Силою громов. Трилогия - Алексей Михайлович Голиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выхватывая заряженный автомат, Карло Андолини разворачивается и нацеливает его на охранника, тянущегося за пистолетом, который выронил Карло. Нажатием курка он вышибает выстрелом телохранителю мозги, из-за чего от головы осталось меньше половины, а на полу образовалось кровавое месиво.
Разворот полукругом – и диверсант жмёт на курок, но автомат внезапно заклинило. Тогда диверсант бьёт дулом в лицо живому телохранителю. От удара он падает так, что его голова оказывается в дверном проёме, из которого тот вышел. Карло ногой наступает на глотку, пытаясь душить его, а рукой хватает дверную ручку и резко закрывает дверь. Андолини бьет его дверью в проёме до тех пор, пока череп не оказывается в размозжённом состоянии.
После этого шпион сел на пол, оперевшись спиной на стену, взяв предварительно пистолет. «Надо передохнуть, – сказал он вслух сам себе. – Так, значит, что мне нужно? У меня в рюкзаке противогаз и граната с усыпляющим газом. Заброшу её в комнату и начну внедрение».
Посидев с полминуты, Карло Андолини достал из рюкзака противогаз и надел его. После взял гранату и установил на ней таймер в две секунды. Чуть приоткрыв пятую дверь, он забросил её в комнату. В дверном проёме сразу же раздались выстрелы. Резкий хлопок. И спустя пять секунд послышались два глухих, тяжёлых звука. Карло встал и зашёл в комнату. То была обычная спальня. Он аккуратно, не показываясь на улицу, открыл окно. Во дворе по тревоге собрались все юнеане в округе.
У кровати лежали генерал Розервен и его жена. Рядом с ними на полу оказался красивый подарочный пистолет с выгравированными узорами. Андолини толкнул ногой его от генерала в другой конец комнаты и прилёг поудобнее на пол. Закрыв глаза, он начал с помощью медитации замедлять биение сердца, вследствие чего уснул. Открыв глаза, Карло поднялся и увидел своё тело, спавшее на полу. В астральном измерении всё было немного иначе. Все предметы становились немного искажёнными6 кривые стены, мебель, даже само пространство искривлялось в чьём-либо взоре. Складывалось мрачное ощущение, ведь в добавок это выглядело в большей степени из всей палитры красок в сером оттенке.
Розервен даже не понял, что заснул, как и его жена. Карло запрыгнул в тело генерала и попал в его сон. Он идёт по пустыне с кожаными мешками к водоёму. «Хм, давай-ка попробуем это…» – подумал про себя Андолини. И на генерала налетел рой мух. Они его кусали, но тот прикрыл лицо своей длинной рубахой и двинулся дальше. «Ну а если так…» – с этими словами Карло наслал новое испытание. Из песка выползла гремучая змея, ужасающе тряся своей трещоткой на хвосте. Но и тут он не растерялся и из-за рубахи достал меч и зарубил змею. «А если твой меч заржавеет?» – ухмыльнулся шпион. И в руках у Розервена оказался ржавый, напоминающий меч кусок железа. Сзади послышался звериный рык. Обернувшись, тот увидел готового к броску льва в десяти метрах от него. Хищник ринулся на генерала и свалил его с ног. Зверь рвёт ему кожу когтями. Вцепившись клыками в руку, он отрывает от него куски плоти. Но и тут промах. Розервен не забыл про ржавый кусок металла в другой руке, которым начал наносить колющие удары в бок и шею льва. Через пару минут битвы зверь убит.
Юнеанец встал и, истекая кровью, направился дальше. Подойдя к воде, он увидел свою жену, которая сидела и роняла слёзы в озеро. Тогда генерал спросил: «Что случилось? Почему ты плачешь?» Диверсант заинтересованно проговорил сам себе мысленно: «Почему у них нет детей?» Генеральская жена тут же по инициативе шпиона задала вопрос мужу: «Почему у нас нет детей?» «Ты знаешь…» – с грустью и какой-то злостью ответил Розервен. Тогда Карло стал говорить, а жена генерала начала дублировать его: «Но я так не могу». «Слушай, ну прости меня! Я сделал роковую ошибку, за которую меня мучает совесть каждый день. Как бы я ни молился и как бы ни делал твою жизнь лучше, мне не становится легче!» – истерично объяснял муж. «Что мне тогда делать?» – огорчённо вопросила она. «Я не знаю. Остаётся только молиться Богу, чтобы Он вернул тебе здоровье после аборта, что я вынудил тебя сделать. Ты пойми же, тогда я был беден, у меня даже не было жилья! Гореть мне в аду за это», – с печалью закончил Розервен и тяжело сел на песок, свесив голову. «Вот оно, твоё дерьмо, с которым ты живёшь! Теперь мне ясно…» – с этими словами Карло тут же наслал новое испытание. «Почему он не плачет, любимый?» – задала вопрос жена. Генерал поднял глаза и увидел, что его супруга держит в руках окровавленный эмбрион. Его пуповина свисала, а дряхлое тельце распласталось на ладони, раскинув в стороны маленькие ручки. Она снова обратилась: «Скажи! Может, возьмёшь его на руки, нашего ребёнка?»
Юнеанин с диким ужасом вскочил и бегом пустился прочь. Но перед ним снова появилась жена с нерождённым ребёнком, смотрящая на него красными, опухшими от слёз глазами. «Ты боишься, генерал? Чего же? Может, тогда сделаем нового?» – с этими словами она сбрасывает с рук эмбрион и делает шаг в сторону Розервена.
Не дожидаясь развития событий, он начинает разворачиваться, чтобы пуститься прочь в противоположную сторону от неё. «Теперь мой черёд», – сказал Карло Андолини.
Только юнеанец развернулся от жены, чтобы убежать, его схватил за горло и поднял над землёй демон, в обличье которого явился Карло. Он был два с половиной метра ростом, широкий, как двое мужчин, весь из черного камня, подобно статуе. Глаза его горели жёлтым светом. А из трещин его сочилась лава. И проговорил он нечеловеческим голосом, от которого Розервена бросило в холодный пот:
– Я пришёл за тобой, юнеанец. Ты детоубийца и губитель здравия. Ты убил нерождённого и обрёк на мучения ту, которую клялся перед Богом хранить веки вечные. Да узри же теперь грядущую судьбу твою!
И перед ними разверзлась земля и открылся вид в огненную геенну, где стоит гулом дикий вопль, где скрежет зубов так громок, что доводит до безумия. Там люди в огне молят о пощаде. Их плоть обугливается, а потом снова заживает.
– Ты чувствуешь вонь горящей плоти? Какие твои грехи, Розервен? Ты готов к расплате?
– Нет! Что я могу сделать, чтобы избежать этого? – взмолился генерал.
– Глупец, тебе этого не избежать. Ты уже проклят! Разве только выиграть время, отсрочить наказание и прийти
