Да скроется мгла! - Фриц Лейбер

Тут раздалось слабое скрежетание на невыносимо высокой ноте, напоминающее царапанье стали по стеклу. Это заработал энтропийный распылитель. Лучи света на лету превращались в снежинки и кусочки льда. В кружащейся метели дом исчез, окутанный снежным покрывалом. Отовсюду веяло арктическим холодом.

Люди в толпе сгрудились, прижимаясь друг к другу. Кое-кто отбежал подальше.

Световая дорожка сузилась; ее энергию теперь направили на двери дома. Когда дверь покрылась тонким слоем льда, скрежетание прекратилось. Один из священников подошел к ледяной сверкающей глыбе, в которую превратился дом, и слегка ударил Карающим жезлом. Промерзшие стены заскрипели, и по ним пробежала трещина, , образовав большой неровный проем. Жезлом священник начал крошить и сбивать острые осколки льда вокруг пробоины Стены дома звенели как сосульки при каждом прикосновении.

— Теперь мы можем продолжить, — заявил Дез. — Распылитель и жезлы вперед. Держитесь вместе. Следите за приборами. Не спускайте глаз с дверей! Ждите дальнейших приказаний? Кстати, если заметите молодую колдунью, сообщите тотчас!

Когда все дружно принялись за работу, Дез заметил стоящего в стороне брата Чумана.

— О, я чуть не забыл о вас, ваше преподобие? Вы, кажется, хотели сопровождать меня? Так сделайте одолжение, ведите нас, брат Чуман.

— Но… — только и смог промямлить Чуман.

— Мы ждем вас! Вы задерживайте весь Мегатеополис! — не унимался Дез.

Медленно, с нескрываемым отвращением, Чуман начал пробираться через мерзлую траву. Холод проникал даже через его защитный костюм. Священник дрожал. Он осторожно принялся оглядывать дом. Замерзшие стены уже начали оттаивать под теплыми лучами солнца. Несмотря ни на что, здание продолжало оставаться красивым, хотя гибкость и податливость его форм вызывала ужас у тех, кто привык к тяжеловесной и грубой архитектуре Иерархии.

Чуман где-то читал об аккуратных домах Золотого Века, чьи эластичные стены были сделаны из какого-то прочного и гибкого материала. Но сама эта идея казалась ему отвратительной. Конечно, до определенней степени, он разделял благоговение перед Золотым Веком и его гордыми обитателями. Наверное, они были столь же непредсказуемы и своевольны, как и их жилища. Их мужчины были такими же бунтарями и «умниками», как брат Джарльз, а женщины — такими же привлекательными и бесстыжими, как та колдунья. Чуман был совершенно уверен, что жить в Золотом Веке, когда твоей жизни постоянно что-то угрожает, и нет Иерархии, способной и защитить и направить на путь истинный, крайне неприятно. Он почти вплотную подошел к отверстию в обледенелой стене. А вдруг в доме снова ожили его прежние обитатели? Этого не может быть, но все же…

— Если нами будут замечены хоть какие-то признаки жизни, то мы направим внутрь слабый энтропийный поток, и все вымерзнет моментально, — донесся до Чумана голос дьякона откуда-то сзади. — Лучше бы вам, ваше преподобие, начать поскорее, если вы не хотите, чтобы ваше защитное поле ушло в стасис.

Священник поторопился войти в дом. Ему показалось, что последнее предостережение мелочного и подлого Деза уже сбылось. Сама мысль, что он может оказаться беззащитным в этом проклятом месте, очень беспокоила его.

Слабый свет нимба над его головой разрезал темноту куполообразной комнаты средних размеров, убранство которой сильно потускнело за прошедшие столетия, но линии все еще сохраняли легкость и изящество. Чуман закашлялся. Повсюду оседала поднятой недавней встряской пыль. Пол под ногами слегка покачивался.

Комната произвела на него странное впечатление. Некоторые детали интерьера показались ему привлекательными. К примеру, кушетка, больше походившая на удобную кровать его роскошной маленькой кельи в Святилище.

Звук похожий на лязганье железных зубов заставил Чумана в страхе обернуться. Никого. Но дверь исчезла! Он бал отрезан от всего мира! Первая мысль которая пришла ему в голову: «А что, если и стены сомкнуться?» И вдруг кушетка, ранее столь привлекавшая его внимание, стала медленно, как огромная змея, подползать к нему пыльном полумраке. Задыхаясь от страха, Чуман пытался увернуться, прыгая от одной стены к другой. Кушетка неотступно следовала за ним, все быстрее и быстрее. Чуман по-прежнему нигде не видел двери. Он старался спрятаться за мебель, которая попадалась ему на пути, но та отталкивала его. В панике Чуман выскочил на середину комнаты. Кушетка преследовала его, точно неторопливое умное животное. Священник споткнулся и упал, затем вскочил, растерянно озираясь по сторонам.

