Избранными не становятся… (СИ) - Иванова Светлана

— Свободны. Тихий голос эхом разнесся по залу. Тут же люди поднялись со своих мест и спешно сгрудились у выхода, создавая давку. Каждый хотел поскорее покинуть это место. Бервиль поклонился Учителю и, чеканя шаг, покинул зал, не забыв послать испортившему его репутацию молодому человеку гневный взгляд.

Ранее никакие угрозы, направленные в адрес любимчика Учителя никогда не были приведены в действие. Однако же и не было случая с понижением в статусе.

— Останься Хазард. Молодой человек, облаченный в коричневую рясу, вздохнул и остановился. Дождавшись пока последний человек покинет зал, он затворил дверь, возвращаясь за стол.

— Сколько можно вам с ним собачиться? — скорее из вежливости, спросил мужчина, присаживаясь на стул, и жестом предлагая собеседнику последовать его примеру. — Ведь передушите друг друга, в конце концов.

— Простите, Учитель. Молодой человек сел на предложенный стул, чувствуя, как ряса пропитывается пролитым кем-то в суматохе вином. На выведение пятна потребуется куча времени. Разглядев на худом лице Учителя тень улыбки, Хазард уже знал, что мысли его не стали тайной и даже сейчас мужчина запросто читает их. Скрывая смущение, молодой человек надвинул капюшон почти на самый нос.

— Что-то произошло, Учитель?

— Ты единственный, кого я вырастил и обучил. В чем причина твоего страха? Как бы ни старался Хазард не думать в присутствии телепата, мысли роились в голове, путаясь и выдавая недоверие и страх. Хазард был и оставался единственным, кого Учитель обучал лично с самого детства. Пользуясь своеобразной привязанностью со стороны строгого наставника, молодой человек был презираем большей частью остального окружения. Из простой зависти. Со временем отстранившись ото всех, Хазард всегда был один. Но молодому человеку было невдомек, что найденный много лет назад в корзине на берегу озера Дочест ребенок, выхоженный молодым тогда еще магом и со всей ответственностью обученный всему, что ему было необходимо знать в то время, был воспринят Учителем как сын, которого у него никогда не было. Позже, поступив в Академию, где его наставник был директором, Хазард с успехом продолжил изучать магию и другие науки, необходимые ему в жизни. Учитель никогда не делился своими мыслями, наблюдая за мальчиком из тени. Основанная довольно давно Академия Приспешников завоевала отнюдь не положительную репутацию в обществе. Обычные люди обходили ее стороной дальше, чем иные кладбища. Причина была проста — чувство самосохранения и просто страх перед замком, словно выросшим внутри скалы. Позже Академия была отделена от обычного мира, дабы на ее территорию не забредали посторонние. Студенты частенько пытались тренировать свои силы на заблудших овечках.

— Ты спокойный и уравновешенный, — после долгого молчания заговорил мужчина. — Многим же не хватает сдержанности. Возможно под «многими» подразумевался Бервиль. Но пока нельзя было ничего утверждать. Хотя по тому, как собеседник слегка склонил голову, Хазард понял, что попал в самую точку.

— Я хочу, чтобы ты носил еду девчонке.

— Да, Учитель. Дэвид встал и склонил голову. Мужчина поднялся на ноги, ответно кивнул и указал молодому человеку на дверь. Только оставшись в одиночестве, он позволил себе улыбку.

* * *

Нелицеприятное зрелище, развернувшееся у одной из ножек моей кровати, заставляло желудок горевать. Кое-как собрав еду, разнесенную пылким гостем на половину комнаты, вернув это подобие каши на поднос и убрав его под кровать, надеясь покинуть это место прежде, чем оно завоняет, я сделала вывод, что определенно сижу на диете. Вынужденной и жутко строгой. Хоть темная пещера и была превращена в подобие комнаты, холод никуда не делся. От него спасало только лишь одеяло. Но, немного покопавшись в шкафу и выудив теплые спортивные штаны, футболку и легкий вязаный свитер, я чувствовала себя чуть лучше. Боль в голове никуда не уходила. Возможно сказывался голод. Но мышцы больше не ныли, и это не могло не радовать. Мысль о том, что не нужно было обижать того фанатика в черной рясе, ведь тогда бы я могла сейчас сыто спать откинувшись на подушки, посетила голову уже сильно после того, как все гости разошлись, не забыв вернуть стену за импровизированной дверью на место. Я проверяла. Делать в заточении оказалось совершенно нечего. И как принцессы годами могут сидеть в башне в ожидании принцев? Этак же и свихнуться не долго. Взяв с полки книгу и убедившись, что почти все в этой комнате не настоящее, я положила бесполезную пустышку на место. Страницы были чисты, хоть самой историю записывай. Стук в дверь вывел меня из состояния транса, в котором я пребывала, неумело собирая из щепок, когда-то бывших стулом, подобие домика. Но руки явно намекали на то, что расти они из другого места, все бы прекрасно вышло. А так…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кто там?

