Отверженный. Тёмная сторона частицы - Михаил Дорин

Полицейский, разгонявший толпу, заявил, что на одного человеческого выродка в Куртасе стало меньше. Мол каждый день такое случается, так что нечего толпиться.

На бетонной поверхности лежало тело того самого мальчика, который повстречался нам этим утром. Он только жить начал, но уже решился на такой поступок!

Тяжелая жизнь и кризис сделали курнайцев бессердечным сбродом, который ставит цель заработать и не сдохнуть.

— Тебе особое приглашение нужно? Проваливай! — процедил с сквозь зубы полицейский, посмотрев на меня.

— Фрэд, идем, — сказал Хогас.

— Так не должно быть, — прошептал я и развернулся в сторону выхода.

— Эй, так он ещё и разговаривает! Нормальную ты себе собачонку завёл братец! — воскликнул полицейский и продолжил разгонять толпу зевак.

Монорельс, в который мы сели на платформе, двинулся вперед, издавая пронзительный свист. В сравнении с челноками, он был более удобен для передвижения по большим мегаполисам. Нити его путей, окутывали весь город, словно паутина.

За окнами проносились небоскребы и красивые строения древних эпох. Культурное наследие курнайской цивилизации было представлено величественными соборами и храмами, с высокими шпилями и разноцветными окнами с религиозными картинами, а также различными постройками, сохранившимися до наших дней.

Небольшая деталь, правда, заставила меня усмехнуться. Объемный голографический камуфляж на некоторых достопримечательностях скрывал их убогое состояние. Показуха во всей своей красе!

Другой объект меня очень сильно впечатлил. Путь монорельса проходил над огромной чашей спортивного сооружения — стадиона Анит-Арена. Прозрачная крыша переливается миллионами цветов, а над самим полем — гигантская голограмма-афиша следующего матча ховерхэ́нду[5]. Обитель спортивного духа и побед курнайцев, вмещающий до сотни тысяч зрителей. Все болельщики следят за каждой передачей, каждым броском и…

— Вспомнил Академический чемпионат? — спросил Хогас, заметив с какой ностальгией я смотрю на Анит-Арену, вспоминая наши хо́верные баталии во время учёбы. — Так мы его и не выиграли.

Пару десятков лет назад курнайская сборная была непобедима в галактических чемпионатах по ховеру, а сборная Земли даже не попадала на финальные турниры.

Временами наш путь проходил над водой. Те самые стремительные реки Куртаса несли свои воды сквозь город, образуя длинные каналы. Но не все так радужно. Порой, река резко становится цветной. Приближаясь к таким участкам, я наблюдал ужасные скопления мусора и купающихся в них белокожих детей. Ужасное зрелище!

— Район Орта, — оповестил пассажиров приятный синтетический голос.

Хогас, жестом, показал мне на выход. Когда покинули монорельс и вступили на платформу, я сразу ощутил разницу между этим местом и тем, где располагалась наша конспиративная квартира.

Гнилой запах в переходе отсутствовал. Прохожие были одеты в дорогие одежды и украшены драгоценностями. Они никуда не спешили. К брезгливым взглядам в мою сторону я начинаю привыкать, но здесь меня еще и обходили стороной, словно прокаженного. Полицейские, которых здесь было в разы больше, выполняли свою работу гораздо тщательнее, досматривая каждого через рентген-панели. Меня же проверили с особым пристрастием, отсканировали мои документы и, неохотно, но пропустили.

— Андрас? Ты меня перекодировал под какого-то Андраса? — прошипел я на Хогаса. Возмущаться было от чего — на рентген-сканере высветилось, что моё имя Андрас Абсалон. — Лучше ничего не придумал?

— Взял первое, что было в поддельных личностях. Не волнуйся и говори поменьше. В Куртасе говорящие люди — нонсенс, — ответил Хогас. Отчего-то я не удивлён даже этим ограничением для моих собратьев.

Покинув переход, мы оказались посреди блеска огней световых панелей, голографических изображений сексапильных курнаек, рекламирующих различные бренды. Стройные ряды высоток возвышались над широкой авеню.

Вдоль дороги расположились роскошные магазины, модные салоны, фитнес клубы и бизнес-центры с огромным числом вывесок различных фирм. Прекрасная половина курнайцев осуществляет все свои тайные желания в виде долгожданных покупок в стенах модных бутиков и шоу-румов.

Кроме торговой сокровищницы центр Куртаса воплощает и культурное наследие. По просторам разбросано большое количество музеев. Хогас сказал, что некоторые называют центр «Миля музеев».

Я засмотрелся на один из них — музей Унитария. Он представляет произведения, начиная с античности, доходя до современности. Неподалёку, согласно указателю, от него находится крупнейшая на Эбису библиотека. Все это дополнялось приятным запахом кофе и свежей выпечки. Я хотел предложить зайти в одно из кафе, но увидев табличку «Только для курнайцев», передумал.

Для меня не было сюрпризом, что здесь я встретил бизнесменов. С первого взгляда становится ясно, что тут живут и работают самые богатые жители города. Они выглядят сыто и респектабельно, резко контрастируя со своими собратьями из Охо. Хогас пояснил, что это менеджеры и сотрудники корпораций, осуществляющих добычу и обработку ресурсов на Эбису. Свое привилегированное положение они получили благодаря большим денежным вливаниям в избирательную компанию правящей партии.

«Создания людского происхождения могут получить работу лишь в сфере услуг — клининговые компании, водители, продавцы. Именно этого мы и ждём от действующей власти», — вещала с медиаэкрана привлекательная ведущая очередной новостной программы. — «Господину Рамо следует работать в этом направлении, а не экономить на дешевой рабочей силе…»

— Этот Жери Рамо становится нашим основным противником, не правда ли? — заметил я, отвернувшись от медиаэкрана.

— Рамо, конечно, фигура заметная. Но всем рулят корпорации. В их руках денежные потоки и влияние на рабочий класс. На шахтах и в промышленности трудятся больше тридцати процентов трудоспособного населения, так что мнение работяг определяющее.

Перед нами шли двое курнайцев и вели оживленную беседу о политике.

— Правительство сильно прижимает нас. Налоги с предпринимателей огромные. Сам как думаешь? — спросил курнаец в синем строгом костюме.

— Налоги огромные, а куда деваться? Не будем платить, уберут нас с рынка. Это крупным бизнесменам легко — тридцать процентов налог для них не так существенен. А для нас это огромная сумма. Лично я в шахту не собираюсь возвращаться, — сказал его собеседник в черном костюме.

— Кстати, вчера уже приходили полицейские с налоговой.

— И как?

— Опять намекнули продать бизнес Генте.

— Этой белобрысой подстилке? — громко заявил курнаец в черном.

— Не кричи. Хочешь, чтобы нас задержали. Закроют в Хапишане и будем там гнить, пока не сдохнем. У меня не хватит койнов чтобы откупиться…

— Но это же произвол! Генте уже в открытую отжимает рынок…

Мы не дослушали, поскольку курнайцы зашли в высокое здание офиса компании «Корнитц Алмект» — с курнайского можно перевести как «курнайский юрист».

— Кто такая эта Генте? — спросил я.

— Плохо ты прочитал мою информационную справку, дружище. Харина Генте — министр транспорта республики. По совместительству, любовница Рамо. Как говорится, знает перед кем раздвигать ноги. Вот он и подкидывает ей подарочки в виде должностей, а она использует это, чтобы отжать весь аэрокосмический бизнес.