Время от времени - Джон Локк

Зуд и жжение в бедрах и паху взмыли далеко за пределы, с которыми могла совладать медитация Д’Оги. Ощущение было таким, словно кто-то раз за разом прижигает его пах и бедра миниатюрными раскаленными клеймами. Каким бы скверным ни было зловоние на чердаке, боль от укусов огненных муравьев в чреслах была не в пример хуже. Энергично почесав это место, Д’Оги испытал мгновенное облегчение.

Секунд на пять.

Потом жжение и зуд вернулись, впившись в него куда хуже, чем прежде. Д’Оги стиснул кулаки, скрипнул зубами и справлялся с зудом и жжением добрых секунд двадцать. Затем сдался и почесал в паху снова. И снова.

…И ухитрился содрать с ран коросту.

Он обильно потел с самого проникновения на чердак, а в поту есть соль, поэтому Д’Оги не удивило, что пот, просочившийся в его открытые раны, обжег их.

А вот удивило его то, как же сильно он жег.

Парень не мог понять, с какой это стати нападение на чердаке недавно казалось ему такой замечательной идеей. Теперь же ему приходилось выносить свербящий пах, пылающий пах, кошмарную вонь, мышечные судороги, крыс, бельчат и…

Что это?

Снова шебуршение по бумаге, только теперь оно длилось намного дольше.

А потом был шлепок.

А потом сдавленный писк крысы, как будто ее сокрушали челюсти…

…громадной змеи.

Молодой человек почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились, словно от дуновения ледяного сквозняка. Если это змея, то большущая, и она совсем рядом! А там, где есть одна змея, почти наверняка есть и другая. На чердаке царит почти непроглядная темень. Может, змеи так и кишат вокруг него, а он даже не догадывается об этом? Может, они окружают его в эту самую секунду?

Д’Оги был городским мальчишкой, а не деревенским, но он не был полным невеждой. К примеру, знал, что большинство змей не ядовиты. Но ему не было известно, сколько среди них ядовитых.

Он пытался сохранять спокойствие. Осушив бутылку с водой, положил пустую тару в сумку, а потом сделал то, чего деревенский мальчишка не сделал бы ни за что: внезапно ввел свежий источник питания в замкнутое пространство чердака, где млекопитающие и рептилии застряли в ловушке, полные страха и умирающие от голода. Парень извлек из сумки батончик полноценного питания с арахисовым маслом и сорвал с него обертку, напоив воздух ароматами арахиса и шоколада. И не успел он поднести еду ко рту, как произошло нечто, заставившее его забыть о свербящем, горящем пахе и обо всех остальных своих чердачных проблемах.

Сражение закончилось, едва начавшись. Заорав, Д’Оги выскочил сквозь фанерный люк со змеей на физиономии и двумя белками, которые кусали самые разные места на его шее и плечах все время, пока он летел на пол. Упав, молодой человек обнаружил, что попал локтем по змеиной голове, раздавив ее, а белки в панике ринулись улепетывать по дому. Не успел Д’Оги вскарабкаться на ноги, как еще дюжина белок обрушилась из дыры ему на голову, будто прыгающие в море лемминги, а за ними выпали штук шесть змей, представлявших сразу несколько биологических видов. Пока твари приземлялись на него и вокруг него, Д’Оги тщился подняться на ноги.

Но не мог.

Вкупе с уймой царапин, ссадин, порезов, укусов и ушибов, полученных до и во время падения, он в довершение всего, видимо, сломал руку и ногу.

— Ну что за говно! — крикнул парень, заслоняясь и пережидая, пока последние твари перестанут сыпаться на него из ощерившейся щепками дыры в фанере у него над головой.

Когда все наконец утихло, Д’Оги поправил свою наплечную сумку и начал медленный, мучительный процесс «эвакуации» из пансионата: он медленно стащил себя вниз по лестнице, выполз за дверь и едва добрался до машины, стоящей в доброй четверти мили от этого дома.

Глава 14

Было утро пятницы, и Рейчел прихорашивалась наверху. Я находился в кухне, стряпая для гостей нечто чумовое, а Бет накрывала столы к завтраку в столовой. Если какие крысы и мыши и были в пансионате, то они попрятались. Мой способ сработал, потому что две пары, въехавшие вчера, провели ночь без воплей и визгов.

— Что за божественный аромат? — поинтересовалась миссис Дэниелс из столовой.

— Пеку карамельный заварной хлебный пудинг, — отозвался я.

Вернувшись в кухню, начальница воззрилась на меня изумленными глазами:

— Вы шутите?

— Хотите поглядеть?

Подведя ее к духовке, я открыл дверцу и доложил:

— Во всю силу будет благоухать через двадцать минут.

