Матрица Теплухина. До и после первого миллиона - Павел Теплухин

У нас были хорошие физики, отличные математики, хорошие экономисты, а хороших менеджеров не было

В России, как правило, менеджеры получили предприятие в результате приватизации. Они получили эти активы бесплатно, вместе с некоторыми акционерами. Эти менеджеры не ходили по акционерам и банкам с шапкой, выпрашивая средства на развитие. Этого не было, этот этап был пропущен, и в результате менеджеры не чувствуют никакой ответственности перед акционерами, так как акционеры никаких средств в это предприятие не вложили. В результате ответственность наших менеджеров перед внешним финансированием очень ограниченна или почти отсутствует. Спросите такого менеджера: «Почему вы не выплачиваете дивиденды своим акционерам?» Он ответит: «Какие дивиденды он захотел? Ничего не вложил, а получить хочет…»

Если человек хочет заняться бизнесом, прежде всего он должен ответить на вопрос: «Готов ли я принимать самостоятельные решения и нести за них полную ответственность?»

Бизнесмен должен быть готов к банкротству

Бизнесмен должен быть готов к отрицательным последствиям своих решений, должен быть готов к банкротству.

Хорошо, когда бизнес-человек умеет провести четкую линию и осознанно сказать себе: «Принятие этого решения может привести к моему личному банкротству, но не повлечет за собой банкротства моих родственников и партнеров».

Продвинутый бизнесмен принимает решения в пределах своей компетенции, в пределах своей ответственности.

Хуже, когда отрицательные последствия неправильных решений перекладываются на окружение бизнесмена. Я считаю, что это неправильно, когда «проигравший» приходит к своим друзьям и начинает просить денег, заранее зная, что ему не откажут. О чем он думал, когда принимал решение, не продумав всех возможных рисков.

Продвинутый бизнесмен принимает решения в пределах своей компетенции, в пределах своей ответственности

Это способ перекладывания своей проблемы на чужие плечи. Я считаю, что это аморально.

Основной вопрос любого бизнеса – это, конечно, вопрос кадров. Отличить человека, которого есть смысл взять на работу очень просто. Ему должно быть хорошо. А человека, которому хорошо, видно сразу. Даже если он устал, его глаза светятся по-особому, от него исходит драйв человека, которому хорошо.

Лузеры тоже заметны за километр.

Отличить человека, которого есть смысл взять на работу очень просто. Ему должно быть хорошо. А человека, которому хорошо, видно сразу

Глава шестая. Девяносто восьмой год

Модель предсказывает дефолт * Все под контролем! * На месяц раньше * Кредиторы из Москвы * Я и дефолт 1998 года * Возможные варианты * После дефолта

С научным сотрудником Гарвардского университета Эндрю Уорнером (Andrew Warner) мы были знакомы по совместной работе в команде Джеффри Сакса (Jeffrey Sachs), где занимались выработкой советов и рекомендаций российскому правительству. С девяносто шестого года я перешел работать в «Тройку Диалог» и создавал управляющую компанию, которая управляла деньгами, инвестировала в российские ценные бумаги, в том числе и в государственные казначейские облигации (ГКО). ГКО выпускались для финансирования дефицита федерального бюджета. Считалось, что в период временного спада производства, недостаточности налоговых поступлений государство для финансирования своих текущих платежей займет у российских и иностранных инвесторов небольшую сумму. Потом оказалось, что «временный» спад продолжается, а расходы не уменьшаются, поэтому надо занять еще. Так объем долга рос, а с ним и расходы на его обслуживание – проценты. Потом новых займов стало едва хватать на выплату процентов и т. д.

И вот Эндрю Уорнер приезжает ко мне и говорит: «Слушай, у тебя есть отличная база данных, а мне интересно построить модель ГКО…» Я ответил согласием. И какое-то время мы упражнялись над этим замыслом через Интернет. Он сидел-строил у себя в Гарварде, а я в Москве. И так, мало-помалу мы сотворили цифровую модель ГКО и на ее основе написали статью. Это было в мае девяносто восьмого года.

