Сентябрьские ночи - Карлос Сафон

После того как яхта легла на курс, у Исмаэля не осталось других дел, кроме как разглядывать Ирен, совершенно околдованную великолепием морского простора. С научной дотошностью Исмаэль начал изучение с белых, не тронутых загаром лодыжек. Неторопливо и добросовестно он проложил маршрут дальше, вплоть до первой остановки, задержавшись взглядом на верхней части бедер, которую с необычайной дерзостью обвивала тонкая ткань юбки. Тогда юноша продолжил путешествие, в полной мере оценив удачную топографию стройного девичьего тела. Исследование заняло бесконечно много времени. Неожиданно встретившись глазами с Ирен, Исмаэль сообразил, что подробный осмотр не остался для нее не замеченным.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

— О ветре, — солгал он как ни в чем не бывало. — Ветер меняется, смещается в южном направлении. Такое происходит, когда идет шторм. Я подумал, что тебе понравится, если мы сначала сплаваем за мыс. Зрелище потрясающее.

— Зрелище чего? — невинно спросила Ирен.

Теперь сомнений не оставалось. Исмаэль понял, что девушка над ним подшучивает. Не обращая внимания на ее шпильку, он повел яхту к крайней точке течения, которое огибало рифы в миле от мыса. Как только судно миновало порог, перед ними открылось безграничное пространство широкого пустынного и дикого пляжа. Он простирался до границы голубоватой дымки, курившейся вокруг горы Сен-Мишель — крепости, окутанной туманной пеленой.

— Это Черная лагуна, — пояснил Исмаэль. — Она получила такое название потому, что глубина здесь намного больше, чем в Голубой лагуне. Там белое песчаное дно и всего метров семь-восемь ниже уровня воды. Эллинг.

Морская терминология была пустым звуком для Ирен, но первозданная красота этого места вызывала у нее благоговейное чувство, и от восторга по коже бежали мурашки. Ее внимание привлекла глубокая каверна в скале, похожая на отверстую пасть хищника, пытавшегося выпить море.

— За рифами небольшая овальная бухта. Течение туда не доходит, и с морем бухточка соединяется узкой расселиной. С противоположного ее края находится Пещера Летучих Мышей. Видишь, туннель, уходящий в толщу утеса? Говорят, в 1746 году буря прибила к этим скалам пиратский галеон. Останки корабля и пиратов и по сей день лежат там на дне.

Ирен недоверчиво посмотрела на спутника. Исмаэль, наверное, был неплохим капитаном, но по части вранья недалеко ушел от юнги.

— Истинная правда, — настаивал Исмаэль. — Иногда я ныряю в гроте. Пещера углубляется в скалы и тянется до бесконечности.

— Покажешь? — спросила Ирен, притворившись, будто поверила нелепой истории о пиратах-призраках.

Исмаэль слегка покраснел. Ее слова сулили продолжение приключения. И содержали намек на обязательство. Одним словом, он услышал сигнал опасности.

— Там полно летучих мышей. Отсюда и название, — предупредил юноша, не в силах придумать более убедительного возражения.

— Обожаю летучих мышей. Лапочки с крыльями, — откликнулась она, как и прежде, посмеиваясь над ним.

— В любое время, когда захочешь, — сказал Исмаэль, без боя сдавая позиции.

Ирен радостно улыбнулась ему. Ее улыбка повергла его в смятение. На несколько мгновений он забыл, какой дует ветер, и был готов согласиться, что киль — это какие-то сладости. Хуже всего, что девушка догадывалась о его состоянии. Пора менять курс. Крутанув штурвал и маневрируя парусом, Исмаэль резко развернул яхту, сильно накренив ее, так что волна лизнула кожу Ирен. Холодный язык моря. Девочка вскрикнула, хохоча. Исмаэль тоже улыбнулся. Юноша пока плохо разобрался, что такого особенного увидел в ней, но твердо знал одно: от нее было невозможно отвести глаз.

— Держим курс на маяк, — объявил он.

Несколько мгновений спустя «Кеанеос» оседлала течение. Невидимая рука ветра толкала яхту в спину, и она стрелой пронеслась над гребнем подводных рифов. Исмаэль почувствовал, что Ирен крепко держит его за руку. Яхта летела как на крыльях, едва касаясь воды. В кильватере за ними стелилась гирлянда белой пены. Ирен повернулась к Исмаэлю и обнаружила, что он снова смотрит на нее. На миг глаза юноши окунулись в омуты ее глаз, и девочка почувствовала нежное пожатие его руки. И границы реальности тотчас отодвинулись далеко-далеко.

