Французская лилия. Роман о замках - Жюльетта Бенцони

Впрочем, эти молитвы не спасут его потомков от трагической судьбы, и Венсенну будет суждено сыграть в этом свою роль. И, прежде всего, это имеет отношение к его сыну, новому королю Филиппу III.

Когда он возвратился из Крестового похода, в который последовал за своим отцом, он привез с собой в Венсенн три гроба: своего отца, конечно, но также и своей жены, Изабеллы Арагонской, умершей при родах на обратном пути, и сына, который появился на свет, но прожил всего несколько дней.

Слово «гроб», возможно, звучит тут слишком громко, ибо речь шла о сундуках небольших размеров: тогда было принято помещать драгоценные тела в кипящую воду, чтобы отделить мясо, предварительно удалив сердце, и в так называемый гроб помещали лишь кости. И трудно себе представить, как этот молодой человек, так любивший свою красавицу жену, смог вынести эту страшную процедуру.

Как бы то ни было, трагедия потрясла народ: «Царь, – говорили люди, – привез из крестового похода лишь пустую казну да могильные ящики, полные костей».

Тем не менее именно в Венсенне, через три года после своего драматического возвращения, Филипп женился на Марии де Брабант, которая была красива и очень ему нравилась. Это был брак скорее по любви, чем по необходимости, ибо за девять лет брака Изабелла Арагонская подарила ему пятерых детей, из которых лишь двое, будущий Филипп Красивый и его брат Карл де Валуа, смогли выжить. Но в момент заключения второго брака красавец Филипп не был старшим: в то время еще был жив Луи, но он внезапно умер через год после повторного брака своего отца. А еще в те времена у короля обязательно должен был быть фаворит, и таковой имел место быть: камергер Пьер де Ля Бросс.

Это был бывший брадобрей, которому королевские милости дали огромное состояние, и это было столь очевидно, что просто не могло не спровоцировать скандал. Королева и фаворит не любили друг друга, и когда молодой принц внезапно умер в Венсенне, камергер воспользовался этим и обвинил Марию в отравлении своего пасынка. Так он надеялся избавиться от женщины, которая ему мешала.

Король отказался верить в подобное обвинение. Тем более что королева защищалась весьма энергично и даже требовала Божьего суда. Но бывший брадобрей не мог предстать перед Божьим судом, не смог он найти себе и пособника. А потом вдруг Пьер де Ля Бросс был повешен, несмотря на протесты людей, разделявших его мнение. Впрочем, это был не первый и не последний случай, когда юридическое дело заканчивалось именно так.

Филипп Красивый отпраздновал свадьбу в Венсенне в 1284 году. Он женился на Жанне Наваррской, которая стала его единственной любовью и которая подарила королям Франции новый титул: с тех пор они станут называться «королями Франции и Наварры». В Венсенне Жанна родила большинство своих детей: в том числе троих сыновей, которые станут потом Людовиком X, Филиппом V и Карлом IV, и дочь, которой суждено стать королевой Англии, войдя в Историю под именем «Французская Волчица».

Мы знаем, каков был конец царствования Филиппа Красивого: суд над тамплиерами, проклятие Великого магистра Ордена в огне, любовный скандал, который отправил двух невесток короля в Шато-Гайар[12], а третью – в Дурдан. Но мы гораздо меньше знаем о том, как под сводами Венсенна смерть продолжила «косить» королей.

После кончины Маргариты Бургундской, задушенной в подземелье Шато-Гайара, Людовик X, занявший трон своего отца Филиппа, женился на Клеменции Венгерской. Он даже не успел увидеть ребенка, которого она ему родила: в ночь с 4 на 5 июня 1316 года Людовик Сварливый умер в своей комнате в Венсенне от «проблем с желудком». Несмотря на странный вид, этот термин представляется вполне справедливым, поскольку для большинства из тех, кто составлял королевское окружение, дело было ясно: его отравили, и к отравлению имела отношение Маго д’Артуа, чьи дочери Бланка и Жанна все еще томились в тюрьмах и чья племянница Маргарита была задушена, чтобы Людовик Сварливый мог вступить в новый брак.

Несколько месяцев спустя, в ночь с 13 на 14 ноября, Клеменция Венгерская сильно мучилась родами. И солнце еще не поднялось над лесом, когда замок наполнился радостными криками: это был мальчик. И тут же раздались новые крики: «Да здравствует король Иоанн!» И зазвонили колокола.

Пять дней спустя колокола зазвонили опять. Что же случилось?

