Игра Луны - Алина смирнова

И она не смогла… сказать ему в тот день, всю правду до конца. Не смогла сказать, что время их на исходе. Не смогла потому, что слишком многое изменилось для них двоих за то время пока они были вместе. Мир вокруг них остался прежним, но они своими чувствами заставили его пошевелиться. Айола — принцесса Неба, жившая в золотой клетке служения, и Цукиёми — жестокий и коварный Бог луны… не были способны чувствовать что-либо по одиночке, но вместе… это случилось, это произошло… время изменилось и изменились они… вместе.

— Не оставляй меня, Сакурахару. Не смей оставлять меня, никогда… — прошептал он, крепко прижимая ее к себе.

— Нет. Я с тобой. Смотри, я всегда с тобой…

Сакурахару угасала… с каждым днем она становилась слабее, никакие Боги и волшебники не могли ей помочь, Цукиёми каждый день приглашал к ней новых и новых целителей, но никто не был в силах ей помочь. Она слабела, а живот ее рос и Цукиёми проклинал себя за то, что не смог ее защитить. Отчаянье буквально съедало его изнутри, ему было тяжело видеть ее такой. Прикованной к постели и не способной улыбнуться от боли. Тело айолы отторгало жизнь, принцесса Неба слова растворялась.

Цукиёми понимал, что Сакурахару приносит этому миру безмолвную жертву, ради того… чтобы показать, что даже тот, кто считает себя безвольным, может… повлиять на что-то… изменить мир вокруг… и сделать его ярче. Он не мог ее спасти, не мог заставить ее убить жизнь растущую внутри нее… он любил ее, и не хотел причинять ей еще большую боль. Но Сакура выбрала этот путь.

По ночам она практически не спала, а если спала, то просыпалась плача, или крича от страха. Цукиёми часами успокаивал ее, и надеялся только на чудо…

Но чудеса умеют творить лишь истинные волшебники, и то платя за них еще большую цену… а во Вселенной на тот момент, такой волшебник, способный исполнить все, что угодно, только родился… Сакуре не суждено было жить и прожить счастливую жизнь, но она заключила сделку с великим Повелителем Драконов, с тем кого она должна была боятся всю жизнь… и Эльреба всегда выполняет свои обещания. Ибо драконы… выше людей… выше Богов.

Через две ночи Сакурахару стала совсем плоха, она тяжело дышала и кожа ее бледнела на глазах, она не могла разговаривать без труда… ее беременность осложняла положение, потому, что дети отбирали ее жизненные силы.

— Сакура… — Цукиёми сжал ее холодную ладонь. — Не уходи, прошу тебя… Сакура…

Через силу она улыбнулась и попросила его наклониться. Губы ее потрескались, а глаза практически ничего не видели.

— Отнеси меня к дереву… нет, отнеси меня к острову…

— К водопаду? — не поняв о каком дереве она говорила… переспросил он. Она говорила о дереве, которое видела во сне. Но Цукиёми понял, что речь шла именно об острове в центре Площади.

Она была такая легкая. Наверное, весь вес составлял только ее живот. Он вышел на веранду, дул приятный теплый ветерок. Площадь была полупустой, Магрогориан созвал всех Богов на какой-то важный форум, чтобы обсудить, как всегда… как много семейство Аринглер делало для Богов и людей… Цукиёми скользнул в ночную тишину и приземлился на острове, водопад бурлил. Цукиёми сел на колени, и прижал к себе едва живую Сакуру. Ее длинные черные волосы были по-прежнему красивыми и словно переливались в свете лун и звезд. Она улыбалась, но кожа ее бледнела и уже практически сравнялась с цветом ее белого кимоно. Цукиёми не мог сдержать слез… он плакал, а она держала его руку и улыбалась, будто бы и не собиралась умирать…

— Я виноват в том, что происходит…

— Нет, никто не виноват… я с тобой, я всегда с тобой… поцелуй меня на прощанье…

Он коснулся ее холодных губ, и тело ее таяло на его руках, будто бы утекая в воды великого водопада. Когда она исчезла Цукиёми закричал…

От нее остался лишь шелковый халат, который он сжимал в руках. Ее запах, ее улыбка… ее радость, ее тепло — все исчезло. Он был поглощен горем и не заметил, как на земле стало что-то происходить….

Вокруг него земля слегка просела и он осмотревшись, встал и отошёл немного в сторону… и тут же из земли, на маленьком острове в центре Площади стали появляться корни и, в мгновение ока перед ним выросло огромное дерево, с тысячью ветвей, переплетающихся между собой. Оно сияло… как ее кожа… оно сияло миллионом розовых, лиловых и нежно сиреневых цветов, ветерок отрывал от них лепестки и они стали кружиться вокруг словно снег…

— Сакура… ты, наконец, расцвела, верно?

Лепесток упал на его ладонь и Цукиёми ощутил знакомый запах. Это был ее запах. Это была она. Вечно цветущая, весенняя сакура. Принцесса Неба, ставшая вечным символом того, что даже Боги умеют любить и страдать. Символом всего прекрасного и веры в лучшее будущее. Вечно цветущая…

И вот он снова вспомнил. Вспомнил как она умерла. Его любимая Сакурахару. Стоя на веранде и смотря на дерево, после смерти своей третьей жены Нацумэ… которая заставила его вспомнить о боли, которая сделала его таким. Он убил Сакуру, и получил за это боль и воспоминания о ней, и проклятие в придачу за свое преступление.

Пришло время. Пришло, наконец, время себя простить… он должен сходить к ней. Отпустить воспоминания о ней. Должен.

Цукиёми попросил Ильвидора и старейшин подождать его возвращения в зале собраний.

— Я должен сходить к ней…

— Но она всего лишь призрак, хозяин… забудьте о ней.

— Замолчи, Ильвидор. Я скоро вернусь.

Цукиёми вышел из дворца и перепрыгнув через ограду веранды, опоясывавшую все дворцы, пролетел до острова. Водопад по-прежнему изливал свои воды. Цукиёми опустился на колени перед деревом, и погладил рукой его ствол, ветви огромной сакуры словно бы наклонились к нему. И на мгновение он ощутил будто бы она снова совсем рядом, как тогда… он обернулся и увидел ее… призрака… в том же самом белом халате, в котором он последний раз ее видел, правда она вновь стала прежней, никаких признаков болезни не было… волосы лежали ровно и даже ветер не колыхал их. Сакурахару стала призраком, переродившемся в этом дереве.

— Сакура… — он встал и попытался сделать к ней шаг, но она покачала головой и безмолвно улыбнулась. — Сакурахару, мне нужно было прийти раньше. Я ждал так долго, потому, что боялся… боялся прийти и увидеть тебя такой. Ведь это я виноват в том, что с тобой случилось. Прости меня, если сможешь.

Она вновь упрямо закачала головой, а потом улыбнулась… ее губы открывались, но она не могла говорить… он прочитал по ее губам:

— Я… всегда… была… только… с тобой… — Сакурахару вытянула руку, и указала куда-то вдаль за спину Цукиёми.