Новые истории про Винни-Пуха - Дэвид Бенедиктус

— Конечно! Я очень хочу учиться, Ру, потому что не знаю очень многого — очень-очень многого.

— Да? — удивился Ру. — А я знаю, сколько будет четырежды семь и как называется столица Испании, но тебе не скажу.

В первый учебный день четыре ученика Лесной Академии собрались на поляне. Иа-Иа встал перед доской, на которой лежали новый кусочек мела и чистая тряпка.

На ослике был прекрасный старый плащ с алым капюшоном. Иа-Иа поздоровался с учениками, зачитал им расписание (что не заняло много времени), а затем вручил расписание Пуху, которого назначили старостой. У Пуха на лапе была даже специальная повязка, которую сшила Кенга. Пуху так нравилась повязка, что ни до чего другого ему просто не было дела — он то поправлял ее, то поглаживал.

Иа-Иа откашлялся и встряхнулся. Из плаща вылетела моль.

— Я — директор школы, — громко объявил Иа-Иа. — У всех есть тетради и карандаши? Тогда я сейчас напишу школьный девиз, а вы перепишите его в тетради. Вот наш девиз… — И Иа-Иа нацарапал на доске слово «FLOREAT»{1}. — Сова, наш учитель иностранного языка, переведет вам.

Сова этого совсем не ожидала, но важно проговорила:

— Floreat. Не оставляйте шляпу на полу.

— У нас нет шляпы, — сказал Тигра.

— И здесь нет пола, — добавил Пятачок.

— Я хочу шляпу. Можно мне шляпу? На ней есть ленты? — заволновался Ру.

— Успокойтесь! — велел староста Пух. — Вы на собрании.

— Мы уже собрались, — напомнил Пятачок.

— Тогда внимание! — строго сказал Иа-Иа. — За долгую жизнь в Лесу я узнал несколько секретов, которыми поделюсь с вами. Во-первых, не думайте, что чертополох всегда будет свежим и сочным. Иногда он свежий, а иногда…

Тут раздался шепот Тигры:

— Он колючий, колючий, колючий!

— …а иногда сочный, — закончил Иа-Иа, совершенно не обращая внимания на Тигру. — Во-вторых, если перед вами болото, а у вас чистые ноги, не бойтесь их запачкать и идите уверенно, это единственно правильное решение, или я не Иа-Иа. В-третьих… — Иа-Иа на мгновение замолчал. — Я, конечно, Иа-Иа, и не забывайте об этом. Ну, а теперь приступаем к урокам.

Итак, учеба началась. Первым уроком было домоводство. Кролик пытался объяснить, что есть вещи, которые можно свернуть (салфетки, скатерти, листы бумаги), а есть вещи, которые свернуть нельзя (вареные яйца, паутина, стол). Потом перешли к уроку иностранного языка. Сова несколько раз повторила «ато, amare, amavi, amatum». А Пух спросил:

— Зачем столько «амов»?

И Сова не смогла ответить. А потом сообщила, что «mus» в переводе с латыни значит «мышка», и ужасно рассердилась, когда Пятачок спросил:

— A «kus» значит «кошка»?

На уроке географии Кенга постаралась объяснить, что экватор — это воображаемая линия, которая опоясывает Землю. Пятачок поднял лапку и спросил:

— Извини, Кенга, но если линия воображаемая, то откуда ты знаешь, что она опоясывает всю Землю?

— Ру, дорогой, не ковыряй карандашом в носу, — сказала Кенга. — Теперь, Пятачок, твой вопрос. Экватор — это экватор. Он невидим.

— Тогда зачем ты про него рассказываешь? — спросил Тигра.

— Если бы я вам про него не рассказала, вы бы о нем вообще не узнали! — ответила Кенга.

А Ру сказал:

— Но ведь ты его тоже не видела.

Кенга досчитала до десяти, чтобы успокоиться.

— Разумеется, я его видела, мама все видела, — сообщила она Ру. — А теперь, дети, перемена!

Пока ученики резвились на перемене, учителя обсуждали, почему на уроках не было никакой дисциплины.

— Это безобразие, — уныло сказал Иа, снимая с плаща моль.

— Да, безобразие, ^ согласился Кролик и сердито повел носом. — Я думал, что Ру будет вести себя лучше.

Кенга бросила на него предупреждающий взгляд.

— И что ты этим хотел сказать, Кролик?

Сова откашлялась.

— Серьезность ситуации предполагает, означает, передает и предвещает… — Она замолчала, позабыв, что хотела сказать. — Означает, что нам нужна помощь Кристофера Робина! — блестяще выкрутилась Сова.

Но Лотти так не думала.

— Ерунда! — фыркнула она. — Он появится здесь только после обеда. Я сама с этим справлюсь!

