Красное море под красным небом - Скотт Линч

Капа Вел-Вираззо

1

В Вел-Вираззо Локки Ламора прибыл примерно двумя годами раньше, с желанием умереть, и Жеан Таннен готов был позволить ему исполнить это свое желание.

Вел-Вираззо — глубоководный порт примерно в ста милях к юго-востоку от Тал-Веррара, врезанный в высокие береговые утесы, из которых в основном и слагается материковый берег Медного моря. Город с восемью или девятью тысячами жителей, он давно стал угрюмым данником Тал-Веррара и управлялся губернатором, которого назначал непосредственно архонт.

В двухстах футах от суши из воды поднимается ряд узких шпилей из Вечного стекла — еще один непостижимого назначения артефакт Древних на этом берегу, полном заброшенных чудес. На вершине стеклянных столбов располагаются пятнадцатифутовые платформы, сейчас превращенные в маяки, а работают на них те, кто совершил не самые тяжкие преступления. Их привозят на лодках и оставляют внизу, предоставляя самим подниматься наверх по веревкам с узлами. Поднявшись на платформу, наказанные втаскивают за собой продовольствие и устраиваются на несколько недель изгнания присматривать за красными алхимическими лампами размером с небольшую хижину. Не все возвращаются в здравом рассудке или вообще доживают до возвращения.

За два года до роковой игры в «карусель риска» при красном свете береговых огней к Вел-Вираззо подошел тяжелый галеон. Матросы на корабле — сочувственно или насмешливо — махали руками одиноким фигурам на пилонах. Солнце село в густые тучи на западном горизонте, и под первыми вечерними звездами по берегу разливался мягкий свет.

С моря на сушу дул теплый влажный ветер, из серых скал по обе стороны от старого порта как будто истекали тонкие струйки тумана. Парусиновые топсели галеона спустили, корабль готовился лечь в дрейф примерно в полумиле от берега. Навстречу галеону двигалась небольшая шлюпка портового инспектора, на ее носу в такт рывкам восьми гребцов покачивались зеленые и белые фонари.

— Что за корабль? — с тридцати ярдов крикнул инспектор в рупор.

— «Золотая добыча», Тал-Веррар, — ответили с палубы галеона.

— Вы хотите причалить?

— Нет, только высадим на шлюпке пассажиров.

Нижняя кормовая каюта «Золотой добычи» пропахла потом и болезнью. Жеан Таннен только что вернулся с палубы; он утратил терпимость к тяжелому запаху, от которого у него еще сильнее портилось настроение. Он бросил Локки заплатанную синюю рубаху и сложил руки на груди.

— Клянусь всеми дьяволами, мы на месте, — сказал он. — Сойдем с этого проклятого корабля на добрый прочный камень. Одевайся: шлюпку уже спускают.

Локки встряхнул рубашку правой рукой и поморщился. Он сидел на краю койки в одних брюках; таким худым и грязным Жеан его никогда не видел. Ребра под бледной кожей выпирали, как рангоут недостроенного корабля. Волосы потемнели от грязи; длинные и нечесанные, они свисали по обе стороны лица, обрамленного редкой бородкой.

Левое предплечье покрыто пересекающимися красными полосами едва заживших ран; в левом плече рана, покрытая струпом; запястье перевязано грязной тряпкой. Вся левая рука — в заживающих кровоподтеках. Потемневшая повязка частично скрывает тяжелую рану на несколько дюймов выше сердца. За три недели на море опухоль на щеках, сломанном носу и губах почти спала, но Локки все еще выглядит так, словно пытался поцеловать лягающегося мула. Пытался неоднократно.

— Поможешь?

— Нет, ты должен сделать это сам. Все три недели ты должен был тренироваться и готовиться. Я не могу всегда быть рядом с тобой, как твоя нянька.

— Что ж, когда тебе проткнут плечо проклятой рапирой да еще повернут ее в ране, посмотрим, как ты сможешь упражняться.

— Нюня! Меня тоже порезали, и я упражнялся. — Жеан приподнял рубашку: выше заметно уменьшившегося живота виднелся свежий шрам от длинного разреза около ребер. — Мне все равно, как это больно. Тебе нужно было двигаться; иначе все срастется так, что будет как клеймо, и тогда ты действительно в дерьме.

— Ты только это и твердишь. — Локки бросил рубашку на пол к босым ногам. — Но если эта одежда не оживет или ты не окажешь мне честь, мне придется сесть в шлюпку так.

— Солнце садится. Сейчас лето, но снаружи холодно. Впрочем, если хочешь выставить себя идиотом, давай.

— Ты сукин сын, Жеан.

— Будь ты здоров, я бы за это сломал тебе нос, ничтожный плакса…

— Джентльмены! — послышался за дверью голос женщины из экипажа корабля, затем громкий стук. — Капитан говорит, шлюпка готова.

— Спасибо, — крикнул в ответ Жеан. Он провел рукой по волосам и вздохнул. — И почему я снова тебя спасаю? Мог бы прихватить с собой вместо тебя труп Серого Короля. Было бы гораздо более приятное общество.

— Пожалуйста, — с усилием сказал Локки, жестикулируя здоровой рукой. — Давай не по-моему и не по-твоему. Я надену рубашку на здоровую сторону, а ты — на больную. Уведи меня с этого корабля, и я начну тренироваться.

— Скорее бы, — ответил Жеан и, поколебавшись, наклонился за рубашкой.

2

После освобождения от влажного, душного, качающегося мира галеона Жеану хватило терпимости на несколько дней; даже платным пассажирам долгое плавание по морю скорее напоминает тюремное заключение, чем отпуск.

За пригоршню серебряных солани (коморрские солоны им по грабительскому курсу обменял первый помощник; впрочем, он утверждал, что у городских менял они получили бы и того меньше) они с Локки сняли номер на третьем этаже «Серебряной лампы», полуразвалившейся старой гостиницы на набережной.

Жеан немедленно занялся поисками источников дохода. Если преступный мир Каморра был глубоким озером, то в Вел-Вираззо он напоминал застойный пруд. Жеан без труда выяснил, какие на пристани орудуют банды и каковы отношения между ними. В Вел-Вираззо преступный мир не был организован, и не было людей, которые его организовали бы. Несколько вечеров в дешевых закусочных — и Жеан знал, с чего начинать.

Они называли себя Медными Парнями и собирались в заброшенной красильной мастерской в восточных доках, где море плещется о гниющие сваи причалов, которые не используются уже двадцать лет. По ночам ходили на дело — воровать и грабить. А днем спали, играли в кости и пропивали большую часть награбленного. В яркий солнечный день во втором часу пополудни Жеан постучал к ним в дверь, хотя она не была заперта и висела на одной петле.

В старой красильне их было чуть больше десяти человек — молодых людей в возрасте от пятнадцати до двадцати одного года. Обычный для банды местных хулиганов набор. Тех, что спали, разбудили товарищи, когда Жеан прошел в центр красильни.