Накануне того рокового дня маленький король в короне, покрытый королевской мантией, как то было принято, был представлен пэрам королевства и народу благороднейшей Маго, графиней Бургундской и д’Артуа. А ночью, последовавшей за этим представлением, маленький король Иоанн I вдруг начал дрожать в конвульсиях. Он умер через несколько минут, оставив свое место Филиппу Длинному, второму сыну Филиппа Красивого и зятю Маго. Беспутство Маргариты Бургундской вызвало возрождение старого Салического закона и отодвинуло ее дочь от престолонаследования: никогда больше женщина не правила во Французском королевстве[13].

Смерть ребенка дает нам одну из тайн Венсенна, потому что считается, что юный король был заменен ребенком кормилицы, а настоящего маленького короля отвезли в Сиенну, к отцу принесенного в жертву ребенка, к молодому банкиру по имени Гуччо Бальони.

Преемник, Филипп V Длинный, в свою очередь, обосновался в Венсеннском замке, который он отобрал у Клеменции Венгерской, заявив, что замок является владением короля и отныне будет неотъемлемой частью его имущества. Но сам он умер в Лоншане – от дизентерии, которой он страдал в течение длительного времени. Венсенн же увидел потом смерть Карла IV Красивого 1 февраля 1328 года, которого не стало в результате долгой и мучительной болезни, в тридцать три года.

На этот раз Капетинги по прямой линии закончились. Корона перешла к их двоюродным братьям, то есть к Валуа. Филипп VI оказался человеком некомпетентным, с головой, полной сумасшедших рыцарств, несмотря на слова, которые он так любил повторять: «Мы хотим сохранить за собой право». Причина его бед заключалась в том, что он никогда не знал, как это сделать, а посему англичане воспользовались его слабостью для вторжения во Францию. Но он умел сражаться, и во время его правления впечатляющий Венсенн из «Великолепного часослова» расширился и расцвел под солнцем. Великолепный… но уже не такой блистательной, когда Карл V его закончил. И сам он уехал умирать в другое место, в замок де Ботэ.

И еще одна королевская смерть повлекла за собой звон колоколов. Генрих V Английский, победитель битвы при Азенкуре, забрал себе крепость после брака с Екатериной Французской. Женившись 2 июня 1420 года, он умер в Венсенне 31 августа 1422 года «от колик», опередив в своей печальной смерти своего родственника Карла VI Безумного, который скончался в октябре того же года. Никогда так и не став королем Франции, он вернулся в Вестминстер, но Венсенн еще успел подышать королевскими ароматами, ибо остался местом королевского бальзамирования.

После смерти английского монарха, похоже, короли Франции дали Венсенну возможность вздохнуть в последний раз. Там жил еще один молодой король двадцати четырех лет – Карл IX. Будучи страстным охотником (во время Варфоломеевской ночи он стрелял в протестантов, как в куропаток, из окон Лувра), он сильно любил свой замок в Блуа. 30 мая 1574 года он умер по-шекспировски на простынях, покрытых потом и кровью, сочившимися из его туберкулезного тела. Жертвы Варфоломеевской ночи как будто осыпали его проклятьями.

Как Капетинги и Валуа, Бурбоны тоже были хорошими охотниками. Венсенн, замок в лесу, предоставлял им для этого поистине королевские возможности. Однако Людовик XI, также страстный охотник, прославился двумя нововведениями: зловещим донжоном (он построил себе небольшой дом на месте, где сейчас стоит Королевский Павильон), а также тем, что эта башня стала местом заточения государственных пленников. То есть Венсенн при нем стал тюрьмой. И эту роль он будет играть в течение многих десятилетий. А вот похороны, что будут там проходить, не будут отличаться ни помпой, ни величием: саван, носилки, четверо солдат, монах, чтобы содействовать открытию двери на Небеса, – вот и все. Однако, несмотря на этот новый имидж, похоже, что короли любили встречать там послов. Причина этого проста: грозная крепость говорила об их могуществе доходчивей, чем какой-нибудь Лувр. Посланцы Сулеймана Великолепного, возможно, «купились» именно на это во время приема, предложенного им Франциском I. А также посланцы Филиппа II Испанского, когда они прибыли, чтобы поклониться Генриху II. Но в качестве королевского замка Венсенн больше не существовал. Сейчас на Луаре можно увидеть множество «резиденций мечты», да и климат там значительно мягче, чем посреди сурового капетингского леса.

Лишь один из королей династии Валуа избежал этой моды, и, как ни странно, он был самым рафинированным из всех. Это удивительно, но Генрих III обожал Венсенн. Может быть, потому что душа воина бросала неожиданный отблеск на его элегантность, которая порой выглядела даже чрезмерной. Из всех королей он вместе, наверное, с Людовиком XIV был единственным, кто имел талант истинного режиссера. Впрочем, был еще и Франциск I: у того был Леонардо да Винчи.