За городом - Артур Дойл

— Ты что-то бледна, моя милая, — заметил он.

— О, нет, папа, я совсем здорова!

— Хорошо ли идут дела у Гарольда?

— Да. Его компаньон, мистер Пирсон, еще не приехал, и все дело лежит на нем.

— Это хорошо. Он, наверно, будет иметь большой успех. А где Ида?

— Должно быть, в своей комнате.

— Она недавно была на лужайке с Чарльзом Уэстмакотом. Он, кажется, страстно влюблен в нее. Его нельзя назвать талантливым, но я думаю, что он будет для нее хорошим мужем.

— Я уверена в этом, папа. Он человек благородный, и на него можно вполне положиться.

— Да, я думаю, что он не способен сделать что-нибудь дурное. С первого взгляда видно, какой это человек. А если он не даровит, то это не важно, потому что его тетушка миссис Уэстмакот очень богата; она гораздо богаче, чем можно думать, судя по его образу жизни, и оставляет ему по завещанию большой капитал.

— Я очень рада этому.

— Это между нами. Я — ее душеприказчик, а потому мне известны ее распоряжения. А когда же твоя свадьба, Клара?

— О, еще не скоро, папа! Мы еще не назначали времени.

— Но, право, я не понимаю к чему откладывать. У него есть средства к жизни, которые с каждым годом увеличиваются. А если вы оба убеждены, что дело окончательно решено, то…

— О, папа!

— То я, право, не понимаю, к чему откладывать. Да и Ида тоже должна через несколько месяцев выйти замуж. И вот теперь я желаю знать, что я буду делать, когда меня покинут обе мои спутницы.

Он говорил небрежным тоном, но взгляд его был серьезен, и он вопросительно смотрел на свою дочь.

— Дорогой папа, вы не останетесь одиноким. Пройдет несколько лет прежде, чем я выйду за Гарольда, а потом, когда мы повенчаемся, вы будете жить вместе с нами.

— Нет, нет, моя милая. Я уверен, что ты говоришь это от всего сердца, но я пожил на свете и знаю, что такие планы никуда не годятся. В доме не может быть двух хозяек, а мне в мои года свобода необходима.

— Но ведь вы будете совершенно свободны.

— Нет, моя милая, человек не может быть свободен, если он — только гость в чужом доме. Не можешь ли ты придумать что-нибудь другое?

— Так мы останемся с вами.

— Нет, нет. Сама миссис Уэстмакот говорит, что первая обязанность женщины — это выйти замуж. Впрочем, она указывает на то, что брак должен быть заключен при условии равенства как той, так и другой стороны. Я желаю, чтобы обе вы вышли замуж, но мне желательно бы, чтобы ты, Клара, посоветовала мне, что мне-то делать.

— Да ведь мы не спешим, папа. Подождем. Я покуда еще не хочу выходить замуж.

Доктор Уокер был сбит с толку.

— Ну, хорошо, Клара, — сказал он, — если ты не можешь ничего мне посоветовать, то я думаю, что мне придется самому позаботиться о себе.

— Так что же вы намерены сделать, папа? — Она сама шла навстречу опасности, как человек, который видит, что на него сейчас падет удар.

Он посмотрел на нее и не решился высказаться.

— Как ты похожа на твою покойную мать, Клара! — воскликнул он. — Когда я смотрел на тебя, то мне показалось, что она встала из могилы, — он наклонился к ней и поцеловал ее. — Ну, моя милая, ступай к сестре и не беспокойся обо мне. Еще ничего не решено, но ты увидишь, что все устроится к лучшему.

С грустью на душе пошла Клара наверх: теперь она была уверена, что скоро случится то, чего она так боялась — что ее отец сделает предложение миссис Уэстмакот. При ее чистой и глубокой натуре память матери была для нее священною, и когда она думала о том, что другая займет ее место, то это казалось ей поруганием святыни. Но этот брак казался ей и еще хуже, если смотреть на него с той точки зрения, какая будущность ожидала ее отца. Вдова могла очаровать его своею опытностью, смелостью, силою характера, непринужденностью в обращении — Клара допускала в ней все эти достоинства — но она была убеждена в том, что миссис Уэстмакот не годится в подруги жизни. Она достигла такого возраста, в котором трудно менять свои привычки, а затем она была совсем не такая женщина, которая захотела бы изменить их. Мог ли выдержать такой впечатлительный человек, каким был ее отец, постоянный гнет жены — женщины с таким твердым характером, в натуре которой не было ничего нежного и мягкого. Когда о ней говорили, что она пьет портер, курит папиросы, а иногда даже и длинную глиняную трубку, бьет хлыстом пьяного слугу, держит у себя в комнатах змею Элизу, которую она имела обыкновение носить в кармане, то это считала только эксцентричностью. Но все это сделается невыносимым для ее отца, когда пройдет первый пыл увлечения. Следовательно, ради него самого, а также и из уважения к памяти матери, не нужно допускать этого брака. А между тем, как могла она не допустить его? Что могла она сделать? Не могут ли помочь ей в этом Гарольд или Ида? По крайней мере, она скажет об этом сестре, и, может быть, та ей что-нибудь посоветует.