— Вы уже готовили это прежде, правда?

— Давайте сформулируем так: не пройдет и недели, как люди будут приезжать сюда невесть откуда, только бы отведать здешний завтрак.

— Если вы готовите не хуже, чем хвастаетесь, то мое дело в шляпе.

Приложив ладонь к сердцу, я отвесил поклон:

— Никому не дано хвастаться столь хорошо, как я готовлю. Даже мне.

Хозяйка поглядела мимо меня на коробку на дальнем рабочем столе:

— Что это?

— Свежие цветы на стол.

Бет обеими руками откинула волосы назад:

— Заварной крем, свежие цветы… Боюсь, вы не понимаете, в каком я глубоком долгу.

— Расслабьтесь. Это за мой счет.

Рейчел спустилась по лестнице, легко ступая в черных эспадрильях на танкетке. Она накрасила губы бледно-розовой помадой и надела белую блузку с высоким воротником на пуговицах и черные джинсы-стрейч. Джинсы выглядели особенно шикарно. В руках моя подруга несла хрустальную вазу. Я знал, что это «баккара». Реагируя на ошарашенное выражение лица Бет, Рейчел поведала:

— Это на стол.

Усмотрев коробку с цветами, она проворно распечатала ее и принялась ставить их в вазу.

Бет не шелохнулась с того самого момента, как переступила порог кухни. Она просто продолжала таращиться на вазу.

— Люди, кто вы? — проговорила она.

Губы Рейчел изогнулись в улыбке, напоминавшей симпатичный розовый лук. Она подмигнула мне, и я понял ее без слов.

— Мы люди, коим палец в рот не клади, — сказал я.

— Простите? — не поняла миссис Дэниелс.

— Это цитата из нашего любимого фильма, — сообщила Рейчел, — «Принцесса-невеста».

— А… — протянула Бет. — Что ж, если он ваш любимый, надо его посмотреть.

— Он про пирата, — пояснила моя приятельница. — Мы любим пиратов, правда, Кевин?

— Аррр! — прорычал я. — И тех, кто их любит, — тоже.

— И их корабли и членов команды, — подхватила Рейчел.

— Так точно, и их семьи заодно, — вторил я.

— И не забыть их потомство.

— Так точно, особенно его…

И тут случилось нечто зловещее. Бет медленно обернулась к Рейчел — обернулась настолько медленно, что казалось, будто она тоже воспроизводит сцену из своего любимого кино, вот только лицо ее утратило всякий цвет и выражение. Когда взгляд хозяйки наконец встретился с глазами Рейчел, она заговорила настолько ледяным голосом, что в кухне прямо морозом повеяло.

— Что здесь происходит? — спросила наша начальница и поглядела на меня.

— Мы спасаем ваш пансионат, — развел я руками. — Я стряпаю, Рейчел подает.

Бет посмотрела на нас долгим взглядом, что-то мысленно решая. Что бы это ни было, очевидно, решение было принято в нашу пользу, потому румянец вернулся к ее щекам, и она сумела натянуто улыбнуться.

— В таком случае, — проговорила она, — будет лучше, если я достану подносы, миски и половники.

Вернувшись в столовую, Бет принялась хлопотать в буфете. Мы с подругой переглянулись.

— Что все это значит? — шепнула Рейчел.

— Черт меня побери, если я знаю! — ответил я. — Это же ты женщина.

Моя приятельница начала негромко напевать: «Ду-ду, ду-ду», — и я узнал тему из «Сумеречной зоны».

Глава 15

Скромничать нечего: гостям мой хлебный пудинг очень понравился. Они также пришли в восторг от моих сливочных бисквитов, колбасного соуса и французских тостов, которые я намазал яблочной начинкой. Но в полнейшее блаженство их повергли миниатюрные круглые сэндвичи. Я наштамповал кружков из ломтиков картофельного хлеба большой формой для бисквитов и положил на них бекон, свежие помидоры и римский салат. Конечно же, бекон был подготовлен особым образом. Я начал с толстых ломтей — обвалял их в коричневом сахаре и поджарил в духовке на решетке. Результат был изящен, уникален и достаточно вкусен, чтобы заставить зайца подскочить и влепить оплеуху гончей.

— Мистер Крид, — полюбопытствовала одна из дам, — где вы учились кулинарии?

— Конечно, в Париже, где же еще! — выпалила Рейчел.

Ничего подобного я не делал. На самом деле я вообще самоучка. Но вранье моей подружки настолько устроило гостей, что мне не хватило духу ее поправить.

Этим утром она была обворожительна и мила, но я не мог не задуматься, как она отреагирует на огромную толпу и длинные очереди посетителей, ожидающих возможности сесть за стол.