Александра - Олег Ростов

— Здрав будь Фёдор. — Поздоровался Матвей, подходя к боярину.

— И ты будь здрав, Матвей. Видишь горе какое.

— Сыновья живы, это главное. А за людей своих поквитаешься с литвинами.

И тут старый боярин увидел нас. Я спокойна вывела коня на берег. Елена держалась позади меня. Фёдор внимательно и с удивлением разглядывал меня. Задержал взгляд на шашке, висевшей у меня на левом боку. На нож в ножнах на правой. На лук в чехле и колчан. потом посмотрел на Елену. Я тоже смотрела ему в глаза. Смотрела спокойно. Ему это не понравилось.

— И что это за девы такие у тебя, Иван?

— Гостьи, батюшка. Если бы не они, нас бы положили люди Яна Собесского. А так, сами живы остались, да ляха самого в полон захватили.

— А почто гостьи в портах мужских?

— В портах удобнее им конными передвигаться, да по лесу бегать. Батюшка, не простые они гостьи. Пойдём домой, я там всё расскажу.

Мы сели все на коней. Елене помогли устроится у меня за спиной. Двинулись в крепость. Народа прибавилось. На нас с Еленой смотрели с любопытством, как на чудо. Слышались смешки. И опять разговоры про порты мужские, правда на прямую у нас никто больше ничего не спрашивал. Я продолжала сохранять невозмутимое и даже немного высокомерное выражение лица. А вот Елена, судя по её шёпоту мне, смотрела на всё с жадным любопытством и удивлением. Ну а что она хотела? Это ведь было самое настоящее средневековое русское поселение. Заехали в крепость. Я оглядывала всё вокруг. В центре был большой терем, двухэтажный или как тут говорят — в два поверха. Довольно красивый, с резными наличниками, окнами, коньком на крыше. Самое что интересное, крыша была покрыта черепицей, что не совсем характерно для русских поселений 16 века. Кроме терема, были ещё много разных построек. Баня, конюшня, кузня, ещё постройки. В том числе жилые. Довольно богатый боярский род. Подъехали к крыльцу. Там стояла женщина в годах. На голове твёрдая шапка с плоским верхом, по бокам имелись треугольные вставки, которые закрывали уши. Шапочка была с богатой вышивкой и украшена жемчугом. Сзади волосы закрыты материей, так называемым подзатыльником, а лоб был украшен очельем. Кика, вспомнила я этот головной убор, который носили замужние женщины. На женщине была длинная до пола рубаха, причём их было две, одна нижняя и вторая верхняя, так называемая горничная. Нижняя светлого цвета, богато украшенная вышивкой и вторая красного. Почему это поняла? Обе рубахи имели длинные тонкие рукава с прорезями для рук. А поверх них был надет длинный сарафан, так называемый шушун. Он был распашной и был так же богато расшит вышивкой и украшен жемчугом. Сверху сарафана у неё на плечах была накинута шуба. Я ещё удивилась. Лето же, жарко. Но женщина была именно в шубе. Правда шуба была только на плечах и распахнутая. Шуба так же имели длинные накладные рукава, но я поняла, что они просто декор, так как руки продевались так же в специальные вырезы на груди. Кроме этого, на шее, свешиваясь на грудь в несколько рядов, имелись разноцветные бусы. На пальцах перстни и кольца. Она держала коржец, серебряные ковш с каким-то питиём. Это была боярыня, хозяйка и мать молодых боярычей. Мужчины соскочили с коней. Поклонились ей в пояс. Потом подошли по очереди, сначала старший — Иван, потом младший, Василий. Иван, отпив половину и ковша, передал его брату. Допив всё, что там было, Василий перевернул ковш, показывая, что там ничего не осталось.

— Здравствуй, матушка. — Сказали оба боярина.

— Здравствуйте дети. Вижу живы, здравы. Да только мало вас пришло.

— В засаду попали, матушка. — Ответил понуро Иван. За боярыней на крыльце стояли три девушки, даже девочки, возрастом от 7–8 до 14–15 лет. В девичьих богато украшенных сарафанах с лентами, вплетёнными в косы и мальчик лет 10.

— Здравствуй мама, возвратились мы не все, босиком бы пробежаться по росе. — Тихо пропела Елена, стоя рядом со мной. Так как возле терема было тихо, даже в кузне стучать по наковальне перестали, то слова моей подруги-«сестры» услышали рядом стоящие люди, как дворовые, так и воины. На нас и так пялились, а тут совсем. Боярин смотрел на Елену удивлённо.

— Елена! — Прошипела я.

