Явился паук - Джеймс Паттерсон

Около десяти утра я направлялся к дому Голдбергов по Соррелл-авеню, между тем как Сэмпсон втихаря ускользнул в Саут-Ист кое-что проделать по поводу убийства Сандерсов. В полдень мы намеревались встретиться для обмена мрачными впечатлениями.

Я беседовал с Голдбергами около часа. Выглядели они неважно, но на вопросы о сыне отвечали иногда даже с большей готовностью, чем Данны. Джеральд и Лаура Голдберг показались мне строгими, но бесконечно обожающими своего мальчика родителями. Одиннадцать лет назад врачи предрекли Лауре, что она не сможет иметь детей из-за загиба матки, и когда она забеременела, это показалось чудом. Знал ли об этом Сонеджи? Как он выбирал свои жертвы? Почему именно Мэгги Роуз и Майкл Голдберг?

Мне разрешили осмотреть комнату Майкла и побыть там одному. Закрыв дверь, я для начала просто тихо посидел, как накануне в комнате Мэгги. Мальчик превратил свою спальню в настоящее хранилище компьютерной техники — кругом продукция «Макинтош», «Нинтендо» и так далее. В лабораториях Американской телефонной и телеграфной компании оборудования и то меньше.

На стенах развешаны плакаты со сценами из фильмов с участием Кэтрин Роуз «Табу» и «Медовый месяц», над кроватью — портрет Себастьяна Баха, солиста группы «Скид Роу». В ванной красуется изображение Альберта Эйнштейна, остриженного под панка, с розовым гребнем волос, а еще — обложка журнала «Роллинг Стоун» с надписью: «Кто убил коротышку Германа?»

На столе — фотография Майкла и Мэгги в рамочке — дети держатся за руки, как неразлучные друзья. Может быть, их необычная дружба повлияла на решение Сонеджи?

Голдберги никогда не видели мистера Сонеджи, но много слышали о нем от Майкла: Сонеджи был единственным, кто постоянно побеждал мальчика в компьютерных играх «Нинтендо» типа «Ультима» и «Супер Марио». Видимо, в свое время он тоже был умником, вундеркиндом и не мог позволить победить себя даже девятилетнему мальчику. Он никому никогда не хотел проигрывать.

Я сидел с Голдбергами в библиотеке и смотрел в окно, как вдруг события приняли неожиданный оборот. От дома Даннов огромными шагами несся Сэмпсон. Я метнулся к входной двери и перехватил его уже на лужайке перед домом Голдбергов. Он рванул к финишу, как Джерри Райе в знаменитом забеге в Сан-Франциско.

— Что, он снова звонил?

— Нет, — запыхавшийся Сэмпсон мотнул головой. — Что-то стряслось, Алекс, но ФБР держит происшествие в тайне. Они что-то нашли! Бежим!

Полиция перекрыла часть Соррелл-авеню, выходившую на Плэйтли-Бридж-Лейн. Полдюжины деревянных заграждений не позволили представителям прессы пуститься вдогонку за кавалькадой полицейских машин, которые около двух часов дня отъехали от дома Даннов. Мы с Сэмпсоном сидели в третьей. Уже через час с небольшим три седана мчались по извилистой дороге среди холмов Солсбери в Мэриленде по направлению к индустриальному комплексу, затерянному в густых сосновых лесах.

Накануне Рождества там было пустынно. Гнетущая тишина реяла над белыми административными корпусами, расположившимися среди заиндевевших лужаек, где уже стояли местные полицейские машины и машина «Скорой помощи». За корпусами протекала небольшая речушка с грязной водой красно-бурого цвета, впадавшая в Чесапикский залив. Голубые вывески на корпусах гласили: «Дж. Кад Мэньюфэкчуринг», «Рейзер-Бектон Груп» и «Техносфера». Никто и словом не обмолвился о том, что здесь произошло.

Мы с Сэмпсоном присоединились к группе, спускавшейся к реке. С нами отправилась четверка встревоженных агентов ФБР. От корпусов к воде протянулась полоска оголенной земли с остатками пожухлой травы. Небо затянуло серыми тучами, предвещавшими снегопад. У самого берега помощники шерифа посыпали грунт специальной смесью, позволявшей обнаружить следы. Быть может, здесь побывал Гэри Сонеджи?

— Они хоть что-нибудь вам сказали? — спросил я Джеззи Фланаган, когда мы отошли чуть в сторону по непролазной грязи. Ее ботинки покрылись густым слоем речного ила, но она этого не замечала.

— Пока нет. Ничего.

Джеззи была так же удручена, как и мы с Сэмпсоном, несмотря на то, что Группа по спасению заложников впервые оказалась не у дел, а фэбээровцы, напротив, отличились. Для нас такое начало не предвещало ничего хорошего.

