Хеллсинг: моя земля - Александр Руджа

— Неужели не помнишь? — удивился вампир.

— Не знаю, о чем идет речь, поэтому затрудняюсь излагать! — стойка «смирно» в ее исполнении выглядела не совсем соответствующей стандартам кремлевского полка, но в Таманской дивизии, например, к ней бы уже наверняка присмотрелись. Алукард хмыкнул.

— Не знаешь, да… Вчерашний вечер, начиная с посещения клуба — тезисно.

— Танцы, слабоалкогольные коктейли, Крис и Артур ушли по своим делам, Вика… Виктории стало плохо от выпитого, я отвезла ее обратно на базу, — предложения она выдает, словно патроны из магазина выщелкивает. Не придраться.

Интересно, это полное содержание вчерашнего, или есть еще «режиссерская версия»?

Алукард некоторое время выжидающе смотрел на Владу, но та тоже прикинулась, что называется, шлангом.

— Теперь вы знаете, почему в сказках вампирам приписывают непереносимость к алкоголю, — наконец сказал он. — Дракулин сам по себе оказывает на нас опьяняющее действие, а в сочетании со спиртом оно может многократно усиливаться и производить кумулятивный эффект. Имейте в виду. Это первое.

Он поднялся со стула и прошелся по комнате. Тяжелые военные ботинки глухо топали по вытертому ковру.

— Мне в высшей степени все равно, кто из вас с кем переспал, — начал Алукард, правда, тон его говорил прямо обратное.

— Но мы не…

— Я не закончил! — в чуть раскосых глазах появился нехороший огонек. — Спите поодиночке, вдвоем, втроем, или все вместе! Мне, как командиру подразделения, от вас нужно одно — стопроцентная работоспособность. А не этот… Джейсон Борн с провалами в мозгу, — он показал на меня.

«Вот это сейчас было обидно».

— Рядовая Андреева!

— Я!

— Первое: привести в порядок Викторию Серас, второе: навести ясность в отношениях с сослуживцами. Солдат, не помнящий своих и чужих действий — никуда не годный солдат. Исполнять!

— Есть.

До моей комнаты мы молчим. У меня в голове нет вообще никаких мыслей, кроме одной, отчаянно пульсирующей и колотящейся о незаживший еще с утра череп — почему и зачем? Ну вот правда, к чему было устраивать сеансы соблазнения вчера, чтобы сегодня вести себя как Мисс Чопорность текущего года? Я-то, может, и не против соблазнения, но почему именно так? Черт. Черт! Идиотизм. Плюс это мое дурацкое положение «тут помню, тут не помню», оно как-то особо серьезно все портит. Как будто других проблем мало.

Заходим. Влада ведет себя так, как будто забежала на секунду к лучшей подруге. Или к давно влюбленному в нее парню. Несет какую-то беззаботную чушь.

— Тут у тебя ничего так, просторно, кстати — меня когда только поселили, выделили какую-то конуру, хуже, чем у Гарри Поттера. Ну, то есть когда он под лестницей жил у этих… ну, приемных родителей. Ты читала Гарри Поттера? Наверняка читала, у вас тут все от него без ума, я слышала, как и у нас, в общем…

— Послушай…

— Но потом, правда переселили, очень быстро, хотя я уже разложила все вещи, решила — ну ладно, буду так жить, что же теперь делать…

— Послушай.

— Но у тебя большой плюс, у тебя полы теплые, и даже ковер есть — о, что это тут, монетка упала? — она нагнулась, продемонстрировав туго обтянутую форменными штанами попу.

— Ты можешь замолчать?! — очень не сразу, но крышу мне в конце концов все-таки сорвало. Влада обернулась, и что-то наверное, было у меня в лице… в глазах такое, что стерло улыбку с ее губ.

Мы снова молчим. Двадцать секунд. Тридцать. А потом она подходит и кладет руки мне на плечи. Не как знак заигрывания, а простой дружеский жест.

— Извини.

— Что?

— Я сказала «извини». У тебя плохо со слухом?

— А? Нет. Нет, — уверенно отвечаю я. Откуда и взялась уверенность. Влада присаживается на диван и приглашает меня рядом. Глубоко и резко выдыхает.

— Понимаешь, раньше, когда… когда я жила с отцом и училась здесь, я была — ну, как все, наверное, в таком возрасте… Я любила такие шутки. Мне нравилось дразнить — и парней, и девчонок, у вас очень смешные законы о сексуальных домогательствах, если знать, как ими пользоваться… Это было весело. Но после того, как я оказалась здесь — все как отрезало. Другая ситуация, другие люди, вампиры, упыри, оружие… А вчера — после нескольких коктейлей — оно опять всплыло. И под раздачу попала уже ты. Но я не хотела, правда. И за это — извини.

Я внимательно смотрю на нее. А она ведь не плохая. Не злая, по крайней мере. Нет в ней этого упрямого высокомерия, этого расчетливого цинизма, который позволяет иным делать все ради удовлетворения своих капризов. Нормальная современная девушка, неглупая и проницательная. Чуть-чуть испорченная, куда же без этого.

