Майдан для двоих. Семейная сага - Дмитрий Барчук

Материны предостережения оказались напрасными, после полуночи моя экзальтированная невеста потащила меня на Майдан Незалежности.

— Ты ничего не понимаешь! Это на Европейской площади, может быть, проплаченные политиками «активисты», а на Майдане — сам народ! — уверяла она меня на подходе к палаточному городку сторонников интеграции Украины в Европу.

Новый год, безусловно, внёс свои коррективы в майданный быт. В окружении праздничной иллюминации, сверкающих ёлок и гирлянд сам палаточный лагерь с кострами казался декорацией к какой-то рождест вене кой сказке. Тем более, что многие из палаток светились изнутри, как будто в них проживали гномы или тролли. Часть революционеров всё ж разъехались по домам встречать праздник с семьями. Война войной, а обед по расписанию. Но самые стойкие бойцы отрядов самообороны остались на площади Независимости. А вдруг милиция нарушит перемирие и, пользуясь праздниками, снесёт их палаточный лагерь.

Здесь тоже праздновали Новый год. Небритые мужчины в пуховиках, утеплённых спецовках и далее старых горнолыжных костюмах с закопчёнными из‑за длительного нахождения у костров лицами радовались и поздравляли друг друга. Среди них встречались и женщины в бесформенной одежде, перевязанные платками, больше похожие на рыночных торговок, чем на революционерок.

Катя уверенно направилась к одной из палаток. Навстречу вывалился подвыпивший парень.

— Привет, Катюха! Жрачки принесла?

— А як же!

— Хлопцы, нам закуску принесли! — прокричал он в палатку.

Кастрюля с котлетами исчезла в брезентовом домике.

— Вот, Данила, познакомься. Это мой однокурсник из магистратуры Игорь. А это Данила, мой жених.

Парень сразу протрезвел.

— Из Москвы, что ли?

— Да.

— И каким ветром тебя сюда занесло?

— К невесте приехал на Новый год.

— А мы вот тут второй месяц уже чалимся.

— А как же учёба?

Игорь закурил и предложил мне. Я отказался.

— Декан пообещал отчислить. Теперь нам обратной дороги нет. Если победим, то и декана, и ректора заменим, а нет — они нас в шею выгонят.

От соседнего костра к нам подошёл молодой мужчина в жёлтом пуховике и чёрной спортивной шапочке, немногим старше меня.

— Извините, я невольно прислушался к вашему разговору. Меня зовут Олег. Я — предприниматель из Ровно. По российскому телевидению постоянно крутят, что мы все здесь националисты, бандеровцы. Есть, конечно, и такие. Вон «Правый сектор» гуляет, — он показал в сторону палатки, где бузила пьяная толпа. — А меня, поверьте, просто достала такая жизнь, нет больше сил терпеть произвол чиновников, жадность и продажность милиции. Почему мы не можем жить, как в Европе? У нас же всё есть. И плодородная земля, и заводы, и шахты, и порты. Мне тридцать три года, я — программист по образованию. У меня свой небольшой бизнес. Продаю и обслуживаю компьютеры и прочую оргтехнику. Так меня задушили налогами и поборами. За любой муниципальный заказ откат 60 процентов от стоимости. Я даже не могу прокормить свою семью. И я здесь такой не один.

На обратной дороге Катя взахлёб рассказывала, как в конце ноября, всего через две недели после нашего с отцом отъезда, когда Янукович отказался подписать соглашение об ассоциации с Евросоюзом, милиция дубинками разгоняла протестующих демонстрантов.

— Даже девушек избивали! Мне чудом удалось спастись. Монахи открыли ворота в Михайловский собор и укрыли нас от донецкого ОМОНа.

На открытие Зимних Олимпийских игр в Сочи билеты достать мне не удалось. Зато подфартило с церемонией закрытия. Ради этого я даже отказался от олимпийского хоккейного финала. И угадал — наша сборная всё равно вылетела из турнира гораздо раньше, проиграв американцам.

С работы меня отпустили только на неделю. Поэтому многие соревнования, включая российский триумф в фигурном катании, мы пропустили. Катя прилетела в Москву вечером, а на утро мы улетели в Сочи.

Я обалдел, когда увидел город, где не был семь лет. Современные стадионы, скоростные автобаны, толпы иностранцев. Пальмы, синее море, откуда дует тёплый ветер. Можно ходить в одной рубашке, а поднимешься немного в горы — укрытые снегом высоченные хребты, лёгкий морозец, настоящая зима!

Кате тоже очень понравился Сочи.

— Здесь далее круче, чем в Альпах! Лазурный берег отдыхает! — восхищённо говорила она. — Про Америку вообще молчу. Я была на прошлой Олимпиаде в Ванкувере. По сравнению с вашей она — полный отстой!

Правда, с гостиницей мы пролетели. Предприимчивые владельцы на скорую руку переделали летний пансионат во всесезонный отель. Получилось это у них плохо. В ночные заморозки температура в номере падала градусов до десяти тепла, по утрам перемерзала в трубах вода, поэтому душ мы могли принимать только днём, когда субтропическое солнце растапливало ледяные пробки, и с вечера набирали в ванну воду, чтобы умыться утром.

Дважды ездили в горы. Посмотрели женский биатлон. К Катиной радости медаль завоевала украинская спортсменка. В мужском гигантском слаломе лыжники из бывшего Союза не блистали. Но впечатлённая соревнованиями, Катя уговорила меня взять напрокат горные лыжи и дала мне первый урок по скоростному спуску. Она летала по склону, как ракета. Я же постоянно падал, хорошо, хоть лыжи не сломал. Но какой был кайф — снять с ног тяжелейшие горно-лыжные ботинки!

Конькобежный спорт, шорт-трек, кёрлинг, хоккей — эти соревнования можно было посмотреть в приморской зоне, никуда не выезжая из города. На них мы и ходили.

— Данила, Данила, проснись! «Евроньюс» передаёт. В Киеве вооружённое восстание. Янукович приказал «Беркуту» стрелять на поражение. Десятки убитых!

Она судорожно набрала телефон матери. Та долго не отвечала, видать, спала. Нервничая, Катя отгрызла длинный накрашенный ноготь. Наконец, Оксана Марковна взяла трубку.

— Мама, мамуля, как ты там?

Мать успокоила дочь, как могла: что в их районе всё спокойно, стреляют только в центре, из дома она далеко не выходит, только в магазин. Пока ситуация не успокоится, Кате лучше в Киев не возвращаться.

В этот день на стадион мне пришлось идти одному. Невеста осталась в номере и не отрывалась от телевизора. Смотрела только новости по CNN и ВВС. Когда я вернулся, она встретила меня с горящими глазами.

— Янукович сбежал. Рада избрала спикером Турчинова, а премьер-министром — Арсения Яценюка.

На экране телевизора прыгали торжествующие правосеки и скандировали во всё горло:

— Москаляку — на гиляку! Кто не скачет, тот — москаль! Мою возлюбленную словно подменили. От радостных, восторженных глаз не осталось и следа. В них теперь поселилась глубокая печаль. Далее в постели исчезла её былая страстность. Она отдавалась мне, словно исполняла долг, в какой-то прострации, в мыслях была далеко.