Сборник "Иванов, Щербатых. 34-й мир" - Борис Иванов

Мил-друг Якопетти оказался на месте – в переделанном в бар трюме, что командование Легиона арендовало на пропой души личного состава. Это, собственно, и был его образ жизни и постоянное ремесло – кемарить за столиком в углу и обделывать текущие дела. Сейчас он принимал ставки – на очередные раунды борьбы тараканов-телепатов с Большой Струги и – от новичков – на то, кого первым будут хоронить на Гринзее. Это последнее пари было не лишено человечности – треть призового фонда традиционно отчисляли семьям – буде такие имеются – тех, кому не повезло. А коли нет – так на помин души в «Зеленой ржавчине» – единственном месте на Гринзее, о котором, благодаря его дурной славе знали, пожалуй в любой части Обитаемого Мира.

– Ты, чем-то озабочен, мой друг, – благодушно молвил итальянец, жестом приглашая Шаленого присаживаться напротив. – Взгляд рыскает, да и с лица взбледнул... Посерел точнее. Встретил призрак кого-нибудь из тобой замоченных? – Он пододвинул Шишелу-Мышелу высокий стакан и плеснул в него кьянти. – Прими немного живительной влаги и успокойся...

– Сроду народ не мочил! – зло рявкнул Шаленый, с треском опускаясь на сидение и решительно отодвигая вино. – Если чьи штаны и намокли – так ихние хозяева сами со страху струи пускали, что твой кашалот... А настоящей мокрухи за мной нет – Бог миловал, хотя когда кое-кого повстречаю – об том, бывает, жалею... За винцо, тебе мил-друг спасибо – еще та кислятина – да только я мешать не стану... Ты паренек, – он одной левой на ходу развернул кельнера, – подай-ка чего покрепче – глотку промочить...

– Водки русской нет, – отчаянно вырываясь, заверещал паренек, хорошо знакомый с запросами и норовом здоровенного легионера. – Есть арака, есть финская, арктическая...

– Вот ее и волоки! – одобрил Шаленый. – Пойло очищенное, уважаю... Да закусить – сам знаешь чего...

– Знаю, знаю! – торопливо ответил кельнер и поспешил нырнуть в фиолетовые клубы дыма «Мальборо», сгустившиеся к этому часу до плотности дымовой завесы. На смену ему вынырнул похмельного вида хмырь, предложил перекинуться в картишки, удачно увернулся и оставил больших людей в покое.

– Кстати, о встречах, – продолжил Джакомо, рассматривая свой массивный – сошел бы за небольшой кастет – перстень сквозь рубиновую толщу вина. – Ты, вроде повстречал кого-то или что-то, что тебя, дорогой Чичел вывело из себя... Это серьезно?

– Серьезней некуда! – В ожидании запропастившегося кельнера Шаленый отломил здоровый кусок «пармезана», которым закусывал Якопетти и стал нервно жевать его, роняя крошки на благоприобретенную за время рейса клочковатую бороду. – «Крестного» своего я на хвосте притащил...

– Это нехорошо! – враз посерьезнел и переменил позу Якопетти. Он воззрился на Шаленого, напоминая солидного попугая, обнаружившего в своей привычной клетке небольшую гадюку.

– То-то и оно, что нехорошо. Чуть нос к носу не сошлись – на восьмой палубе...

– Кой черт занес вас туда, мой друг?.. Он узнал вас?

– Да со спины я на него зашел... Он и носа не поворотил... Разминулись мы – Боженьке слава...

– Так чего ты волнуешься? Может – это простое совпадение. Как это ты мне говорил – гора с горой не сходится, а, вот, человек с человеком...

– Упаси меня Господи от этих совпадений – таких у меня на всем веку всего пара и была: одно плохо кончилось, а другое – и вовсе хреново...

Из дыма опасливо вынырнул кельнер, установил перед господами легионерами трехлитровый запотевший графин, жаровенку с «барбекью», блюдо корнишонов, взял деньги, не надеясь, что сможет получить их позже, и благополучно унес ноги. Синюшный картежник было высунулся вслед за ним, но узнал клиентов и дематериализовался.

Шаленый плеснул в стакан почище на два пальца кристальной жидкости, принял и с хрустом уничтожил огурчик.

– Как быть-то, друг Джакомо? Ума не приложу... Но, мыслю, что придраться ко мне этому гаду ползучему не за что. Так что мое дело – это его в колонии с хвоста сбросить... Только, ведь, не дурак он полный, не идиот – без подручных работать. Да как их вычислишь? – он щедро заполнил освободившийся от «кьянти» стакан мил-друга «финской арктической» и двинул его собеседнику.

– Прими-ка, милый, чтоб лучше думалось, да закуси покруче, чтоб, как тогда, не охренел... Всем ты, друг Джакомо, хорош, только вот мочегонное свое напрасно употребляешь, – Шаленый аккуратно переставил оплетенную бутыль с остатками «кьянти» под стол, покуда проглотивший «арктическую» собеседник вылезшими из орбит глазами созерцал внутреннее полярное сияние, – и букву «ша» не выговариваешь – ну это дело поправимое...

