Восточный край - Сергей Извольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глаза Надежды Геннадиевны потемнели, кожа полностью побелела. Похоже, она была в ярости. Я смотрел в ее черные глаза с опасением, но при этом с откровенным интересом. В голове при этом крутился голос Леонида Каневского: «Без лишних предисловий: мужчина умер».
Но обошлось — Надежда, похоже, справилась с холодной черной яростью и вернула себе обычный вид.
— Я подумаю над твоими словами. Ты со мной?
— Да, ваша светлость, я с вами.
С этого момента я решил, если уж она такая нежная, обращаться к ней никак иначе как по имени-отчеству или говоря «ваша светлость».
— Отлично. Тогда собирайся, нам уже пора.
— Куда собираться? — тут же забыл я о своем решении, упустив добавить полагающееся «ваша светлость».
— В Дарвин.
— В Дарвин?
— В Дарвин.
— В Дарвин, — эхом повторил я.
— Да, в Дарвин! Это Северная территория Австралии, там где гребенчатые крокодилы, мангровые леса, кенгуру и…
— Вашсветлость, я примерно знаю где находится Дарвин. А нам туда зачем?
— В Дарвине мы с тобой завтра-послезавтра инкогнито примем участие в закрытом смертельном матче в парном формате все против всех. Попробуешь на вкус кровавый спорт, кроме того поищем людей к себе в команду.
— А зачем нам искать других членов команды? — не понял я замысла.
— Потому что списочный состав команды для участия в русском покере — шесть человек. Четверо в основе, два в запасе. У нас пока есть только я как тренер, и ты как капитан. Нужно еще четверо, понимаешь арифметику процесса?
В голосе Надежды прозвучал сарказм, но внимания я не обратил.
— Нет-нет, это понятно. Зачем нам искать кого-то у черта на куличках, я этого не понимаю.
— Мы будем участвовать в матче под эгидой Грязной лиги, а туда от хорошей жизни не заявляются. В таких ивентах как правило принимают участие не достигшие второго совершеннолетия владеющие, которым часто нечего терять кроме своего дара. А если ты немного знаешь человеческую природу, то сможешь догадаться, что соратников для восхождения по лестнице власти и влияния нужно искать в самом низу, чтобы они понимали — упадешь ты, упадут и они с тобой. Среди владеющих с самой юности почти каждый уже принадлежит к какой-то группе, организации, роду или клану. Приблизив любого человека к себе из условно стабильного окружения, мы не сможем быть уверенными, что завтра по воле главы клана или рода он нас не предаст.
Сразу после этого объяснения возник у меня важный вопрос, но я решил с ним пока повременить, спросил о другом.
— Вашсветлость, вы сказали, что лига Грязная. Почему такое неблагозвучное название? — едва спросил, как сразу сам догадался: — Это не потому, что в ней участвуют владеющие, которые не обладают в полной мере чистотой дара?
— В числе прочего. Но не думай, что Грязная лига — это что-то предосудительное. Очень многие с нее начинают, и очень многие после возвышения даже не скрывают в своем резюме участие в устраиваемых Грязной лигой ивентах.
— За мной вы тоже в самый низ спустились, ваша светлость? — задал я придержанный ранее вопрос.
Отвечать на вопрос Надежда не стала, но по ее взгляду я все понял. И она поняла, что я все понял.
— Участвовать в матче мы будем вдвоем? — перевел я тему.
— Да.
— В смысле как тренер и участник, или вот прямо вдвоем, плечом к плечу?
— Да! Так ты готов?
Что значит это ее «да!», интересно? Переспрашивать конечно же не стал — ее кавайная светлость и так похоже устала от каверзных вопросов.
— Нас не хватятся?
— Я проинструктировала Наоми, утром на пробежке она скажет ротмистру Соколову, что мы с тобой отбыли на пару дней. Теоретически, мы можем скрыть наше отсутствие. Например, сделать вид что ушли в погружение в вирт на несколько суток, но мне кажется лучше сразу обозначить нашу позицию. Когда вернемся, нам начнут задавать вопросы, мы начнем на них отвечать.
— Вы хотите в чужих вопросах найти ответы?
— Да.
— Что мне с собой брать?
— Браслеты-негаторы на тебе, больше ничего не нужно. Обуться просто не забудь, я подожду тебя на крыльце.
Поднявшись и неожиданно мягко тронув меня за руку, Надежда двинулась к выходу. Я невольно обернулся и проследил за покачивающимися маятником бедрами. Кавайная княгиня у самой двери остановилась, обернувшись. Судя по виду, она захотела что-то сказать мне неприятное.
— Я старательно тренирую все назначенные дыхательные и иные практики для освоения ментальной сдержанности, — опережая ее, отчеканил я.
— Вы ходите по очень тонкому льду, Дмитрий Сергеевич, — негромко, явно сдержав более резкий комментарий, произнесла ее кавайная светлость.
Пока она сдерживается, всего один раз обратилась в темную форму. Но это пока — ее кавайная светлость меня ведь может на темные молекулы размазать. Возникло понимание, что действительно хожу по очень тонкому льду. Тем более что Надежда до сих пор стояла перед дверью, не выходя. Каверзу какую-то готовит? Или все же устала от моей дерзости, и кто-то сейчас получит по наглой белой морде? Смотрит очень холодно, никак не могу понять, что задумала. А ее кавайная светлость сумела удивить.
— Ты еще можешь передумать, — вдруг изменившимся голосом произнесла Надежда.
— Куда… о чем передумать? — не понял я, погруженный в мыслях о неиллюзорной опасности прямо сейчас стать лужей протоплазмы.
— Может случиться так, что после этих выходных некоторые варианты твоего будущего, в числе прочего самые выгодно-непыльные, будут более недоступны.
Как она, подразумевая понятно что, изящно выразилась: «Самые выгодно-непыльные».
— Вашсветлость, я об этом уже подумал, много раз.
— Хорошо, жду во дворе.
Когда Надежда закрыла за собой дверь, я поднялся и вздохнул. Надеялся поспать, а гляди ж как оно вышло.
— Рейдзи? — услышал я негромкий голос.
От неожиданности вздрогнул и едва не подпрыгнул. Обернулся и увидел, что на открытом окне — в пограничном состоянии между двух сущностей, сидит Наоми. В позе лисицы, как однажды я ее уже видел — с разведенными в сторону коленями и опираясь на сведенные вместе руки. Только в этот раз на голове у нее, среди серебряных локонов выделялись — надо же, лисьи ушки.
— Много слышала?
— Примерно с начала разговора.
Неожиданно. И как, интересно, ее Надежда не почувствовала? Наоми между тем мягко соскользнула с подоконника и пошла в мою сторону, с каждым шагом выпрямляясь и возвращаясь в
