Нехожеными тропами - Владислав Владимирович

даже блохи божественны! Ай! Отпусти! Я не съедобен!!! И это барсучий жир, а не енотовый! Ай! Ты не хранитель, ты садист!!!! Бедных маленьких зверят обижаешь…. Да согласен я! Согласен! Ща клятву принесу… Значит так: Я, Феоктист Алистер Аганон ун Учус, хватит ржать! Ты не хранитель, ты… Ты…! Ты…! Тьфу на тебя! Вот возьму, и… и… и… обижусь! Вот! Ай! Ладно, так вот, клянусь соблюдать правила, установленные хранителем, не практиковать кровавые жертвоприношения, не практиковать убийства и прочее-прочее, соблюдать законы, установленные для богов этого мира.

Мир отозвался громом, спугнув птиц с ближайших деревьев, воины, что с толикой юмора наблюдали комичную мизансцену, уважительно кивнули, улыбаясь. Один из парней, подошел к уже порядком подрумянившемуся кабанчику, отрезал приличных размеров кусок пузанины, присев на корточки перед енотом, почтительно вручил еду. Феоктист, слегка вздрогнул, потер глаз лапкой и с уважением принял подношение.

— У меня своя паства… — тихо проговорил маленький бог, — у меня своя паства? — Немного недоуменно посмотрел на кусок мяса. — У меня своя паства! — Заорав во все горло, енот засунул мясо в пасть и не пережевывая проглотил. По шерстке прошла небольшая волна, сопровождаемая маленькими электрическими разрядами. — Да! Да-да-да-да! Я люблю вас люди! Да! И тебя хранитель! И тебя… человек! Люблю вас!! Ай да я! А я еще сомневался! А у меня никогда не было паствы! А теперь есть! Вот вам! — Енот поднял голову к небесам и лапкой левой руки ударил по локтевому сгибу правой, обозначая всем известный жест. — Выкусите! Ха! Все, кто считал меня никчемой! Вот! В меня верят! Я крут- я крут- я крут! — Завертелся волчком вокруг Сергея, потом резко остановился и прижался к его ноге. — Спасибо! — Хлопнул маленькими лапками и исчез.

Сергей постоял в задумчивости, глядя на то место, где только что стоял новоявленный бог шуток и розыгрышей. Улыбнулся, чем-то тронул его этот маленький мохнатый засранец, по имени Феоктист. Парень, угостивший енота, так и стоял рядом, с рассеянным взглядом, смотря в одну точку.

— Эй, дружище! — Воин дернулся от звука голоса Сергея. — Извини что отвлекаю от дум многих, но могу я тебя попросить об одной услуге? — Солдат рассеянно кивнул. — Как вернешься домой, сделай домик небольшой такой, ну, как для енота, можно, наверное, землянку, или я не знаю, может из камня что-то небольшое сложить, куда бы енот мог спрятаться, рядом пару мисок поставь, и вслух скажи, что это храм бога Феоктиста. Просто иногда подкармливай его, глядишь, может веселее жить станет. Хорошо? — Парень усиленно закивал. А Сергей, присел у корня большого дуба, облокотившись на него спиной, задремал.

Глава 7

Три дня пути по лесам прошли скучно, в мерном покачивании в седле. Монотонную лесную дорогу периодически разбавляли виды лугов, деревень и холмов. Пару раз останавливались в деревушках перекусить, в каждой из которых Сергей высматривал одаренных детей. В первой, состоящий из полутора десятков домиков не оказалось ни одного одаренного, зато во второй, сидя в доме старейшины и уплетая за обе щеки зайчатину с какими-то корнеплодами, вкусно пахнущими хвоей, с интересом разглядывал сначала хозяев, пожилых мужа с женой, что держали деревушку в ежовых рукавицах, а потом и мальчика с девочкой, что сновали по дому, выполняя все поручения старших.

— Это ваши дети? — наконец спросил Сергей, сыто откинувшись на спинку стула.

— Эти-то? — Проследив за взглядом Сергея откликнулся хозяин. — Эти не-е. Это невольничьи. Мои то обе дочери замужем, тут рядом живут, а сын в замке десятником служит.

— За что их в невольники определили?

— Так это, — хозяин немного смутился, — ну-у, отец у них был странный, пришел сюда с женой и малыми детьми, пацан еще подсосный был, а девка-то уже бегала, а потом жинка его заболела, и больная в лес ушла, а он как раз на охоте был, да только из леса так и не вернулась. Когда кинулись искать, ни следов, ни бабы, как сквозь землю провалилась. А он после этого, пить начал сильно. Каждый день, да по бочонку! Все, что зарабатывал за охоту, все спускал, а вот в позатом году, пришел и говорит, купи Емеля детей, и дом купи, очень надо три золотых. Я возмутился, мол с чего бы, а он: нет! Мне надо именно три золотых и ни медяхой больше. Я ему сказал, что как вернется, пусть эти три золотых вернет, и детей обратно забирает, но только вот уж почитай два года так и нет.

— Слушай, хозяин, если я тебе дам три золотых, отдашь их мне? А если отец вернется, скажешь, что у Залесских теперь жить будут.

Хозяин с опаской покосился на Глеба, тот едва заметно кивнул. Шумно выдохнул.

— Ну, ежели у Залесских, то и за два забирай, дом то все равно у меня в залоге остается. А так, все меньше ртов кормить. — Повернулся вглубь дома. — Люська, собирайтесь, вы с Мишкой переезжаете!

Выскочившая с кухни девчушка, начала заламывать руки.

— Как же так, дядь Емель? Почто ты нас? Мы же все делали, что вы от нас требовали! Не продавай нас! Хочешь, я на колени встану?! — Слезы брызнули из глаз, девочка, хотя, наверное, ее стоило бы назвать уже девушкой, лет 15–16, восточная внешность, в будущем будет очень привлекательной, тонко очерченный нос, изогнутые тонкие дуги бровей, черные, как смоль волосы и пухлые губы. Попыталась опуститься на колени, но подскочивший брат, подхватил ее под локоть, не давая этого сделать. Мальчишка, в противовес сестре, оказался плечистым, чисто славянские черты, светлые вьющиеся волосы, ярко-голубые глаза, массивный подбородок с ямочкой, гроза девушек в будущем. Вскинув взгляд, строго осмотрел сидящих за столом, задержав внимание на Сергее, заметив его улыбающиеся глаза, сделал легкий кивок.

— Пойдем сестра, надо собраться. Все будет хорошо. Пойдем. — Приговаривая, повел девушку куда-то наружу из дома.

Сергей поднялся из-за стола, вышел на широкое крыльцо, забил трубку, закурил, через пару минут, из дома показался Аким, а следом и Глеб.

— Они те, о ком я думаю? — Сразу же задал вопрос княжич.

— Не знаю, о чем именно ты думаешь, но у парня о-очень редкий дар. Да и у сестры, если развивать, тоже неплохой потенциал. А еще, кажется мне, что старик о чем-то недоговаривает, или утаивает, относительно детей. — Выпустив струйку дыма, посмотрел на Акима. — Ну а ты, воин, что скажешь?

— Как есть, — задумчиво кивнул тот, — что-то скрывает, и отпустил их как-то чересчур легко. Но, по мне так, главное, детей забрать, а потом уже с ними говорить, с глазу