— И кроме поцелуя, ничего не было, — добавляет Влада. — Честно-честно. Ну что, мир?

И — да, она мне нравится, ничего не могу с собой поделать. Заразила она меня своей испорченностью.

— Требую обнимашек в знак примирения! — кричу я неожиданно даже для самой себя. Влада улыбается.

— А вот это всегда с удовольствием.

Она заключает меня в объятия и держит там чуть дольше, чем следовало бы.

— Эм… Влада… я… мы… — сдавленно шепчу я.

Девушка убирает руки и подмигивает.

— Ты очень мило смущаешься. Не могла этим не воспользоваться.

Снова голос в голове.

«Если вы закончили с нежностями, то через десять минут с оружием и снаряжением на поверхности. Крупный очаг заражения на Гроув-энд роуд, частная клиника Святого Иоанна и святой Елизаветы».

Можно подумать, если бы мы не закончили, это что-то изменило бы!

День в самом разгаре, не самое лучшее время для противовампирских действий — и мы не в лучшей форме, и на улицах полно людей. Не ровен час, придется перемещаться наружу, может случиться нехорошее. Но начальству виднее.

«Что известно о больнице и ситуации в целом?» — интересуюсь я мысленно через некоторое время, когда мы уже несемся в броневике по адресу.

«Это в районе Сент-Джонс-Вуд, дорогая частная клиника. Сигнал об эпидемии поступил сначала в лондонскую службу спасения, оттуда перенаправили нам. В настоящее время инфицированный корпус оцеплен, на нас только зачистка».

Зачистка так зачистка. Вываливаемся на улицу у компактного белого трехэтажного корпуса с нарисованным мальтийским крестом и надписью Hospital of St. John & St. Elizabeth. Кругом выставлены красно-белые конусы, запрещающие проезд, мигают своими люстрами полицейские машины. Алукард выбирается последним, ветер треплет длинные волосы, на поясе как влитой сидит давешний револьвер.

«Послушай, у меня вопрос не по теме».

«Я слушаю, полицейская».

«Это же у тебя Касулл? А почему он тогда револьвер?»

Алукард смотрит на меня как на идиотку.

«Потому что.454 Касулл — это револьверный патрон. Стрелять револьверными патронами принято из револьверов, такого, как у меня, например, „Смит и Вессон, Модель 460“. Еще вопросы?»

Проклятый Кота Хирано, и тут меня подвел!

«Ну… ладно тогда…» — объясняю я и присоединяюсь к остальной компании, которая, к слову, довольно грамотно заняла позиции у входа и ждет команды.

— Чего ждем, дорогие друзья? — для разнообразия вслух вопрошает Алукард. — На первом этаже опасности нет… пока что. Все внутрь!

«Вы были в саду? Нет? Все в сад!»

Хотя на первом этаже опасность все-таки есть — толпы людей, медперсонала и пациентов, все толпятся, галдят и раздражают. А еще пахнет кровью. Черт! Что это такое, начинает проявляться вампирская жажда? Или просто нервы? Постепенно ситуация проясняется — это у них тут отделение неотложной помощи, куда набежали одновременно напуганные люди с верхних этажей и ничего не понимающие зеваки с улицы. Алукард раздвигает собой толпу и берет слово:

— Уважаемые, помощь уже близко, помощь уже идет! А чтобы она дошла быстрее, дайте дорогу! Дорогу, люди!

Шутку, похоже, ценю только я.

Лифт традиционно не работает, топочем наверх пешком. Второй этаж встречает гробовой тишиной. А больница, кстати, и правда хороша — мягкие цвета кругом, современные интерьеры, мягкие диваны, дизайнерские кресла, компьютеры и панели на каждом шагу. Богато живут. Точнее, наверное, жили.

У лестницы дежурит полиция, при виде нас они приободряются и кивают. Ну еще бы, такие симпатичные девчонки. Плюс Алукард. Ну, и Артур еще, да.

— Налево физические процедуры, направо амбулатория, — сообщает Алукард. — Нам направо.

Чем-то это неуловимо напоминает прекрасную игрушку «Дум 3». Пустые коридоры, нервные солдаты-полицейские, тягучая тревожная атмосфера. Только мигающих лампочек и открытых настежь врат ада не хватает. А, нет, хватает, вот как раз и двери с надписью Outpatient Department. Нам, я так понимаю, сюда.

Ух, ё-ё-ё… Плохой у меня глаз, плохой. Напророчила. Комната за дверью оказывается такой же уютной, как и та, на первом этаже. Кресла, плиточный блестящий пол, кушетки, широкие арочные окна. Неброский, но дорогой уют немного нарушает кровь, много крови. Размазанные следы на черно-белом кафеле, яркие отпечатки ладоней, как из плохого фильма, на стенах. Слева темнеет серый администраторский стол, угловатый и неприступный, как долговременная огневая точка. В этом углу крови особенно много.