Ида была в своем будуаре, крошечной, оклееной обоями комнате, такой же чистенькой и изящной, как и она сама; ее низкие стены были увешены овальными украшениями из Имари и хорошенькими маленькими швейцарскими полочками, на которых стояла голубая посуда из Kara или белоснежный кольпортский фарфор. В низком кресле у стоящей на столе лампы с красным абажуром сидела Ида в прозрачном вечернем платье из mousseline de soie, и красный свет лампы падал на ее детское лицо и золотистые локоны. Когда в комнату вошла сестра, то она вскочила с места и бросилась к ней на шею.

— Милая Кларочка! Иди сюда и садись около меня. Уже несколько дней нам не приходилось поговорить с тобой. Но что это значит, что у тебя такое расстроенное лицо? Что случилось? — она выставила вперед указательный палец и разгладила им лоб сестры.

Клара подвинула стул и села рядом с сестрой, которую обняла за талию.

— Мне не хотелось бы огорчать тебя, милая Ида, — сказала она, — но я не знаю, что мне делать.

— Не случилось ли чего-нибудь с Гарольдом?

— О, нет, Ида!

— Или с моим Чарльзом?

— Нет, нет.

Ида вздохнула с облегчением.

— Ты меня страшно перепугала, моя милая, — сказала она. — Ты не можешь себе представить, какой у тебя важный вид. Так в чем же дело?

— Я думаю, что папа хочет сделать предложение миссис Уэстмакот.

Ида расхохоталась.

— Как могла придти тебе в голову такая мысль, Клара?

— Это верно, Ида. Я подозревала это прежде, а нынче вечером он и сам чуть-чуть не проговорился. Я думаю, что это вовсе не смешно.

— Но, право, я не могла удержаться от смеха. Если бы ты сказала мне, что эти две милые старушки, которые живут напротив нас, мисс Вильямc, помолвлены, то и тогда я бы так не удивилась. Право, это до крайности смешно!

— Смешно, Ида! Подумай о том, что кто-нибудь другой займет место дорогой мамы.

Но Ида была не так сентиментальна, как сестра, и оказалась гораздо практичнее ее.

— Я уверена, что дорогой маме будет приятно, если папа сделает то, что может дать ему счастье. Обе мы уедем отсюда, почему же папе не сделать того, что может доставить ему удовольствие?

— Но подумай о том, что он будет несчастлив. Ты знаешь, как он привык к спокойной жизни и как его тревожат всякие пустяки. Может ли он жить с такой женой, которая на всяком шагу будет преподносить ему сюрпризы? Представь себе, какой хаос будет у него в доме. Человек его лет не может изменить своих привычек. Я уверена, что он будет очень несчастлив.

Лицо Иды приняло более серьезное выражение, и с минуту она была в раздумье.

— Я верю, что ты права в этом, как и всегда, — сказала она наконец. — Я очень уважаю тетушку Чарли и думаю, что ее деятельность приносит большую пользу и что она — женщина добрая, но я не думаю, чтобы она могла годиться в жены папочке, который привык к спокойной жизни.

— Но он, наверно, сделает ей предложение, и я уверена, что она примет его. Тогда уже будет слишком поздно вмешиваться в это дело. У нас осталось — самое большее — несколько дней. А что мы можем сделать! Можем ли мы надеяться заставить его переменить свое намерение?

Ида опять задумалась.

— Он никогда не пробовал, что значит жить с женщиной, у которой сильная воля, — сказала она. — Если бы только нам удалось дать ему понять это вовремя. О, Клара, я придумала, я придумала! Какой чудесный план! — она откинулась на своем кресле и расхохоталась таким искренним, веселым смехом, что Клара забыла о своем огорчении и сама начала с ней смеяться.

— О, это будет прелестно! — проговорила она наконец, задыхаясь от смеха. — Бедный папа! Плохо ему придется! Но все это для его пользы, как он говорил всегда, когда наказывал нас в то время, когда мы были маленькими. О, Клара, я надеюсь, что ты будешь тверда!

— Я готова сделать все на свете, моя милочка, для того, чтобы его спасти.

— Это так, и вот эта-то мысль и должна придать тебе мужества.

— Но в чем же состоит твой план?

— О, я горжусь им! Мы сделаем так, что ему опротивеет и вдова, и все эмансипированные женщины. Скажи мне, какие главные идеи проповедует миссис Уэстмакот? Ты слушала ее больше, чем я, — женщины должны как можно меньше заниматься домашним хозяйством. Это одна из ее идей, не правда ли?