Щит - Пол Андерсон

— Позаботься, чтобы эта штука не сработала от случайных сигналов, — рявкнул Коскинен.

— Не беспокойся, — сказала Вивьена. — Детонатор срабатывает от специального кодированого сигнала.

— Отпусти его, Бак, — сказал Зиггер.

Коскинен потер нос, который немного распух и болел.

Зиггер сиял.

— Не держи зла на меня, Пит. Я показал тебе плохое. Теперь покажу хорошее. Курить хочешь? Или таблетки для счастья? У меня их полный карман.

— Нет.

— Пока ты пленник, ты моя собственность. Но эти мальчики не собственность. Они здесь потому, что знают, где им хорошо. Мне бы хотелось, чтобы ты присоединился к нам, Пит. Разумеется, по своей доброй воле. О, не пугайся. Я не преступник. Ты должен понять это. Я здесь — правительство. Да, да. Я создаю законы, собираю налоги, забочусь о своих людях. Разве я не правительство? Что может для тебя сделать Вашингтон, чего не мог бы сделать я? И сделать лучше. Тебе нужны деньги, хорошая пища, хороший дом, развлечения? Ты все это будешь иметь, если захочешь. К тому же тебе совсем необязательно все время жить здесь, в Кратере. Пластическая операция — и ты можешь идти куда угодно. У меня по всему миру есть прекрасные дома, виллы, охотничьи домики, яхты… И мы будем иметь гораздо больше. Напряги свое воображение, мальчик, и подумай, что у нас будет уже в следующем году.

Хочешь принять участие в игре?

Коскинен молчал. Зиггер хлопнул его по спине.

— Подумай над предложением, Пит, — сказал он игриво. — А пока работай и веди себя хорошо.

Он вышел в сопровождении охранников. За ними закрылась дверь.

Вивьена достала сигарету, уселась в кресло и, затянувшись, выпустила дым. А Коскинен осмотрел комнату. В углу он увидел экран монитора и с экрана на него смотрело чье-то лицо. Значит за ним следят.

Он с трудом удержался, чтобы не сделать неприличный жест шпиону. На столе лежал его прибор. Коскинен пробежал пальцами по ручкам управления.

Немного погодя Вивьена шевельнулась.

— Ну как?

Он не ответил.

— Мне жаль, что так случилось, — сказала она. — Но я получила приказ от босса.

— Разумеется.

— А что касается остального… того что делал он… думаю, что Зиггер ничем не хуже других главарей банд. Может быть даже не хуже любого правительства. А ведь он прав относительного того, что он правительство.

— В Вашингтоне не пытают, — пробормотал он.

— Я не уверена в этом, — горько заметила она.

Он удивленно посмотрел на нее. Во время их беседы она мало говорила о своем прошлом. Он выяснил, что родители Вивьены были довольно состоятельны и она училась в частной школе. Но война прервала все. Она пережила несколько трудных лет среди беженцев, а затем была полурабыней у партизан, но затем ее освободили и взяли в институт. Там ее лечили, а затем она получила образование.

— Мне кажется, что ты имеешь все основания ненавидеть анархизм, сказал он.

— И правительство тоже, — ответила она. — А что касается Зиггера, то он сейчас с очень плохом настроении. Беспокоится об исчезновении Бенеса.

— Кто это?

— Напарник Неффа. Помнишь двух парней в ресторане. Нефф вышел, чтобы вызвать машину и похитить тебя, а Бенес за тобой следил.

— О, да. Наркоман. Помню.

— Предполагалось, что он вернется к ночи с докладом, у Зиггера есть для него поручение. Но он не вернулся и никто не может найти никаких его следов.

— Убийство?

— Может быть. Хотя люди Зиггера больше привыкли сами убивать.

Бенес мог попасть в руки банды подростков, или даже его могли захватить люди из Нью — Хайвенского Кратера. Мы ведь ведем войну между собой за право контролировать территорию. О, черт с ними, — она выбросила сигарету. — Все так плохо. Почему правительство не хочет потратить деньги и покончить с этими гангстерами?

— Полагаю, что со временем это случится. Пока что есть много более важных дел. Поддержка Протектората требует много денег и энергии, что…

— Не говори мне о Протекторате, — вырвалось у нее.

Коскинен разинул рот. Ее буквально трясло. Глаза ее, полные слез, смотрели куда-то мимо него, ногти впились в ладони.

— Что случилось? — он сделал шаг к ней.

— Если бы Бог был, — сказала она сквозь зубы. — Я уверена, что он ненавидел бы нас, нашу страну, весь наш род. Он заставил бы нас придерживаться Доктрины Корриса, чтобы мы сами уничтожили себя и спасли его от неприятности.

— Но, Ви, что ты хочешь? Ты хочешь третью термоядерную войну?

В голове у него всплыли строки, которые он изучал еще в институте:

… безопасность США. Следовательно с этого момента ни одно государство не имеет права иметь вооруженные силы в большом количестве, чем это нужно для выполнения внутренних полицейских функций. Любая попытка производить, накапливать оружие, подготавливать армию, способную к агрессивным действиям, будет рассматриваться, как действие против США, и каждый, кто несет ответственность за такое действие будет арестован и судим американским военным судом, как военный преступник.

Для того, чтобы предотвратить тайное накапливание оружия США берут на себя функции неограниченного контроля. В остальном национальный суверенитет будет неукоснительно соблюдаться и США гарантируют целостность государственных границ с момента опубликования этой Прокламации. США признают, что государства могут изменить эти границы по взаимному соглашению, а население государств может изменять форму правления в государстве, как законным путем, так и путем вооруженного переворота. Однако, США оставляют за собой судить, не являются ли такие изменения угрозой безопасности США и, в случае, если такие изменения несут угрозу будущему США и всего мира, не допускать их.

Конгресс, Верховный Суд, Президенты непрерывно усложнили, дополнили Доктрину Корриса, пока она не стала раем для юристов. Но практически все было просто для тех, кто понимает. Американцы держали вооруженные силы в Европе, которые вмешивались во внутренние дела любых государств, если Президент считал, что необходимо сделать это.

Постепенно вся система контроля, разведовательные операции, сбор и оценка информации перешли в руки Службы Безопасности.

Вивьена не ответила на вопрос Пита.

— Разумеется, мы не совершенны, — сказал он. — И не очень приятно быть мировым полицейским. Это сделало нас непопулярными во всем мире.

Но что можно сделать?

Она посмотрела на него долгим взглядом, а затем сказала:

— Агенты Службы Безопасности пытались убить тебя.

— Да… конечно. Но я предпочел бы быть застреленным, чем попасть в камеру пыток к китайцам… или сюда!