Русские были и небылицы - Игорь Кузнецов

Горы, ущелья, камни

Ижгоры и Мяньгоры

В Толвуе и Кижах, заонежских селениях, есть ущелья, называемые Ижгоры и Мяньгоры. На этих горах некогда витали две сестры, то и дело делали, что блины пекли и с горы на гору перекидывали.

Хижгора

С Хижгоры видно Мяньгору. В Мяньгоре и Хижгоре жили хозяева. И одну сковородку перекидывали с горы на гору. На этой сковородке пекли блины те и другие.

Шли по Онежскому озеру корабли, и Петр I утром встал, вышел на палубу. Видит: гора, и говорит капитану:

– Вишь, гора!..

А ему послышалось по-другому, и так стали говорить: Хижгора. И пошло в народе, что там Хижгора, и назвали ее так – Хижгорой.

Чудесная страна

…Много веков назад новгородцы, плававшие по Студеному морю, видели на берегу чудесную богатую страну, но из-за непогоды не могли приблизиться к ней. Им слышалось, что люди неведомого племени стучат в горы, отделяющие их от мира, но не могут пробить эту преграду и дарят каждому, кто поможет им сделать лишнюю брешь, драгоценные меха, жемчуг и рыбу.

Новгородцы уплыли в глубь веков, скалы остались непробитыми…

Драгоценный батожок

В прежние годы много было в наших местах и золота и серебра, да теперь-то уже не знают, где они лежат и попрятаны.

Шла раз по губе, мимо наволока, лодка с народом, а по берегу навстречу ей старичок идет, на киёк-то так и гнется от тяготы – очень уж старик тяжел и грузен.

– Возьмите меня к себе в лодку, люди добрые люди, – просит старик.

А ему в ответ из лодки:

– Нам и так трудно справляться, а тут тебя еще, старого, взять с собою.

– Понудитесь малость, возьмите меня в лодку, – большую корысть наживете! – опять взмолился старик, а рыбаки его все не берут.

Но рыбаки снова отказали ему.

Долго просил старик взять его в лодку, так и не допросился.

– Ну, хоть батожок мой возьмите – очень уж он тяжел, не по мне.

– Станем мы из-за твоего батога дрянного к берегу приставать, – отвечали с лодки.

Бросил тут старик батожок свой, он и рассыпался весь на арапчики-голландчики, а сам старик ушел в щелье от грузности, и щелье за ним затворилось. Ахнули тут лодочники, да поздно за ум схватились.

Бес и Бесиха

На восточном берегу Онежского озера, верстах в двадцати к югу от реки Водлы, или, по местному названию, Шалы, находится небольшое селение Бесовец. Земляные владения бесовлян, прилегая одной стороной к Онежскому озеру, с другой обтекаются впадающею в то же озеро речкою Черною и имеют вид терассы, вершину которой занимает селение, тогда как скаты идут к озеру и речке. Берег озера недалеко от селения изгибается в правильный полукруг и образует пространную и красивую бухту, на оконечностях которой лежат два гранитных мыса, носящие, по изображениям на них, иссеченным неизвестною рукою и в неизвестное время, названия Беса и Бесихи…

Народное предание о мысах передает весьма незатейливую историю. Бес и Бесиха, нежные супруги, жили на берегу своим хозяйством; вдруг почему-то Бес задумал перенести дом свой подальше и, свив веревку, потащил мыс в озеро; но, вероятно, это превышало его силы: он успел оторвать только один угол, который с ним вместе и упал в воду. Поводом к такому пояснению послужила, конечно, огромная глыба гранита, выходящая на поверхность вод, на расстоянии нескольких десятков саженей от первого мыса.

Девичья гора

В нескольких верстах от города Пудожа крутой курган над рекою Водлою поныне носит название Девичьей горы. В старину бродили здесь паны, или литва, и недавно еще, говорят, находили серебряные копеечки, принадлежащие панам, которые были очень богатые. Одна девушка (крестьянка ли или принадлежавшая этим панам) по какому-то случаю бросилась с крутого берега и погибла в волнах Водлы. Вот почему курган этот называется Девичьей горою.

Шведский камень

В деревне Поросозеро был когда-то крестьянин бойкий и сильный, – главный из его потомков и ныне называется королем. Он много раз бил шведов. Однажды толпа из двенадцати человек явилась в Поросозеро отыскивать крестьянина-силача, который, не теряя присутствия духа, сам явился перед толпою и говорит: «Я знаю и укажу вам его; вы поезжайте на лодке, я же пойду по берегу пешком; когда схвачу его, то и позову вас». Крестьянин отправился по берегу к известной ему крутой скале, где глубина воды достигала трех саженей. Здесь он остановился и кликнул шведов, ехавших в лодке; но лишь только они причалили к берегу, наш мужик схватил лодку за нос и опрокинул ее; некоторые из шведов тотчас утонули, других он послал ко дну ударами аншпуга. С того времени скала эта называется Шведским камнем.