Поздним утром Симона Совель переступила порог личной библиотеки Лазаруса Жана, занимавшей огромный овальный зал в сердце Кравенмора. Бесконечная книжная вселенная возносилась витой вавилонской башней к стеклянному своду с цветными витражами. Тысячи неведомых и загадочных миров сходились в этом необъятном книжном соборе. Симона замерла на миг, ошеломленная зрелищем. Ее взор как магнитом притягивала курившаяся дымка, прозрачными клубами поднимавшаяся к куполу. Только минуты через две женщина заметила, что находится в библиотеке она не одна.

Человек в безупречном костюме сидел за письменным столом под конусом света, падавшим вертикально от стеклянного свода. Услышав шаги, Лазарус поднял голову. Он закрыл книгу, которую читал, — старинный фолиант, переплетенный в черную кожу, — и приветливо улыбнулся Симоне. Улыбкой теплой и дружелюбной, побуждавшей улыбнуться в ответ.

— О, мадам Совель. Добро пожаловать в мое скромное убежище, — промолвил он, вставая из-за стола.

— Я не хотела вас отвлекать…

— Напротив, я рад, что вы это сделали, — возразил Лазарус. — Я хотел поговорить с вами о заказе на книги, который я собирался отправить в фирму Артура Фрэнчера…

— Артуру Фрэнчеру, в Лондон?

Лазарус просиял.

— Вы слышали о нем?

— Муж обычно покупал у них книги, когда бывал в Англии. Берлингтон-Аркейд.

— Я чувствовал, что вы идеально подходите для работы у меня в доме. Я не мог сделать лучшего выбора, — заявил Лазарус, заставив щеки Симоны зардеться. — Почему бы нам не обсудить подробности за чашечкой кофе? — предложил он.

Симона смущенно согласилась. Лазарус опять одарил ее улыбкой и вернул толстенный фолиант, который держал в руках, на свое место среди сотен таких же томов. Симона следила за ним, пока он ставил книгу на полку, и машинально прочитала название, написанное на корешке от руки витиеватыми буквами. Оно состояло из одного слова, незнакомого и непонятного: «Doppelgänger».[3]

Незадолго до полудня Ирен различила прямо по курсу неясные очертания островка с маяком. Исмаэль решил обойти его, чтобы с помощью стремительного маневра приблизиться к береговой линии вплотную и пристать в крошечной бухточке, скрывавшейся в глубине острова, скалистого и угрюмого. Ирен благодаря пояснениям Исмаэля уже немного поднаторела в искусстве навигации и элементарной физике ветра. Она послушно следовала указаниям спутника, и, действуя сообща, они преодолели силу течения и проскользнули в узкий канал с отвесными берегами, который вел к старому причалу маяка.

Остров представлял собой всего лишь пустынный утес, выступавший из воды посреди лагуны. На скалах расселилась внушительная колония чаек. Некоторые птицы с явным любопытством следили за чужаками. Но основная часть стаи взмыла в небо. По пути Ирен обратила внимание на старые деревянные постройки, прогнившие под натиском непогоды за те несколько десятков лет, что они простояли заброшенными.

Сам по себе маяк выглядел как изящная башня, увенчанная многогранным фонарем. Башня возвышалась над одноэтажным домиком, бывшим жилищем смотрителя.

— Кроме меня, чаек и пары-другой крабов, здесь много лет никто не появлялся, — сказал Исмаэль.

— Не считая призрака пиратского корабля, — пошутила Ирен.

Юноша подвел яхту к пристани и спрыгнул на берег, чтобы привязать швартовый трос, укрепленный на носу. Ирен последовала его примеру. Надежно пришвартовав «Кеанеос», Исмаэль взял корзинку с едой, которую ему собрала тетя. Мадам Юпер была свято убеждена, что невозможно ухаживать за девушкой на голодный желудок и следует удовлетворять инстинкты в порядке их приоритета.

— Смотри. Если ты любишь истории о привидениях, то это тебя заинтересует…

Исмаэль открыл дверь домика смотрителя и пропустил Ирен вперед. Девочка вошла в старое жилище, и ей показалось, будто она только что шагнула назад во времени на два десятилетия. Комната была подернута туманом, образовавшимся от многолетней сырости, но обстановка оставалась нетронутой. Мебель, десятки книг и предметов находились на своих местах, как будто призрак увел смотрителя нынче на рассвете. Ирен повернулась к Исмаэлю. Девочка выглядела ошеломленной.

— Подожди, ты еще не видела маяк, — сказал он.

Юноша взял подругу за руку и повел ее к винтовой лестнице, которая вела на верхушку башни. После вторжения в заповедное место, затерявшееся во времени, Ирен почувствовала себя непрошеной гостьей и одновременно искательницей приключений, стоявшей на пороге открытия удивительной тайны.