Непал для братвы - Сергей Николаевич Окунев

но потом подумал, что каким-то чудным образом на это все имелись официальные разрешения (кроме того, машина Толика имела номер, недосягаемый для проверок обезьян с полосатыми палками), вздохнул и промолчал. Не хотелось отбирать любимые игрушки. К тому же планируемая операция не предполагала проведения боевых операций, столь милых сердцам братков, так пусть уж хоть напоследок потешатся.

Из города выбрались быстро, начало весны настраивало на лирический лад, солнышко светило, яркие листочки торопились развернуться на еще просматриваемых кустах, в общем – лепота! Денис почему-то вспомнил начало учебы на филфаке, впал полностью в лирическое настроение и неожиданно даже для себя на мотив какого-то марша запел:

Там, к востоку от Суэца

Злу добру одна цена,

Десять заповедей – сказки,

И судьба на всех одна.

Голос бронзы колокольной

Нас позвал в суровый край,

Ждет британского,

Ждет далекий Мандалай.

Джунгли, солнце, враг в засаде!

Эй, дружок, не отставай!

Мы больных кладем под тенты,

Но идем на Мандалай!

Те, кто слышит зов Востока,

Не отступят, так и знай,

Есть у нас одна дорога!

Мандалай! Да Мандалай!

(Вольный перевод Черкасов)

Ортопед заерзал на заднем сиденье, где он до этого постарался вроде как вздремнуть.

– Слышишь, Диня, а чего это ты пел? Непонятка какая-то! Мандалай – это имя мужика с бородой!

Рыбаков в изумлении обернулся:

– Мишель! Ты чего это?! Классику знать надо! Мандалай – это бывшая крупная военная база англичан в Бирме, откуда они контролировали обширные районы Восточной Азии. А песню эту написал Редьярд Киплинг, правда, я немного переиначил перевод, чтобы по смыслу было ближе к оригиналу. Киплинг у англичан вроде Пушкина у нас, его там так и называют: «певец британской империи». И бороды у него, судя по портретам, не было. Откуда ты все это взял? Дак тут по ящику недавно выступал мужик известный – Михаил Задорнов, вроде лекции на международные темы толкал. Про янкесов. Там он и объяснил, что в Америке очень этого Мандаля уважают, но не все знают, кто он; правда, и нам толком ничего не сказал.

– Это какой Задорнов? – задумался Денис, – который министр финансов? Так это не его тема. Я что-то не врубаюсь. Ему-то какое дело?

– Да не министр это, а артист! Он из себя все при-блатненного строит, рассказывает, что его вроде бы все пацаны без базара за своего считают, а янкесы его боятся и паспорт ему закрыли.

Денис сначала удивленно смотрел на Ортопеда, потом, когда дошло, даже слегка взвизгнул от удовольствия. Ортопед воззрился на него с некоторым изумлением не понимая причины столь бурного веселья.

Отсмеявшись, Рыбаков снова обратился к Грызлову:

– Послушай, Миша! Если всерьез воспринимать тот бред, который нам дают по ящику, можно полным идиотом стать. Тут даже доктор Шеншелович не поможет. Ты еще Петросяна в качестве эксперта по экономике или маркетингу привлеки. Вот будет здорово. А вообще-то жалко мне всех этих недоучившихся инженеров, врачей и прочих, кому в жизни не повезло. Видно, совсем без толку институты кончали и никаким делом заняться не смогли, то ли по тупости, то ли по трусости. Теперь вот клоунами заделались, а считают, что в народ культуру несут. Мой тебе совет – не пытайся у них отыскать хоть каплю чего-то полезного.

– Что они нас – совсем за лохов держат? – вклинился в беседу, молчавший до этого Армагеддонец. – Я звякну пацанам, они его быстро отрихтуют, особливо, что он братанский коллектив не к месту цепляет.

– Да не связывайся ты с этим делом, – Рыбаков представил себе, что разговор может весьма печально отразиться на имидже и физическом состоянии, в общем-то, немного нахального, но по существу безвредного трепача. – У кого проколов не бывает, из эстрадных придурков он хоть иногда что-то свое пытается сказать, а не как остальные – вроде живых магнитофонов.

Армагеддонец задумался и неожиданно заявил:

– А может быть, нам туда своих пацанов продвинуть? Вот у тебя дружбан Юрий Иванович, который с догом гуляет. Он такого рассказать может, что и по делу и смешно очень. А раскрутить его – плевое дело! И рекламу и где выступить – это вообще не вопрос. Все сделаем запросто.

– Не получится! – Рыбаков вздохнул. – Ведь смотри: Юрий Иванович и повар от Бога (Ортопед и Армагед-донец враз кивнули головами), и дело организовать сумел. Неужели он сменит свои занятия на фиглярство перед неизвестно кем, даже если вы ему приплачивать будете?! Я же говорил, если у человека в руках профессия есть, и он ее любит, то на кой хрен в сомнительные авантюры лезть? Да и метать бисер перед свиньями тоже не всякому удовольствие доставляют. А среди нас он и накормит от пуза и повеселит тоже. Лучше уж оставим его для внутреннего пользования. Для души! Не правда ли, Мишель? Само собой, – согласился Ортопед. – А вся эта фигня пошла в баню!

– Разумно, – добавил Армагеддонец. Далее несколько минут ехали молча.

Места на запад от Гатчины километров за десять-двадцать раньше принадлежали военным частям специального назначения, охотхозяйству и трем все время преобразующимся колхозам-совхозам. Землепользование крайне запутанное, поэтому хорошо подмазанные областные чиновники легко передали нехилый кусок земли, особо не вдаваясь в подробности, кто там сейчас проживает, закрытому акционерному обществу «Возрождение», за которым стояла бригада Антона. Документы были оформлены полностью, и теперь следовало детально ознакомиться с приобретением, да и работу начинать. Раньше закончим – раньше навар пойдет! Это все понимали. Договор, умело составленный Суликом Абрамовичем, предусматривал практическую невозможность обратного изъятия земель, если там будут проведены определенные работы, контроль за которыми осуществлял Толя Нефтяник и Гугуцэ. Так что, несмотря на возможный отъезд «группы товарищей» работы надо было начинать немедленно.

Денис с удовольствием принял участие в этом мероприятии. Во-первых, немного отдохнуть просто так, глазея на окружающий мир, во-вторых, места за Гатчиной он знал более чем хорошо. Во время своей службы в спецвойсках, куда он пошел по собственной воле, уже отучившись почти четыре курса в Университете, район Сяськелево и Той-ворово, окружающие их леса, поля и болота он узнал более чем досконально. Программа обучения включала бегание, прыгание, лазание днем и ночью с полной выкладкой, что очень способствовало прояснению мозговой деятельности и вбивалось до полного автоматизма. После года таких «развлечений» джунгли Центральной Америки или Африки воспринимались совершенно спокойно. Больше неприятностей доставляли, пожалуй, прививки от всяких экзотических болезней, но если относиться ко всему философски, то и это пережить можно. Для выполнения кино – и фотофиксации под будущий проект и подготовки топографической съемки был еще прихвачен парнишка Саша, увешанный фото-,