— Всё молчу… Сань, это сколько на ней одежды то? — зашептала мне на ухо девушка. — С ума сойти. Да ещё и шуба! Летом. Я в ауте.

— Елена! — Опять зашипела я, только уже громче.

— Всё, я уже заткнулась. — Даже закрыла рот ладошкой. Кошмар какой-то с ней! Боярыня перевела взгляд с сыновей на нас с подругой. Елена сразу сместилась мне за спину. Взгляд у женщины был властный. Она смотрела так, словно хотела пригнуть меня к земле. Только не на ту напала. Я смотрела на неё прямо и открыто. Даже чуть приподняла голову. Повесила себе на лицо высокомерное и холодное, как кусок льда, выражение. Некоторое время мы так ломали друг друга взглядами. Наконец, я увидела на лице боярыни Вяземской удивление.

— Матушка, это гостьи наши. Александра Вячеславовна, она старшая из сестёр, и Елена Вячеславовна. Это благодаря им мы в полон не попали и не сгинули. — Проговорил Иван, глядя то на нас с Еленой, то на свою мать. Услышав, что нас назвали по отчеству, да ещё с окончанием -вна, удивление на лице женщины ещё больше выросло.

— Даже так? — Спросила она. Иван и Василий кивнули. — Подойдите ко мне. — Велела она. Я немного подождала, глядя ей в лицо. Ещё чего не хватало, бежать по первому окрику. Но потом сделала шаг вперёд. Подошла к крыльцу. Елена пристроилась за мной. Самое что интересное, сам боярин в разборку не вмешивался. Наблюдал со стороны.

— За сыновей спасибо вам, гостьи. А почему в одёжке такой? Это же срам. Да ещё в драной, что колени женские видны.

— Так получилось. — Ответила спокойно я. — Слишком быстро бегать пришлось. А в платье, да в сарафане много не побегаешь.

Раздался мужской смех. Я не оглядывалась, но видела, как Иван с Василием улыбнулись. Но смеяться перед матерью не посмели.

— Я смотрю ты дерзкая! — Недовольно проговорила боярыня. Я опять включила высокомерие.

— Мне по статусу положено такой быть. Я внучка воина, дочь воина, жена воина, вернее вдова. Все мужчины моего рода погибли. Остались мы последние. У нас нет защитников, в отличии от Вас, боярыня Вяземская. Поэтому нам самим пришлось стать своими защитниками, взять в руки оружие своих пращуров.

Что-то во взгляде женщины изменилось. Появилась какая-то теплота и сочувствие. Она кивнула мне слегка.

— Пусть царствие небесное будет мужу твоему и пращурам вашим. Спасибо вам за сыновей моих, что они живыми в отчий дом вернулись. Мы умеем быть благодарными.

Я слегка поклонилась. Елена тоже, копируя меня.

— Евпраксиньюшка, — услышала я голос боярина, — Евсею совсем плохо.

— Что же вы, несите его в светлицу. — Быстро сказала боярыня. Раненного четверо мужчин понесли в терем. Я взглянула на него, совсем бледный. Пошла за ними. Иван удивленно на меня посмотрел. Народ вокруг засуетился.

— Я попробую ему помочь. — Сказала молодому боярину.

— Ты знаешь лекарство? — Это спросил меня старший боярин.

— Знакома. Только ваш Евсей, много крови потерял. Поэтому я даже не знаю, выживет ли он или нет.

Евсея занесли в большую комнату на первом этаж.

— Кладите его на стол. — Сказала я мужчинам. Его положили. — Выйдете все, не мешайте мне. Кто у вас тут за лекаря или знахаря, не знаю как зовёте.

Ко мне подошёл низенький худощавый мужчина неопределённого возраста. Толи 40 ему, толи все 60.

— Ну я лекарь.

— Водка есть?

— Что?

Вот чёрт! Они знают уже водку или нет? Как же она называлась на Руси?

— Крепкое вино, перевар?

— А это, есть.

— Несите. Ещё теплой воды и чистые тряпки. И шёлковую нить, если есть. — Оглянулась назад, позвала подружку. — Елена, сумку мою давай сюда.

Принесли кувшин с теплой водой, полили мне на руки. В сумке я нашла мыло в упаковке. Всё верно, когда мы собрались ехать к Елене, я взяла мыльницу, в которой было уже мыло и про запас купила ещё один кусок. Его я забыла вытащить из сумки. А сейчас оно мне пригодилось. Надо было видеть лицо девчонки, которая мне поливала. Она была из прислуги, как я поняла. Да и остальные, кто