Настоящий Американец - 4 (СИ) - Живцов Николай

Видимо, прокрутив в голове эти же мысли, Пикерсгрилл дал добро.

— Мне будет нужен проект с расчетами, какой объём финансирования вам понадобится и в какие сроки эта сеть будет создана. Кроме того, мне требуется понимание того сколько вы готовы потратить на дополнительные расходы. Какой срок вам нужен для подготовки документов?

— Договор о намерениях мы можем подписать уже сейчас, это будет хорошей гарантией того что сделка состоится. А обоснование расходов мы сможем подготовить за полгода. Требуется же оценить фронт работ, выбрать участки для строительства, оценить состояние рынка труда в Канаде для набора персонала, учесть еще целую кучу накладных расходов.

— Хорошо, меня эти сроки устраивают.

После матча, распрощавшись с министром и Ксавьером, я переговорил с Шарлем Ружо, который тоже был сегодня в Ледовом дворце и выписал ему чек на пятьдесят тысяч долларов. Деньги ему были нужны на аренду нового помещения, найм работников, а также на закупку оборудования и материалов. Пришла пора расширяться.

Ребекку так и не дождался, поэтому передал ей через отца скромный подарок, дорогой эта гордячка могла бы не принять, и уехал в аэропорт.

Прилетел в Нью-Йорк я ранним вечером, то есть еще успевал заскочить в офис и кого-нибудь там застать. А еще мне нужны были наши соседи — рекламное агентство. Хотел спросить у ребят о художниках, рисующих в стиле Pin-Up. Сейчас в этом стиле рисовали как раз для рекламы товаров. Это уже намного позже Pin-Up стал полноправным течением в искусстве. Не, я и сам мог нарисовать портрет Мэрилин. Но мне хотелось заполучить работу, в будущем ставшего известным художника, чтобы демонстрировать ее в своем музее, открытие которого все откладывалось. Поэтому в моих планах было заполучить два зеркальных портрета Мэрилин — один ей в подарок, а второй оставить себе. Женщина воспримет такой жест как романтичный, и я сам не прогадаю. Двойной профит. Дарить же своим знаменитым любовницам банальные бриллианты — это так скучно, и никакой выгоды для дарителя.

Парни из рекламного агентства меня не подвели. Обещали связаться с художниками и пригласить их ко мне на встречу, чтобы я смог выбрать из них лучшего.

Закончив с этим делом, я все же решил заглянуть к себе.

— Фрэнк, тебе нужно поменять брокерскую контору! — огорошил меня Пэрри, едва я переступил порог его кабинета. — Меррилл Линч подаёт в суд на Департамент полиции Нью-Йорка за то, что он не смог обеспечить безопасность фирмы во время недавних событий.

— Странно, именно Меррилл Линч? Не сам Рокфеллер-центр?

— Нет, Мэррилл Линч. Информация точная.

— И почему же я должен менять брокерскую контору? Судебный процесс между Мэррилл Линч и полицией — это их личное дело.

— Тут дело вот в чем, — юрист понизил голос, хотя вряд ли нас кто-то мог подслушивать, — комиссар Кеннеди был в ярости, когда узнал, что на полицию собираются подать в суд и его люди уже готовят материалы для иска.

— Это его право. Хотя полиция и правда сработала не очень профессионально. Так что я по прежнему не понимаю.

— Это потому что ты не даёшь договорить! — в раздражении бросил Перри. — Комиссар Кеннеди частенько играет в гольф с министром юстиции, а тот в свою очередь в очень хороших отношениях с руководством комиссии по ценным бумагам. Так что еще до того, как иск от Мэррилл Линч попадет в суд, эту контору ждет целая череда проверок комиссии. Дальше продолжать?

— Вот оно что, — задумчиво пробормотал я.

Рождественские беспорядки принесли и мне неудобства. Но меня хотя бы не полоскали во всех газетах как тех же католиков. Даже вспомнилась уже казалось бы забытая история о канадских сиротах, где злодеями как раз выступали представители католической церкви. Пресса вновь начала ее раскручивать и с уже большим азартом, ведь в ней появилось новое действующее лицо, которое было намного ближе, не в Канаде, а в Верхнем Ист-Сайде — падре Збигнев Каминьский.