Немецкая щелья

Мальчишкой я был – бабушка пугала:

– Вон из скалы торчит камень, будто сапог, немцы там придавлены! Немецкий сапог виден!

Это было давно, лет триста прошло. Ходили в то время в Поморье шведы, немцами их еще называли. Пришли они как-то летом – Кемский острог сожгли, Вирму взяли, а Сумский Посад и не поддайся.

Ну, немцы Вирму разграбили, церковь была (старше нонешней, хорошая тоже церковь, в роще стояла, столбы витые в трапезной!), ее разграбили и сожгли дотла, а роща до сей поры есть.

Ушли шведы по зимней дороге, стали в лесу делить награбленное… Пили, ели, отдыхали. Да вдруг на них щелья и упади с неба – сразу всех и накрыла. Только одна нога в сапоге торчать осталась, да и та закаменела.

Немчи окаменели

Там вон за Кильяками-то, в Кузовах, есть луда такая, варака, а зовут ту вараку Немецкой. Так тут, вишь, немчи кашу варили, и, стало быть, шли они на Соловки, чтобы монастырь ограбить. Варят это, значит, немчи кашу, да и похваляются: кто, выходит, больше ограбил, у кого денег больше. Один этак влез на вараку-то, увидал монастырь вдали, что картину писаную, да и пригрозил. Завидно, вишь, стало, что хорош больно монастырь-от, да и казны его счесть нельзя. Пригрозил немец: «Завтра, мол, красоты твоей не видать станет, всю по камушку разнесем».

Да, видно, вражьим было это попущением – Божьим-то изволением: немец как сказал слова те свои, так и стал камнем, и товарищи-то все до одного в камни оборотились. Знать их теперь всех по той вараке: в сумерек проедешь – так ровно бы люди: вся почесть гора уставлена понизу. Так, выходит, все немчи и стали камнями!..

Священные камни

В Ильешах, столь известных петербургским православным жителям, тысячами отправляющимся туда на Ильинскую пятницу по Балтийской дороге, <…> возле самой часовни стоит развесистая старая береза, служащая, как священная, предметом благоговейного почитания. В кору ее, на некоторой высоте от земли, врос булыжный камень так глубоко, что теперь едва приметен. По легенде, это – тот самый камень, который был брошен озлобленным дьяволом в убегающую от его соблазнов Пятницу, спасавшуюся на этом дереве. А возле дерева, у самого корня, есть другой камень, который привлекает главное внимание всех богомольцев. Это – тот камень, на который уперлась стопою Пятница, чтобы быстро вскочить на дерево, и оставила тут глубокий след стопы своей. Вода, скопляющаяся здесь, признается народом за слезы праведницы, плачущей о людских прегрешениях. Эта вода врачует от всяких болезней, и преимущественно глазных, точно так же, как и песок и мелкие камушки, рассыпанные на этом святом месте, и как церковный колокол, под который во время благовеста становятся глухие в надежде исцеления…

Подобного рода камни, существующие во множестве, пользуются благоговейным почитанием не только среди православного населения, но и в католическом мире, причем суеверное воображение народа создает целые легенды о происхождении этих камней, окружая их ореолом святости. Так, например, подобного рода камень указывают в Почаевской Успенской лавре. Такой же камень, называемый «стопою», с изображением креста и славянской надписью, в течение не одного столетия усердно лобызают поклонники в местечке Лукомле (Могилевской губ.). В церковь, сохраняющую изваяние Пятницы, во вторую пятницу после Пасхи собирается до трех тысяч богомольцев из соседних губерний (Могилевской, Витебской и Смоленской) и находящийся здесь камень-стопу, о котором не сохранилось даже легенды, и на котором уже нельзя разобрать стершуюся надпись, почитают не менее самого образа. В Ярославской губернии около часовни, близ села Федоровского, лежит камень с круглыми углублениями, собирающими дождевую воду. Эта вода считается целебной и ежегодно (11 сентября) привлекает массу богомольцев. На месте, где стоит часовня, спал некогда благочестивый человек, которому явилась во сне преп. Федора Александрийская и повелела построить на том месте часовню. Проснувшись, благочестивый человек святой жены уже не видел, но заметил на камне следы ее ног. Также на камне следы ног оставил Зосима Соловецкий, в сорока верстах от села Белое, на Мсте, в Боровичском уезде (Новгородской губ.), отдыхавший здесь на пути в Новгород, куда он шел для исходатайствования у веча владельческой записи на свой пустынный остров (27 сентября сюда ходят к «камню» для поклонения).