— Обед. Ну, еда — это всегда хорошо. Особенно если она в целости и сохранности, и официант не кидается на тебя с колюще-режущими столовыми приборами.

— Ну… войдите. Пожав плечами, удивляясь, что кому-то потребовалось разрешение, чтобы зайти, я закуталась в одеяло, словно в бронежилет. Дверь открылась и на пороге выросла фигура в коричневой рясе.

Медленно, но верно подойдя к прикроватной тумбочке, фигура поставила поднос и с той же уверенностью направилась обратно к двери.

— Эм… вы уж простите за… Выбравшись из-под одеяла, спустившись на пол по другую сторону кровати, я толкнула поднос, тут же оказавшийся у ног новоприбывшего.

Ответом была тишина.

— Ну, и вы извинитесь там перед тем шизи… то есть… человеком, что принес мне еду. Я виновата, что вывела его из себя, и все такое… — я долго думала, как состряпать извинения, достойные огромной туши, жаждущей моей смерти и на прощание придавившей меня своим немалым весом, но слова выходили с трудом, комом застревая в горле. Из-под капюшона послышалась усмешка.

— Я постараюсь выдавить из себя извинения так же, как сделали это сейчас вы. Но не обещаю дословно и в такой же вежливой форме. Мне показался знакомым этот голос. Приятный. Неужели и в этом странном месте есть все же адекватные личности? И на людей вроде не кидается. Не на всех, конечно.

— Это ты! — машинально ухватившись за подол рясы, стараясь остановить собравшегося покинуть комнату человека, я окончательно сковала его движения. Возможно, под рясой ничего не было, или ткань была слишком тонкой, но человек остановился. — Спасибо.

— Черт. Да отцепись ты, — несмотря на явную раздраженность, голос гостя оставался практически неизменно равнодушным.

— Имя, — подражая его интонации, я крепче сжала пальцы.

— Что? Мне показалось, что голос прозвучал чуть удивленно.

— Скажи мне свое имя! — настойчиво повторила я, показывая, что не собираюсь отпускать драгоценную рясу, на которой, кстати, красовалось странное пятно, пока не добьюсь своего.

— Хазард, — наконец выдохнул он, отчаявшись стряхнуть лишний груз со своей одежды. Я улыбнулась. Не сложно же.

— Странное имя. Но все равно, спасибо Хазард. Ты спас мне жизнь.

— И не думал. Просто проходил мимо и не дал другому нарушить приказ. Мир не вращается вокруг тебя, поверь.

— Да, знаю, он вращается вокруг Эрика, — отмахнулась я, заглядывая на принесенный поднос. — Ты злой, потому что голодный.

Угощайся! Хазард показал головой, от чего капюшон заходил ходуном.

— Так и думала, отравленное.

— Что за чушь? Ешь давай и отпусти рясу, ненормальная! — Хазард резким движением выдернул-таки ткань у меня из рук и собрался уходить.

— Интересно, сколько еще я продержусь без еды и воды? — задумчиво протянула я, присаживаясь на кровать и закидывая ногу на ногу. — Как ты там говорил? Нам не нужна мертвая пленница? Если бы капюшон не скрывал лица, то взгляд, устремленный в мою сторону, не сулил бы ничего хорошего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Съем — успокоишься? — в голосе человека прорезались нотки раздражения. Неужели я могу довести кого угодно? Я кивнула и указала на куриную ножку. Уж больно выглядела она подозрительно. Подозрительно вкусной. Почти молниеносно схватив с тарелки куриную ножку, он сунул ее под капюшон. Когда ножка вернулась на свет, на ней красовался след от укуса.