Модель предсказывала некоторые параметры – поведение рынка, изменение доходности – в общем, получилось у нас эдакое академическое упражнение. На основе прогнозов этой модели мы хотели выяснить некоторую закономерность показателей ГКО с учетом существовавших на тот момент макроэкономических параметров. Дефицит бюджета, инфляция, колебания обменного курса – эти параметры нас интересовали в первую очередь. И вот моделировал я, конструировал и увидел, что, оказывается, при определенном стечении обстоятельств государство не сможет выполнить свои долговые обязательства.

В июне модель «предсказала», что обвала ГКО следует ожидать через три месяца – в сентябре 1998 года.

Я принес свой тревожный прогноз Сергею Алексашенко – на тот момент он был заместителем председателя Центробанка. С ним меня связывает давнишнее знакомство – вместе учились в МГУ, затем работали «под крылом» одного научного руководителя, участвовали в работе Института Гайдара. Пришел я к нему и говорю: «Такое дело, Сергей, по всем расчетам получается, что в сентябре будет дефолт…» Я показал ему модель. Он твердит: «У меня все под контролем». Я ему поверил, потому что он парень абсолютно не глупый, и, более того, я посчитал, что он все-таки располагает конфиденциальной информацией. В том числе – закрытыми данными по внешнему кредитованию. Этих вещей я знать не мог, но все-таки Алексашенко меня не вполне убедил, настороженность осталась, и вскоре «Тройка Диалог» стала «выходить» из госбумаг. Этот процесс продолжался около полутора месяцев. Некоторые клиенты поверили в эти «сказки», некоторые не поверили. Модель есть модель – это имитация реальности, тем более весь июль правительство только тем и занималось, что опровергало слухи о возможности дефолта. Мало ли кто и какие модели строит?

Единственное, в чем ошиблась модель, – это месяц. Дефолт произошел в августе – что-то его ускорило, но что именно – я судить не берусь.

«Тройка Диалог», в отличие от многих наших конкурентов, на самом кризисе деньги не потеряла. Мы потеряли часть бизнеса. У нас сузилась клиентская база – некоторые клиенты потеряли много денег. У нас стало меньше заказов. Но намного хуже было тем людям, у которых не только сузился бизнес, но и были потеряны собственные деньги. И таких было много. Были компании, сопоставимые по размерам с «Тройкой Диалог», которые вообще перестали существовать.

Спустя некоторое время после дефолта было объявлено о создании Лондонского клуба кредиторов. И Михаил Михайлович Касьянов, занимавший тогда должность заместителя министра финансов, был уполномочен правительством вступить в переговоры с западными банками, которые сильно «погорели» на нашем дефолте.

Я, если честно, обиделся. Ну, Лондонский клуб – это, конечно, хорошо. Западные кредиторы защищают свои интересы – они молодцы. А мы чего? У нас что, веса нет? Или инвесторов нет? И я решил создать Московский клуб кредиторов, который, собственно, и был образован месяц спустя после создания Лондонского клуба кредиторов. В Московский клуб вошли управляющие компании, негосударственные пенсионные фонды, страховые компании. Я написал письмо Касьянову, предложил вступить в переговоры.

Когда должник не выплачивает долг – это становится проблемой кредитора. Поэтому это была наша совместная проблема. И мы должны были найти правильный способ ее разрешения.

Наш с Касьяновым диалог был построен очень профессионально. Это не выглядело нахально, и мы, разумеется, не говорили: «Ты плати и ни о чем не разговаривай, выполняй гарантии».

Диалог был примерно такой.

Касьянов: «Ну и что делать будем?»

Кредиторы: «Давайте вместе подумаем. Мы понимаем, что вы не можете заплатить. Давайте думать, что-то решать. Рано или поздно заплатить все равно придется, так что давайте поймем, каким образом, когда и что мы получим в качестве компенсации за отсрочку платежа. Какие условия реструктуризации долга?»

Вот так примерно и шли эти многомесячные переговоры. Касьянов – очень талантливый переговорщик, с ним приятно работать. Мы много переговоров провели – строили различные финансовые модели. Привлекали специалистов по макроэкономике: прогнозировали доходы и расходы государственного бюджета, возможности выплаты, поведение различных категорий населения. Рассчитывали, чтобы выплаты не приводили к усилению инфляции, с тем чтобы не возникло дефицита государственного бюджета…