– Я так думаю, дорогой мой, – с некоторым трудом произнес Якопетти, глаза которого увлажнились, – за оставшийся до посадки промежуток времени никого вычислить не сможем ни вы, ни я... А вот лечь на дно – следует...

– А где здесь дно? – поинтересовался Шаленый, закусывая в меру прожаренным филе и не торопясь снова прикладываться ко вновь на четверть наполненному стакану.

– Последнее место, где твой «крестный» будет искать тебя наутро – это здесь – на виду у всех. Здесь его человеку и засветиться легче, если начнет активничать. Эх, друг мой, Чичел, если б ты лучше знал обстановку в тех благословенных местах, куда мы с тобой следуем, тебе бы и в голову не пришло секретиться от старины Джакомо... Ну куда ты думаешь податься сразу с военного терминала? На каких своих друзей сможешь рассчитывать, особенно имея на хвосте этих ищеек? А старина Джакомо знает когда в какую ямку следует нырнуть на Гринзее...

«Эх, друг ты мой, Джакомо, – мыслил меж тем Шаленый, разглядывая собеседника сквозь кристальной чистоты влагу, плескавшуюся в его стакане, – всем то ты хорош, вот только ума у тебя до хрена...» Злоба сродни той, что испытывает загнанный в засаду кабан, постепенно распирала его.

Из табачной мглы снова появилась личность с колодой картишек. На этот раз его ошибка была роковой.

Выйдя из-под ионного душа и натягивая легкий спортивный костюм Гвидо ощущал себя заново родившимся. Правда, в этот раз, что-то тревожное примешивалось к приятной ломоте мышц и заполнявшей сознание сладкой усталости.

«Надо закончить как-то наши разговоры с Санди по Гринзейским делам, – вяло подумал он. – Поставить все точки над „i“ и все черточки у „t“... А то все ходим вокруг да около, да морочим друг другу голову третью неделю подряд, а посадка-то – уже на носу...»

Но не это было источником его тревоги, не это... И лишь выйдя в кольцевой коридор десятого уровня, по дороге к блоку лифтов, он сообразил, что хорошо знает того коренастого, широкоплечего азиата, что одевался после тренировки, почти одновременно с ним, в дальнем конце раздевалки – Гвидо только в зеркало видел характерный рельефный рисунок мышц на его спине, но подсознательно как раз его-то и узнал – профессиональной памятью. Теперь подсознание, с легким запозданием выдало ему это знание.

«Гос-споди, – подумал он. – Так ведь это же Мацуи Мацумото – из армейской разведки. Значит, Комплекс тут как тут... Интересно, заметил ли он меня? И какое дело Комплексу до обстоятельств смерти Посла Окамы? Глупый, впрочем, вопрос... Хотя как посмотреть... Что там за черт у них творится?» – это он уже произнес вслух: снизу по колодцу лифта до плавно скользящей вверх, к пассажирским отсекам, кабины доносился глухой гул и хор то ли проклятий, то ли возгласов одобрения...

Его спутники по короткому путешествию в лифте – предельно аккуратная, кипейно-седая супружеская пара – ответили ему полными сострадания взглядами:

– Это Легион, мсье... Завтра их высаживают на Планету – что ж, каждый отмечает конец пути как может...

После паузы пожилой джентльмен добавил:

– Вы ведь тоже покидаете «Процион» здесь?

– Разумеется, это конечный пункт рейса...

– Ну да, разумеется... Вы работаете в сфере бизнеса?

– Нет... Я, скорее, правительственный служащий...

– Тем более, контакт с вами на этой ужасной планете может быть взаимно полезен для нас – вот возьмите мою карточку... Мы эксперты в области фармакологического товароведения... Миссис и мистер Фигли, всегда к вашим услугам...

– Благодарю... – ответил Гвидо, не спеша называть себя. – Господи, что они там, тараном шлюз вышибают, что ли?

Чета товароведов ответила вежливым пожатием плеч.

Лифт остановился, и Гвидо с некоторым облегчением покинул столь доброжелательных спутников, направив свои стопы к каюте, которую делил с Федеральным Следователем.

Капитан Вартанян, слегка наклонив голову набок, внимательно рассматривал плутоватую рожу своего суперкарго.

– Я что-то не возьму в толк, Джастин: то ли вы пытаетесь водить за нос Акопа Вартаняна, то ли вас самих кто-то водит за нос? Моя к вам просьба: соберите на текущий момент все свои мозговые усилия и скажите мне определенно – как вы поступили с этими, будь они трижды неладны, контейнерами... Скажу прямо, дорогой мой, мне тут рассказывают какие-то странные вещи, и мне не хотелось бы на ближайшей стоянке – а это, если вы не забыли, Гринзея, и ее мало кто любит – списать вас на берег ввиду э-э... необходимости купировать некие э-э... физические и умственные дистурбации (кэп иногда вворачивал в речь слова, смысл которых был достаточно темен ему самому).