После перемены Лотти начала урок танцев и хороших манер. Она выстроила учеников и сказала:

— Я слышала, что на предыдущих уроках ваше поведение не соответствовало высоким требованиям Академии.

— Извини, Лотти, — хором сказали все, кроме Тигры, который в это время выяснял, можно ли засунуть хвост в ухо.

— Пух, обязанность старосты — помогать учителям поддерживать порядок, — продолжала выдра.

— Да, Лотти, — согласился Пух, изо всех сил стараясь выглядеть очень умным и думая о том, что поддерживать порядок — это значит аккуратно составить горшки с медом, остаться дома и охранять их.

— Я буду учить вас благовоспитанности и хорошим манерам, — сказала Лотти. — И начнем мы с разучивания живого, веселого танца — польки. Представьте себе огромный танцевальный зал, в котором полным-полно королей и королев, все кавалеры в мундирах, все красавицы в дорогих шелках.

Тут она аккуратно поставила пластинку на граммофон Кристофера Робина.

— Разбейтесь по парам. Пятачок и Тигра, Пух и Ру. А теперь повторяйте за мной под музыку! Раз, два, три, перелет! Нет, Тигра, перелет, а не прыжок! Нет, Тигра, нет, нет, НЕТ!

Но было слишком поздно. Тигра, держа в лапах Пятачка, высоко подпрыгнул. А приземлившись, упал прямо на Лотти.

— Вы сдавили меня! — пропищал Пятачок, оказавшись между Лотти и Тигрой.

— Раз, два, три, перелет… — Пух, сосредоточившись на польке, продолжал танцевать. Он даже не заметил, что уже три раза наступил на ноги Ру и дважды задел Тигру.

— Остановитесь! — закричала Лотти, как только смогла высунуть голову из-под живота Тигры. Энергично крутанув длинным хвостом, она наконец высвободилась и выпрямилась в полный рост прямо перед Пухом.

Пух остановился.

— Ты хочешь меня сбить с этого, как его… с ритма? — рассердился он.

— Урок окончен! — крикнула Лотти. — Обед! Все идут обедать!

Пух заставил всех учеников усиленно работать над поеданием бутербродов до тех пор, пока не пришел учитель физкультуры.

Учителя Лесной Академии тут же пожаловались ему на поведение учеников.

Кристофер Робин выслушал их очень серьезно. Он даже не улыбнулся, хотя, если честно, едва удержался от улыбки.

— Ну, Тигра всегда был слишком подвижным, — вот и все, что сказал Кристофер Робин.

После обеда начался урок физкультуры. Сначала были прыжки в высоту. Пятачок добежал до перекладины и… пробежал под ней. Лучше всех прыгнул Тигра. Он не просто перемахнул через перекладину, но и взлетел почти до верхушки дерева.

— Отличный прыжок, Тигра! — закричали все, кроме Иа-Иа, который ворчливо заметил:

— Он чуть не сбил меня с ног.

Потом наступило время для прыжков в длину. Пятачок подошел к яме с песком, но вместо того, чтобы прыгать, сел в сторонке и с помощью неизвестно откуда взявшегося ведерка начал строить прекрасный песочный замок. В этих прыжках не было равных Ру, он перескочил с одного края песочной ямы на другой.

— Прекрасно прыгнул, Ру, дорогой! — обрадовалась Кенга.

В конце концов, когда все ученики умылись и отдышались, Кристофер Робин посадил учителей с одной стороны, а учеников — с другой и спросил, понравилось ли им в школе.

Сначала все долго молчали.

— Интересный эксперимент, — наконец важно произнесла Сова.

— Мышка amo сыр — это на каком языке? — спросил Пятачок.

— Всё это полная ерунда, — проворчал Тигра. — Скучно!

— Танец мог бы получиться, если бы Пух смотрел, куда наступает, — пискнул Ру.

— И зачем только в школе нужны ученики? — спросила Лотти.

Потом все снова замолчали.

— Кстати, на следующей неделе я не смогу проводить уроки, — сказала Кенга. — Вы же знаете, у меня генеральная уборка.

— И у меня тоже, — поддержал Кролик.

— Позор! — воскликнул Кристофер Робин. — А как все остальные?

И тут вдруг выяснилось, что больше вообще ни у кого не будет свободного времени.

Пух не высказывался против школы, потому что был старостой. Но несколько дней спустя, когда они с Кристофером Робином завтракали и медвежонок очень надеялся, что Кристофер Робин поторопится, и они не опоздают на обед, Пух сказал:

— Ты же знаешь, я никогда не хотел ходить в школу.

— Неужели? — удивился Кристофер Робин, намазывая масло на хлеб.

— Как-то не очень правильно сидеть за партой в такой солнечный день. Но… Но… — Пух хотел добавить, что все-таки старостой быть очень даже приятно и это единственное, что запомнилось ему в школе…