— Боже, только бы с детьми ничего не случилось, — пробормотала Джеззи, когда мы ступили на более или менее сухой участок. Неподалеку копошились сотрудники ФБР Рейли и Джерри Скорсе. Вдруг повалил снег, с реки задул пронизывающий ветер, принося с собой запах горящей пластмассы. Я с замиранием сердца вглядывался в берег, но ничего не мог разглядеть. Чтобы успокоить нас, агент Скорсе произнес краткую речь:

— Послушайте, от вас никто ничего не скрывает. Просто это дело получило широкую огласку в прессе, так что мы получили приказ молчать, пока не доберемся сюда и не увидим все собственными глазами.

— Что увидим? — рявкнул Сэмпсон. — Кончайте свой словесный понос! Что, к чертовой матери, произошло?

Скорее отдал краткое распоряжение агенту Макгоу из округа Колумбия. Я видел, как он крутился возле дома Даннов. Судя по всему, его направили сюда вместо Роджера Грэхема. Макгоу, похожий на бывалого вояку накануне отставки, приземистый, с солидным брюшком, кивнул и выступил вперед:

— Час назад местная полиция выловила из реки ребенка. Но они не могут его опознать.

Затем Макгоу отвел нас ярдов на семьдесят вниз по реке. Здесь, за мшистым пригорком, лежало маленькое тельце, прикрытое серыми одеялами из машины «Скорой помощи» — одинокий горестный сверток. Никто из нас не произнес ни слова, лишь ветер свистел над водой.

Подошел местный коп и нетвердым хриплым голосом дал соответствующие разъяснения:

— Лейтенант Эдуард Махони, полиция Солсбери. Около часа назад здешний охранник обнаружил тело ребенка.

Мы подошли ближе к серому свертку, лежавшему на холме почти у кромки воды. Левее темнело заросшее болотце. Лейтенант Махони опустился на колени прямо в мутную жижу, снежинки садились на его щеки и волосы. Бережно, почти благоговейно он откинул край серого одеяла жестом любящего отца, который будит сына, чтобы позвать его с утра на рыбалку.

Всего несколько часов назад я изучал фотографии похищенных детей и первым нарушил молчание:

— Это Майкл Голдберг. Бедняга Майкл. Несчастный маленький Сморчок.

Глава 18

Только ранним рождественским утром Джеззи попала домой. Все ее думы были о похищенных детях. Ей было необходимо хоть на время отделаться от мучительных образов, приглушить мотор, чтобы машина не взлетела на воздух. Нужно временно забыть, что она — полицейский. Умение вовремя отключиться всегда давало ей преимущество перед другими.

Джеззи жила с матерью в маленькой квартирке в Арлингтоне близ станции метро «Кристал-Сити». Это жилище она называла «кельей самоубийц» и все время собиралась переехать, но после развода с Деннисом Келлехером прошел уже год, а она все не трогалась с места.

Деннис проживал в Джерси и все еще пытался сделать карьеру в «Нью-Йорк таймс». В глубине души Джеззи с самого начала знала, что у них ничего не получится. Единственное, что у него отлично получалось, — это изводить Джеззи и заставлять ее сомневаться в себе самой. В этой области он был непревзойденным мастером. И все-таки она не сдалась.

У нее слишком много работы и нет времени, чтобы съехать от матери, — так она оправдывалась перед собой. У нее также не оставалось времени на личную жизнь — она предпочитала беречь душевные силы в надежде на серьезную счастливую перемену. Не менее двух раз в неделю Джеззи подсчитывала свои капиталы: она была обладательницей двадцати четырех тысяч долларов. Привлекательная, почти красивая женщина тридцати двух лет. А Деннис — почти хороший писатель.

Она всегда считала, что у нее есть силы бороться. Просто иногда бывает нужна передышка. Вот как сейчас.

Джеззи отхлебнула пива и закусила кусочком чеддера. Отлично, именно это зелье обожал ее отец. Вторую бутылку прихватила с собой в душ. Перед глазами по-прежнему стояло синее личико Майкла Голдберга. Нет, она не позволит себе больше о нем думать. Не позволит чувству вины захлестнуть себя. Детей похитили во время ее отпуска. Вот с чего все началось. И все. И хватит об этом.

Айрин Фланаган закашляла во сне. Тридцать пять лет она проработала в телефонной компании. У нее есть квартирка. Она мастерски играет в бридж. В этом и состояла сейчас вся ее жизнь. Отец Джеззи двадцать семь лет прослужил в полиции округа Колумбия. Инфаркт настиг его на дежурстве — внезапно, посреди многолюдной улицы, в толпе, среди чужих людей, которым не было до него дела. Так об этом рассказывала сама Джеззи знакомым.

Уже в тысячный раз Джеззи подумала, что пора переезжать из материнской квартиры. Давай, девочка, измени жизнь, двигайся, не стой, не замирай на месте. Она не замечала, что стоит под душем с пустой бутылкой в руке.