В Багдаде неспокойно - Александр Марков

— Где эта американская скотина? — вдруг услышал он, поднял голову от листочков, увидел, что по лестнице, оглядываясь, быстро спускается Артур — корреспондент, с которым они делили номер.

— Это ты о чем? — спросил Громов.

— Тут мимо тебя никакой американец не пробегал? — спросил Артур.

— Слушай, ну я вообще-то за этим не следил, но, кажется — нет. А что, ты решил устроить охоту на всех американцев?

— Нет, не решил, — отмахнулся Артур, — но одну звездно-полосатую скотину надо бы проучить!

— Да в чем дело-то?

Так Громов выяснил, отчего была суета возле камеры. Как оказалось вовсе не из-за того, что связь со студией пропала. С ней все было в порядке. Артур стоял возле своей камеры, до нее было метра два с половиной, не больше, и вот во время прямого эфира между ним и камерой прошел американский техник, на несколько мгновений заслонив картинку. Путь в обход — был, так что технику необязательно было идти между камерой и корреспондентом. Да и если бы никакого прохода не было, то в таких случаях все равно все, каким бы важным не было дело, ждут — когда эфир закончится, стараются молчать или говорить как можно тише, чтобы не мешать коллегам и не сбивать их с мысли. А для американца этот общепринятый закон был не писан. Техник вел себя как-то неадекватно, руки у него болтались вдоль тела, и двигался он неестественно, точно укурился травки. Эту накладку могли и вовсе не заметить, если в тот момент, когда американский техник прошел перед камерой, картинку перекрыли кадрами налета.

Ну, прошел и прошел — с кем не бывает, подумал Артур, некрасиво конечно, но да ладно.

Он продолжил эфир, и вдруг краем глаза увидел, что техник возвращается и идет тем же маршрутом, что и раньше. Оператор выскочил ему навстречу и, бросив свою камеру, замахал руками, потому что сейчас было важнее техника остановить. Оператор показывал, что сейчас идет прямой эфир, хотя техник и сам мог бы об этом догадаться. Американцы, конечно, в большинстве своем, тупые, но не настолько же, чтобы не понимать элементарных вещей. Так вот техник оператора просто оттолкнул и вновь прошел между камерой и Артуром, опять испортив картинку. Артуру оставалось говорить несколько секунд. Он попрощался, отстегнул микрофон, подошел к американскому технику и ничего не говоря, смачно заехал ему кулаком в челюсть. Удар этот сбил американца с ног. Артур не стал его добивать ногами, стоял и ждал, когда наглец поднимется, чтобы заехать ему во второй раз. Тот ведь два раза испортил картинку, и должен был получить соответственное количество оплеух. К Артуру бросились турецкие техники, повисли у него на руках, стали успокаивать, а американец в этот момент, воспользовавшись суетой, куда-то улизнул.

— Вот никак это чмо найти не могу, — разочарованно закончил свою историю Артур. — Надо бы ему по бубну настучать.

— Молоток ты, Артур, — сказал Сергей, посмеиваясь, — так и надо с этими американскими свиньями поступать, а то возомнили себя властелинами мира. Но ты не боишься, что когда они в Багдад войдут — этот техник будет тебя искать, чтобы отомстить? Он ведь тогда будет под защитой американской армии, — пошутил Громов.

— Ну да, они смелые, когда знают, что им в отместку ничего не будет, а если дело керосином пахнет, то начинает у них очко играть. Да клал я с высокой колокольни на этих американцев.

— Где ты тут колокольню увидел? С минарета придется, богохульник.

— Ага, — засмеялся Артур. Настроение у него заметно улучшилось, а турки уже стали слагать легенды о том, как он одним ударом сбил пендоса с ног.

— Прости, не смогу тебе помочь. Мимо меня он точно не проходил. Ты его возле камеры подожди, — посоветовал Сергей, — он ведь для чего-то приходил, провода какие-нибудь сматывать решил, чтобы убраться отсюда. Он за ними вернется. Вот ты его и встретишь. Только, наверняка, не один придет. Приведет с собой дружков, сколько найдет.

— Я его подожду. Но что-то мне подсказывает, что он уже не придет. Притопает за этими проводами кто-нибудь другой.

— Смотри, не разожги международный конфликт.

— Постараюсь, — сказал Артур.

После первого дня массированных налетов, над городом образовалась устойчивая пылевая завеса, накрывшая его точно шлейфом. Это была некая замена утраченным системам ПВО, ведь пылевая завеса сильно усложнила жизнь тем, кто наводил бомбардировщики на цель. Видимо она сводила с ума тонкие электронные приборы точно так же, как полоски фольги, которыми самолеты во время второй мировой войны обманывали радарные системы противника.

