Насмешка (СИ) - Цыпленкова Юлия

Девушка взяла тряпку, смочила ее в тазу с холодной водой и осторожно промокнула лицо и шею раненого. Неожиданно рука его взметнулась, перехватывая запястье лаиссы, глаза, затянутые поволокой горячки, открылись и взглянули на Лиаль.

— Посланник Святых, — произнес он и вновь провалился в забытье.

Мужские пальцы соскользнули, отпуская руку лаиссы Ренваль, и она поспешила отойти. Кликнув служанку, девушка велела ей присматривать за незнакомцем. