Магнолия мадам Бовари - Влада Ольховская

– А что, тебя тут силой удерживают?

– Нет… Здесь никого силой не удерживают. И в то же время нет никого, кто радуется пребыванию здесь. Мы в этом раю потихоньку сходим с ума… Ты это позже поймешь, когда почувствуешь. Теряем главные ориентиры, что ли, и уже не видим смысла бороться за ту жизнь, которую считали правильной раньше.

– Жутковато звучит! – поежился Эрик.

– Да так и есть! – Девушка взяла бутылку, стоящую возле его шезлонга, и уверенно сделала глоток. – Собрать вещи и уехать мы можем в любой момент. Но, по-своему, мы все уже обречены остаться здесь навсегда!

Глава 4

Иногда в такие моменты Вика чувствовала себя состоявшейся матерью семейства. «Милый, ты ведь посидишь с ребенком, пока меня не будет?» И эта мысль вызывала улыбку, потому что за ней следовало представление себя в выцветшем халате, бигудях и с половником в руке.

Впрочем, достаточно вспомнить «деточку», о которой шла речь, чтобы понять, что классика жанра здесь неуместна. Следить за ней надо не потому, что ей нужна опека, а потому, что окружающие от нее не застрахованы!

Хотя Марк все равно удивился ее желанию отправиться на встречу с Катей в одиночестве. Он был полностью убежден, что никакие сюрпризы Еве не нужны. Вот если ей позволят свернуть шею приглашенному клоуну – да, она обрадуется. Но милые детские радости?.. Она их в лучшем случае молча стерпит!

Однако Вика стояла на своем. Они ведь так и не научились понимать, что происходит у Евы в голове! Может, ей как раз мелочей и не хватает…

Да и потом, романтический отдых прекрасен, но приятно было ненадолго вернуться к своей привычке путешествовать в одиночестве и знакомиться с кем-то уже на месте. Так было до появления в ее жизни Марка, и, хотя перемены ей и нравились, небольшой сеанс ностальгии определенно не повредил бы!

А со стороны Кати это и вовсе благотворительность. Не похоже, что девушка таким образом зарабатывает деньги, не тот человек. Скорее, это нужно воспринимать как одолжение соотечественнице.

К условленному месту Катя пришла даже раньше нее. Теперь, когда она сменила цветастое платье официантки на майку и подвернутые джинсы, она ничем не отличалась от толпы прогуливающихся по городу туристов. А вот на местную точно не походила – не было в ней ничего итальянского. Светло-русые волосы успели выгореть на солнце и от этого казались мелированными, разрез серых глаз был типично русским – круглым, как у матрешек бывает, а пушистые ресницы лишь подчеркивали это. По щекам рассыпались бледные веснушки, которыми природа наделяет только натуральных блондинок.

– Привет еще раз, – улыбнулась Вика. – Спасибо, что согласилась помочь! Но ты уверена, что стоит?

– Конечно! Почему спрашиваешь?

– Да усталая ты какая-то…

Здесь Вика не кривила душой, а говорила вполне честно. Утром Катя была гораздо бодрее, вертелась волчком между столиками, умудрялась нести сразу два подноса. А теперь такой искристой энергии нет…

– Пустяки, – отмахнулась официантка. – Просто день выдался тяжелый.

– И всегда так?

– Не всегда. Если нормальные люди приходят, вот как вы, то работа только в радость. Я могу и всю смену отстоять, и на пару часов дольше остаться, и в клуб потом пойти. Но если пожалует какое-нибудь чмо, то весь день испоганит, даже если работы как таковой было немного!

– И что, сегодня оно пожаловало?

– Это точно! Такое, что всем остальным до него расти и расти! Знаешь, бывают просто пчелки, а бывает королева-мать? Так вот, сегодня к нам приперлась прямо чмошная королева-мать!

– Заинтриговала! – призналась Вика. – И как она выглядела?

– Выглядела она как раз не слишком впечатляюще. Молодая девка совсем, точно младше меня! Но раскрашена… как индеец на войне. Да и платье такой длины, как у меня топики, и кажется, что она на свой зад шорты забыла натянуть! Спасибо хоть, что трусы надела. Правда, я бы все равно предпочла, чтобы она своими труснярами не светила на каждом шагу, к нам ведь и с детьми семьи приходят!

– А что, выставить сразу вы ее не могли?

