Рожденный с мертвецами - Роберт Силверберг

— Погоди! — кричит Нерита. — Я хочу это снять.

Нерита очень аккуратно пристраивается между птицей и группой охотников, немного в стороне, чтобы не мешать стрельбе и не спугнуть додо. Но птица, кажется, ничего и никого не замечает. Додо торопится, будто несет верительные грамоты посла царства тьмы, возглашающего добрую весть о грядущем упокоении тем, кто еще не вымер.

— Очень хорошо! — объявляет Нерита. — Энтони, покажи пальцем на додо, пожалуйста, будто только сейчас увидел. Кент, сделай вид, что занимаешься винтовкой. Сибилла, а ты просто целься! Вот так!

Щелкает камера, звучит выстрел.

— Kazi imekwisha, — объявляет Гракх. — Работа окончена.

6

Встретиться лицом к лицу с самим собой также неудобно, как пересекать границу по чужим документам, но другого способа встать на путь настоящего самоуважения нет. Несмотря на общее мнение, нет ничего сложнее самообмана: уловки, пригодные для других, рассыпаются на ярко освещенном углу, где назначают свидание самому себе. Не поможет ни обаятельная улыбка, ни перечень благих намерений, написанный красивым почеркам.

— Я бы на твоем месте слушал, что говорит Джиджи, — сказал Долороса. — В «ледяном городе» тебя расколют за десять минут. Вернее, запять.

Человек Джиджибоя оказался встрепанным коротышкой лет за сорок, с неопрятной копной волос на голове и широко расставленными горящими глазами. Из-под землистой кожи выпирали крепкие скулы. Остальные мертвецы, когда-либо попадавшиеся на глаза Кляйну, вблизи отличались внешней невозмутимостью, можно сказать, неземной безмятежностью, но только не этот. Долороса вертелся, трещал суставами пальцев, кусал нижнюю губу. Однако усомниться в его истинной природе было нельзя: не живее Захариаса, Гракха или Мортимера.

— Они меня — что? — спросил Кляйн.

— Расколют. Поймут, что ты не мертвый, так как подделать это интересное состояние невозможно. Господи! Ты будто не понимаешь по-английски! Как тебя зовут? Хорхе? Иностранное имя. Надо было раньше сообразить. Откуда ты?

— Родился в Аргентине, но в Калифорнию меня привезли ребенком, в тысяча девятьсот пятьдесят пятом. Понимаешь, мне все равно. Поймают так поймают. Я хочу поговорить полчаса со своей женой.

— Нет у тебя больше никакой жены, мистер!

— Ладно, я хочу поговорить с Сибиллой Кляйн, моей бывшей женой.

— Уже лучше… Сделаю так, что ты попадешь внутрь.

— Сколько это стоит?

— Можешь не беспокоиться. Я многим обязан Джиджи. Многим, и еще кое-чем сверх того. Во-первых, ты получишь лекарство…

— Лекарство?

— Препарат, который используют агенты казначейства, если им надо просочиться в «ледяной город». От него сужаются зрачки и подкожные капилляры, получается добрый старый зомби. Агентов всегда ловят и выдворяют — с тобой будет то же самое. Но будешь, по крайней мере, знать, что загримировался как следует. Ничего особенного: масляная капсула раз в день перед завтраком.

— Зачем агентам казначейства внедряться в «ледяные города»? — спросил Кляйн у Джиджибоя.

— Затем же, зачем и во все другие места. Шпионить. Им, видишь ли, нужно иметь информацию о финансовых делах мертвецов. А как ее получить, пока Конгресс не принял закона о жизни после смерти? Мертвого по документам человека не посадишь писать декларацию о доходах… — Теперь легенда, — перебил Долороса. — Я могу сделать тебе карту резидента «ледяного города» Олбани, в Нью-Йорке. Умер в конце декабря, воскрешен на Восточном побережье — почему?..

— Потому что я участвовал в ежегодном слете Американско-го исторического общества в Нью-Йорке, — предложил Кляйн, — В качестве профессора современной истории Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе я именно этим и занимаюсь. Из-за рождественских каникул тело не удалось отправить обратно в Калифорнию. Не было мест для гроба ни на одном самолете, вот меня и отвезли в Олбани. Годится?

— Складно врешь, профессор! — осклабился Долороса. — Есть у тебя жилка, точно говорю. Ладно, Олбани. Ты выходишь оттуда впервые, крылышки просушить — так это называется. Когда бабочка выходит из куколки, тельце у нее мягкое, а крылышки влажные. Мир чужой и незнакомый, а ты сам по себе. Сначала надо обсохнуть. Дальше: есть обычаи, словечки, неписаные правила — масонские знаки, в общем. На эту ерунду у нас три дня: завтрашний день, среда и пятница. Заниматься с тобой буду сам, времени должно хватить. А для начала вот тебе основы. Три вещи, о которых нельзя забывать в «ледяном городе». Первое: не задавай прямых вопросов. Второе: не опирайся ни на чью руку. Догадываешься, о чем я? Третье: помни, что для мертвеца вселенная — игрушка из дешевого пластика. Нет для него вещей, которые бы он принимал всерьез.

В начале апреля, прилетев в Солт-Лейк-Сити, Кляйн взял напрокат автомобиль. Шоссе вело мимо Моава на плоскогорье, зажатое между красноватыми горами, где мертвецы построили «ледяной город» Сион. Кляйн уже был здесь поздним летом девяносто первого года, когда жгучее солнце сияло на полнеба и даже закаленный можжевельник изнывал от жажды. Сейчас морозный день клонился к вечеру, бледно светились облака над западными холмами, время от времени сыпал редкий снежок. На экране записной книжки, вделанной в приборную доску, высвечивались дорожные указания Джиджибоя. Пятнадцать миль от города — есть; узкая мощеная дорога, отходящая от шоссе, — есть; неброская табличка «Частная дорога, въезд запрещен» — есть; следующий знак через тысячу ярдов «Ледяной город Сион, допускаются только резиденты» — есть. А сразу за знаком дорогу пересекает зеленый лучик сканера. Из-под земли вырастает автоматический шлагбаум. Раздается голос из невидимого мегафона:

— Если у вас есть разрешение на въезд в «ледяной город» Сион, поместите его, пожалуйста, под правый стеклоочиститель.

В прошлый раз никакого разрешения у Кляйна не было, и он сумел лишь обменяться несколькими словами с невидимым привратником. Правда, удалось выяснить, что Сибилла действительно живет в Сионе.

Сегодня Кляйн положил под правый дворник фальшивую карту резидента, полученную от Долоросы, и через тридцать секунд напряженного ожидания шлагбаум уполз под землю. Дальше узкая дорога извивалась вдоль опушки густого и низкорослого хвойного леса, пока не уперлась в кирпичную стену, уходившую за деревья. Создавалось впечатление, что город окружен стеной целиком, подобно средневековой крепости. Над железными воротами в стене мигнул зеленым огоньком электронный глаз; после непродолжительного сканирования створки откатились в стороны.