Пыль летала по всему городу, лезла в ноздри при каждом вздохе. На улицах лучше было находиться в респираторах или марлевых повязках, как у жителей Токио, которые без таких приспособлений на улицу вообще не выходят. С марлевой повязкой Сергей ходить не хотел, а банданы, для сооружения повязки наподобие той, какие носили ковбои и грабители банков на диком западе, у него не было. Для этих целей еще отлично подходил арабский платок, в среде русских давно получивший прозвище арафатка в честь лидера Палестинской автономии. Но пока Сергей стойко терпел все невзгоды, без его помощи.

В гостинице лучше было не открывать окна, потому что при этом комната могла всего лишь за несколько часов покрыться тонким налетом пыли. Она не даст заснуть ночью. Будет казаться, что вместо простыни, тебе постелили лист наждачной бумаги.

Иракцы посчитали, что пыль — слишком слабая защита и по всему периметру города подожгли несколько десятков цистерн с мазутом. Сергей испугался, когда впервые увидел этот едкий черный дым, окруживший город со всех сторон. Казалось, неприятель взял город в кольцо и хочет просто выкурить его обитателей. В какую бы сторону не подул ветер, он все равно накрывал город черным облаком. Небеса потемнели. Днем стало так же сумрачно, как вечером. А американцы стали очень часто промахиваться.

Сергей с Игорем решили, что бегать от бомб занятие бесполезное. Откуда они прилетят было неясно. И это могло случиться в любое время. Не будешь же вечно в бомбоубежище сидеть, да и не спасет эта переделанная под него автомобильная стоянка от ракет, способных пробить несколько этажей, и взорваться только в подвале. От этого все здание рушилось, как человек, у которого подрубили ноги — за несколько секунд.

Иракцы, чтобы хоть как-то развлечь иностранных журналистов, вновь организовали тематическую экскурсию по местам обстрелов.

Первая остановка была возле университета. Он почти не пострадал от авианалетов, но возле него в асфальте зияли две огромные воронки. В самом университете выбило взрывной волной несколько стекол в окнах, а осколки пробили портрет Саддама Хусейна, что висел перед входом. Этот портрет чем-то напомнил Сергею портреты Ленина, которые когда-то украшали улицы всех городов в Советском Союзе, но там художникам пространства для творчества было немного. Ленина изображали в кепке или без нее, но всегда в черном строгом костюме, а вот Хусейн красовался на этом плакате в черной мантии и четырехугольной шапке, будто был почетным профессором университета. Вероятно, Хусейн изредка устраивал фотосессии, где снимался в различных костюмах, в зависимости от того, где плакат намеревались повесить: если рядом с мечетью, то лидер Ирака позировал в наряде священника, а если возле армейской части — то в камуфляжной форме и с ружьем или автоматом в руках. Интересно, в чем он мог бы позировать для плаката, который предполагалось повесить возле детского сада?

Казалось, что американцы метили как раз в здание университета или скорее — в портрет, но уничтожать наружную рекламу — слишком нерационально, да и сам университет никак нельзя было причислить к стратегическим объектам. Впрочем, в любом случае, ракеты чуть сбились с курса и не долетели до него. И только когда Сергей подошел поближе, встал чуть ли не на самом краю сперва одной воронки, а потом другой и заглянул вниз, он понял, что американцы хотели попасть именно сюда. Он увидел на дне воронок перерезанные, развороченные кабели, которые сплелись между собой, точно клубок отвратительных змей. Раньше их тела были красными, синими, зелеными, желтыми, а может даже и серебряными, но теперь все они обгорели, стали черными.

— Ого, точнехонько по линиям связи долбили, — прокомментировал увиденное Игорь.

Как раз вот эти воронки показывать журналистам не стоило, ведь они доказывали, что американцы напрасно свои боеприпасы не используют, что мирное население не убивают, а стреляют лишь по инфраструктуре Багдада. Экскурсоводы быстро осознали свою ошибку, забирать отснятые кассеты не стали, но отвезли на рынок, куда угодило сразу две ракеты в тот момент, когда здесь шла торговля. Бойкая или нет — Сергей не знал. К тому времени, как он приехал на рынок, убитых уже убрали, раненных развезли по больницам и лишь на асфальте то и дело попадались пятна запекшейся крови, которые смывать никто пока не собирался.