Журналисты проследили весь его жизненный путь и уже выяснили, что он был пособником фашистов и сдавал им пытающихся спрятаться и убежать из Варшавы евреев. Теперь евреи Нью-Йорка ежедневно обступали католический приход святого Игнатия Лойолы и стояли там до самого вечера — выражали так свой молчаливый протест. В общем, весело тут у нас.

Ладно, это все лирика, мне-то что теперь делать? Оставаться клиентом фирмы, которую будут мордовать постоянными проверками — сомнительное удовольствие. К тому же это сейчас мои дела на фондовом рынке кристально честны и прозрачны, не подкопаешься. Но тяжбы подобные этой могут тянуться годами, юристы и у истца и ответчика лучшие в стране и значит всё это время Мэррилл Линч будет под пристальным вниманием комиссии, что для меня неприемлемо.

Значит будем менять брокерскую контору.

Этим делом я занялся сразу же после Нового Года. Привело оно меня в Bank of America, к одному из совладельцев трассы в Дайтоне. В общем, здесь меня знали, знали состояние моих дел и желали, чтобы я стал их клиентом.

— Значит, Фрэнк, ты наконец решил, что пора доверить нам управление твоим инвестиционным портфелем? — довольно щурясь, скорее констатировал, чем спросил вице-президента Bank of America, мистер Симпсон.

Мы сидели в его кабинете, уставленном жутко дорогой и тяжелой мебелью, в приватной зоне в удобных креслах друг напротив друга. Он вертел в руках сигару. Я курил свои Лаки Страйк. На столике, чуть в стороне, стояли две чашки кофе.

— Вы приглашали, и я пришел, — ответно улыбнулся ему я.

— Ну да, я слышал у Мэррилл Линч неприятности, — показал он, что для него эта информация не являлась секретом. — Хорошо, Фрэнк, я рад, что ты теперь с нами. Я распоряжусь, чтобы юристы начали готовить бумаги. Тебя будет Мэтьюз представлять?

— Да, верно.

— И можешь не переживать, мы выделим тебе одного из наших лучших брокеров. Парень, который за два года из ничего сделал почти сто миллионов долларов заслуживает самого лучшего.

— Вообще-то у меня уже есть брокер, — не хотел я расставаться с Феликсом, я его только выдрессировал и опять что ли все по новой начинать? Нет у меня на это времени. — Феликс Вуд из Мэррилл Линч. Можно как-то устроить, чтобы он теперь работал у вас?

Не ожидав такой странной просьбы, Симпсон сделал вид, что ужасно захотел кофе, и пока делал глоток, обдумывал ее.

— Без проблем, Фрэнк, — наконец, обрадовал он меня.

Снегопад, радующий наше графство вот уже как неделю, увеличил продажи снегоходов. Люди видели как мы с Билли гоняем на наших «арктических котах» по заснеженному городу и возжелали заполучить себе такие же быстроходные и, главное, вездеходные игрушки. И сейчас на улицах Миддлтауна увидеть Arctic Cat стало обыденным делом.

Билли даже родил идею, чтобы и дальше спрос на снегоходы продолжал расти, зима-то еще была в самом разгаре. Он предложил провести гонки на Arctic Cat. Я его идею поддержал и даже выделил главный приз победителю — два билета на зимнюю Олимпиаду с оплатой дороги и номера для двоих в отеле.

О соревнованиях тут же было объявлено в моем пивбаре — месте сосредоточения всех продвинутых людей графства. Ажиотаж получился небывалым. К нам повалили со всего Апстейта и даже из Нью-Йорка участники приехали, купив снегоходы уже на месте и тут же впервые их опробовав.

На саму гонку прибыла и пресса. По Миддлтауну слонялось безумное количество репортеров, которые брали у жителей интервью. «Как вам живется в одном городе с Фрэнком Уилсоном?», «Каким был Фрэнк в детстве», «Что вы знаете о его скандальной размолвке с бывшей невестой?», «Видели ли вы в его доме голые статуи?».

Миссис Пэйдж, как самая ближайшая моя соседка, пользовалась особым вниманием репортерской братии. Я когда за завтраком в день гонок прочитал статью о себе в местной «Middletown Times Herald» чуть нервный тик не заработал. И талантливый я, и красивый, и скромный, самолично чищу улицы от снега, разъезжаю по городу на своем изобретении-снегоходе с большой лопатой в руках и откапываю попавших в беду пожилых леди. «Фрэнк Уилсон — городская легенда» — гласил заголовок над всей этой чушью.