– Не положено, – вздохнула Катя. – Распоряжение начальства: обслуживаем всех, кто трезв и платежеспособен. А она трезвая была, просто от рождения тупая! Пришла и сразу начала качать права: тут ей дует, там ей душно, подушки слишком жесткие, кажется, она видела рядом с собой пчелу, дети слишком шумят, а мороженое отвратительно. При этом столь низкое мнение о нашем заведении не заставило ее уйти, не подумай! Уселась своим костлявым задом на диван – и ни в какую никуда! Все требовала чего-то… Уж не помню чего: то ли омаров, то ли человеческих жертвоприношений… Короче, мне все это надоело и я ей сказала валить, а то за шкирку вышвырну.

– Что, так и сказала?

– Ага. Охраны как таковой у нас нет, есть общая охранная служба для нас и других кафешек на берегу. А мужики у нас рохли – что бармен, что хозяин кафе. Пришлось самой разбираться, потому что жалко было других девочек-официанток: из них она вообще всю душу высосет!

– И что, она ушла?

– Громко, со скандалом, но свалила. Ай, мне не впервой. Если надо – и вытолкать могу!

Все-таки необычная официантка им попалась… Вика таких еще не видела. И по уровню решительности, и по степени уверенности в себе.

Особенно если учитывать, что она в чужой стране и, по идее, должна держаться за эту работу обеими руками, о клиентах не то что плохо не говорить – даже думать плохо нельзя! Откуда она вообще взялась?

– Слушай, Кать… а как ты попала в Геную?

Они свернули на менее оживленные улицы. Здесь можно было прогуливаться спокойней, не опасаясь лобового столкновения с группами туристов. Видно, иностранцев, как это всегда бывает, водили по одним и тем же маршрутам. А здесь отдыхали местные, наслаждавшиеся предзакатными лучами солнца.

Обстановка определенно способствовала разговорам. Однако Вика все равно не ожидала того откровенного ответа, который получила. Чувствовалось, что эмоции давно накапливались в душе Кати, перемежаясь с сомнениями. Хотелось выговориться – а не перед кем! А тут все вместе сложилось: трудный день, возможность поговорить на родном языке, собеседница, которая как минимум по возрасту подходила ей в подруги.

Да и потом, бывает так, что незнакомцу рассказать даже самую тяжелую правду проще, чем близкому человеку.

– Все началось с того, что я сошла с ума… – признала Катя. – По крайней мере, мне так потом все сказали.

Жаловаться на жизнь Кате не приходилось никогда: характер не позволял, да и обстоятельства, скорее, способствовали успеху, чем мешали. Семейство ее даже в самые сложные времена стабильно удерживалось в среднем классе, а порой взбиралось на его верхушку. Поэтому Катя и ее брат ни в чем не нуждались.

Но это не означало, что она и дальше хотела жить на всем готовом. Это была, скорее, черта ее старшего брата, который в точности копировал поведение матери. Девушка же унаследовала волевой и сильный характер отца. Она не хотела всю жизнь быть завуалированной «содержанкой» – сначала родителей, потом мужа. Поэтому училась Катя усердно, получила сначала экономическое, а потом и юридическое образование. Устроилась юристом в крупную компанию – на открытую вакансию, без поддержки отца.

Карьеру нельзя было назвать состоявшейся, и все-таки девушка могла считать, что поставила ее на рельсы: теперь путь один – вверх. Сложнее дела обстояли с личной жизнью. Внимая требованиям матери, Катя честно пыталась кого-то найти. С одним жила год, с другим – полгода, и каждый раз надеялась, что уж с этим-то навсегда! Но в конечном итоге они начинали ссориться, и кто-то уходил первым. Как правило, она, чтобы потом выслушать очередную нотацию на тему «так и умрешь в девках».

Ничем, кроме нотаций, родственники повлиять на нее не могли, потому что зарабатывала девушка прилично и содержала себя сама. Однако Кате их вечного недовольства хватало. К тому же она и сама не отказалась бы от семьи – время-то шло!

В свой двадцать девятый день рождения она твердо решила, что уж со следующим-то кандидатом на руку и сердце что-нибудь получится! Она приложит для этого не меньше усилий, чем когда-то для получения образования!

Вскоре она познакомилась с Никитой. Никита был умерен во всем. Отличался умеренной полнотой, которую подруга Кати охарактеризовала как «комплекция пельменя», но обещал исправить это и даже купил тренажер, на который потом вешал галстуки. Умеренно привлекателен – по крайней мере, некрасивым его нельзя было назвать. Как и красивым. Как и запомнить его лицо после первой встречи. Никита получил умеренно престижное образование и теперь работал за умеренную зарплату.

С точки зрения матери Кати, он был ангелом. Он не разбрасывал по дому носки, мог беседовать с потенциальной тещей больше десяти минут и умел варить борщ, пусть и умеренно съедобный. Теперь, когда ее мечты о зяте наконец-то получили материальное воплощение, она насела на дочь с удвоенной силой.