Кушетка зажала его в угол. Очень медленно, словно наслаждаясь его страхом, она придвигалась все ближе и ближе и внезапно встала на дыбы, протянув к нему свои толстые короткие конечности. И вот она навалилась на него, сковав в своих объятьях, отчего защитное поле рясы отключилось, и голубоватый нимб потух. Чумана обступила темнота. Под ее покровом у дьявольской кушетки появились руки, и она принялась обнимать и поглаживать его. И хотя брат Чуман никогда не отказывал себе в подобных удовольствиях при соответствующих обстоятельствах, но сейчас вся сущность его противилась этим нечестивым прикосновениям. Он отчаянно боролся за свою неприкосновенность, стараясь вырваться из цепких объятий. Он подумал, что сойдет с ума, если ей удастся дотронуться до его лица. И тут же она легко и нежно провела по подбородку. Лаская все сильнее и сильнее, она почти добралась до самых уголков рта. В голове Чумака, совсем обезумевшего от подобного поцелуя, родилась бредовая мысль, которую он никак не мог отогнать: поцелуй Шарлсон Нории. Дескать, прощай, маленький Брат! И еще одна мысль, как назойливая муха, вертелась в его воспаленном мозгу. Если ему доведется спастись, то уже никогда не сможет он спокойно спать в своей милой кроватке в Святилище.

Неожиданно объятия ослабли. В стене появилась дверь, и сквозь нее в комнате забрезжил слабый свет. У священника появилась надежда на спасение. Пошатываясь, он устремился к выходу.

Во дворе его дожидалась толпа жрецов в красных рясах. Кузен Дез был среди них. Чуман поймал на себе мимолетный взгляд белесых глаз его злобного лица.

Дез вскричал:

— Смотрите, какая-то тварь выбирается из дыры!

Превозмогая боль, Чуман пролез в узкую, покрытую ледяной коркой дверь. Его встретил снаружи громкий хохот толпы.

Пальцы Черного человека с быстротой молнии сновали по клавишам контрольного пульта. Глаза его сверкали дьявольским огнем, когда он рассматривал уменьшенное в десять раз солидографическое изображение «дома с привидениями». Он наблюдал за крошечными фигурками в красном одеянии, но, заметив прихрамывающего позади всей процессии брата Чумана, не смог сдержать улыбки. Серьезность на его лице мгновенно сменилась радостным ликованием. Курносый нос и короткие жесткие огненно-рыжие волосы придавали Черному человеку озорной вид, что вполне соответствовало его характеру.

Он прошептал:

— Я начинаю испытывать симпатию к этому толстому коротышке. Он так забавен, когда боится!

И вдруг он отпрянул от прибора. Вспышка слепящего белого света стерла солидографическое изображение.

— Они уничтожили дом! — закричал Черный человек. — Но Сатана всегда смеется последним!

Он поднес микрофон ко рту и страшно завыл в него.

Казалось, что началось извержение вулкана. «Дом с привидениями», раскаляясь докрасна, корчился в огне и таял на глазах. Четверо священников, сидящих на холме, наконец-то получили приказ произвести взрыв.

Раздуваемый мощными порывами ветра огромный пожар не щадил ничего вокруг. Узкие улочки не давали обезумевшим от ужаса людям возможности скрыться, убраться прочь из этого ада. Некоторые из них лезли на крыши, чтобы побыстрее покинуть проклятое Богом место. «Дом с привидениями» исчез, но из-под охваченных пламенем руин неожиданно раздался дьявольский торжествующий хохот.

Черный человек отключил контрольный пульт.

— Жаль, жаль, что он мне больше не понадобиться. Как увлекательно было управлять им. Наверно, мне будет не хватать его, Нория.

— Но это оправдано необходимостью, — Она серьезно посмотрела на него.

— Во имя Сатаны, да! То, что люди смеялись над священниками — это уже величайшее достижение. Хотя эти бедолаги не раз пожалеют о своем смехе, когда Иерархия удвоят налоги. Но это был чудный маленький инструмент, и я имею право погрустить о нем. Посмотри, тот верхний ключ управлял движением стен, а нижний — подом и потолком. Ты не поверишь, если я скажу тебе, сколько часов я провел, прежде чем создал механизм для подобных трюков. Третий ключ — окна и двери, четвертый приводил в действие вентилятор и ту мебель, которую мы решили оживить, вроде чувственной кушетки для брата Чумана. — Он нежно погладил устройство.

— Скажи мне, — участливо спросила Шарлсон Нория, всем телом подаваясь вперед, — а что, у всех людей Золотого Века были такие дома с шалостями?