому что именно с его приходом на обжитом "кладбище" поселилась подлинная хозяйка — смерть…

Богатые люди в дорогих костюмах посчитали недополученную прибыль и очень расстроились. Настолько сильно расстроились, что кого-то лишили премии, кого-то подвинули по карьерной лестнице ниже, чем было запланировано, и волна недовольства с корпоративного Олимпа докатилась до островов, чтобы выплеснуть несколько цистерн бензина в зачахший костер "революции". И на позиции разномастных сводных бригад, зачистивших львиную часть территории, двинули орду наемников, максимально укомплектованных оружием и боеприпасами.

Тропический дождь, набравший силу под конец "мокрого" сезона, поливал осклизлые джунгли, превратив в болото весь лес рядом с невысокими горными склонами. Зачатки дорог исчезли среди бурых от глины ручьев. Трудно проходимый подлесок превратился в спутанный бурелом, протянувшийся из одного конца архипелага до другого. Но людей в дорогих костюмах мало волновала погода, их больше беспокоили упавшие котировки акций. Поэтому наемников послали вперед, не обращая внимания на разверзшиеся хляби небесные. И вместе с холодными каплями дождя в нас полетели капли свинцовые. Тогда я разлюбил дождь…

Я высунул голову в предбанник и подставил лицо холодным струям дождя. Не успел шум в голове стихнуть, как по узкому проходу ко мне проскользнул капитан Кокрелл, больше похожий на сгнившего заживо мертвеца, раскопавшего ночью глиняную могилу.

— Жив, док?

— Не знаю… Мне показалось, или по башке действительно чем-то стучали?

— Было такое, — согласился ротный, устало пытаясь смыть наслоения грязи с лица. — Третий минометный обстрел за сутки. Пара гостинцев досталась и тебе. Скажи спасибо "летунам", что поделились тогда пенобетоном. Твой бункер сейчас можно проломить лишь солидным калибром, а не переносными пукалками.

Ноги не держали, и я присел на дно окопа, о чем сразу же пожалел: мокрые от пота штаны тут же начали впитывать холодную грязную жижу. Но подниматься уже не было ни сил, ни желания. Я еще раз вздохнул пахнущий дымом воздух и закашлялся:

— Командир, еще сутки-двое, и я начну штамповать "обрубки". Надо что-то придумать, пока еще не поздно.

— Разжуй, — с трудом разлепил веки смертельно уставший мужчина, плюхнувшийся в грязь рядом со мной. — Что за "обрубки"?

— У меня по двадцать человек за сутки с ранениями. Спасают лишь запасы имплантов и пластик, что в городе добыли. Но этих запасов еще на день. И парни, которых я штопал, попадают ко мне по второму-третьему разу. И у большинства раны: осколочные или огнестрельные, грязные, с размозжением тканей и оборудования. Еще чуть-чуть и я смогу лишь делать ампутации. Тяп-ляп, получите обрубок вместо человека: тело, способное лишь гадить, и голова, который надо объяснить смысл будущей жизни…

Ротный помолчал, потом лишь кисло усмехнулся и просипел:

— Значит, будешь клепать то, что получится, док… Мы еще хорошо сидим, на оборудованных позициях, а парней по округе уже смяли… Поэтому готовься, скоро вся рота к тебе в гости начнет ходить, каждые полчаса… Правда, что там от этой роты осталось, шестьдесят человек от силы. И то половина из пробившихся к нам остатков с остальных рот.

— А обещанные подкрепления?

У капитана даже не нашлось сил поддеть как следует собеседника-идиота:

— Подкрепления? Драпают, док, как есть — драпают! В порту на корабли не пробиться. Тяжелую авиацию неплохо пожгли при первом же серьезном налете, так на остатки забились штабные и сдернули быстрее визга. Они же спрогнозировали, что наемники войдут в столицу за три дня. А мы уже две недели держим высоты и часть проходов к ним. Можно сказать, что нас уже нет, а в городе никак не могут установить новый демократический порядок…