Рок-идолы - Юлия Колесникова

Я поджала губы и смотрела на свои босые ноги, и не знала, что ей ответить.

- У меня есть три дня. Так что пока!

Я закрыла дверь и поплелась к дивану, где надеялась вырубиться на три дня, и проспать то время когда должна дать согласие.

Денек выдался просто ужасным. Закрыв глаза я сидел в студии, все еще не готовый чтобы ехать куда-либо развлекаться, но Шон звонил уже три раза, потому нужно было идти переодеваться и тащиться к ним. Редко, очень редко у меня не было сил, чтобы заниматься такой работой, как общественные мероприятия, и сегодняшний день как раз был таким.

Пришлось переслушать кучу записей, посмотреть на десятки голых тел, и послушать пошлые шутки продюсера Бина, но пока что мою совесть мучило то, что пришлось заставить ту девушку раздеться. Как же ее зовут? Как я не старался не мог вспомнить, но ее обвиняющий взгляд заставлял чувствовать себя отвратительно, так что нужно было это прекращать. Если дам чувствам волю, стану слабаком.

И еще ее голос…этот голос все отдавался эхом в моей голове, и я не мог поверить что наконец нашел то что мне нужно, и даже лучше. Конечно же я не сказал ей, но меня вполне удовлетворило то, как она выглядит. Натуральная блондинка, не платиновая, а ближе к русому, с зелеными глазами. Странный кстати оттенок был у глаз – похожий на морскую воду. И ноги длинные, грудь – большая и что важно не силиконовая, проблемой только оставался лишний вес. Если она согласиться, тогда я смогу заняться ее внешностью, а Эдвард-руки-ножницы поможет мне в этом. Необходимо будет заниматься с ней вокалом, чтобы исправить некоторые недочеты и научить ее правильно петь. Она пела ту песню красиво, но как то не так как это нужно, не было тех чувств, которые я вложил в песню.

Возможно, по приезду домой, я еще напишу список того, что нужно будет сделать, чтобы превратить ее в идеал. Ее эмоциональность будет мешать, она не сможет стать податливой как тесто, и в то же время, вряд ли эта девушка слишком то взрослая, чтобы уметь перечить. Когда я думаю об этом, руки начинаю чесаться, так хочется наконец превратить эту девушку в то, что я мне нужно. В голове уже нарисовалось несколько тем для фотосессии, и почти возникла идея для клипа на обновленный «Дайте снега».

Остается проблема того, что она может не согласиться. Девушка наверняка обидчивая, и вряд ли Кори здесь поможет. Тогда возможно придется попросить Шона уговорить ее, он на такие дела мастак. И все же тогда со временем из-за этого могут возникнуть проблемы. Тоже не хорошо. Ну что ж, не останется ничего другого, как усмирить свою гордость и пойти к ней самому – не думаю, что это будет для меня сложней, чем когда-то было ходить по продюсерам. Ничего, я могу постараться и быть хорошим, даже милым. Если я хочу чтобы этот голос пел мои песни запланированные на следующий альбом, я очень сильно постараюсь.

 Подойдя к зеркалу я поправил волосы, и оценивающе окинул подведенные глаза, возможно и не стоит стирать карандаш, все выглядело как раз так, как того хотят фанаты. Образ был сохранен.

Голова раскалывалась, или так мне казалось, пока я не поняла, что кто-то очень сочно стучит в дверь, возможно даже ногами. Милли с мужем еще не могли вернуться с отдыха, тогда возможно это снова пришла Кори. Я уже немного остыла и я была готова выслушать ее нормально, хотя теперь меня уже не надо было убеждать. Это вчера я была на 90% против того, чтобы попасть в «Предательство» а сегодня всего лишь на 30%. Я занималась домашними делами и  ловила себя на том, что думаю, как буду общаться с парнями, как избегать подобных ситуаций с унижениями, и как буду выступать с ними.

Злясь на себя и на неспособность что-то толково сделать в доме, я включила телик и после вырубалась под него. Сев на диване, я еще несколько мгновений приходила в себя, чтобы понять, где я, а уж после пойти открывать дверь. Телевизор вещал не так уж и громко, и все же я его выключила, когда пошла открывать дверь.

Темно на улице еще не было, и дом находился на очень оживленной и к тому же густонаселенной улочке, потому я не боясь распахнула двери. Не стоило. Я резко закрыла дверь, когда стыд и злость волной налетели на меня при виде знакомого лица, но ботинок незваного гостя был быстрее, и не позволил двери закрыться окончательно.

- Что за ребячество, - презрительно процедил любимый мной во многих песнях голос. – Открывай, хочу с тобой поговорить.

Я тряслась от злости и в некотором смысле от страха, так как вид Лэкса опять вернул меня на день назад в студию, где я стояла перед ним почти голая, и к тому же должна была выслушивать гадости о себе. Но в то же время я понимала, что не правильно себя так вести. Мне не пять лет, и у меня не может быть к этому человеку личных счетов, то как он себя повел, было во благо группы. И я точно не сомневалась, что если бы пришлось вернуться назад, в прошлое, он бы поступил так же. Думаю у него и на минуту не мелькнуло мысли о том, чтобы извиниться. Но все же его что-то сюда привело. Любопытство быстро взяло верх над злостью.

Осторожно открыв дверь, я постаралась придать себе спокойный вид и уставилась на него. Музыкант одарил меня ледяным взглядом, а потом приподнял ногу и платком вытер ботинок, который я зажала дверью. Сегодня он не был одет как в прошлый раз – не в светлое, а в черные узкие джинсы, и голубую обтягивающую рубашку, заправленную за разрисованный пояс. На шее у него болтался тяжелый шарф, на голове была щегольская шляпа, а волосы не были прямыми как в прошлый раз, а взлохмаченными, что делало из него не такого мерзавца, каким он являлся. Через руку у Лэкса был перекинут свитер на пуговицах, толстой вязки, на плече висела камера. Он раздражал тем, что одеваясь гламурно, не переставал выглядеть мужественным и привлекательным. И черт побери, камеры не лгали, он был именно таким, каким хотел казаться – грубым, отстраненным, гордым и все-таки красивым. Странно, что тебе не нравится человек, но его внешность кажется красивой. Интересно, как бы отреагировали фанатки «Предательства» узнав о том, что их кумир самая отъявленная жопа с ручками!

- Эти туфли ручной работы, - заявил он мне, и надавив на дверь рукой вошел внутрь, игнорируя мое недовольство.

- Ну что же ты, не стесняйся, проходи, - пропела я, но когда его губы пренебрежительно поджались, то пожалела об этом.

- Я уже вошел. Прости что без разрешения, но не хочу, чтобы люди начали меня узнавать, тогда вокруг этого дома будут ночевать фанаты. Тебе ведь этого не надо?

- Нет, - жалко ответила я, и захлопнула дверь. Что за черт! Я и так целый день думаю об этой группе, думаю о том, как это быть их лицом, их новым голосом, петь с этим фашистом, и тут еще препирается он, как напоминание об унижении.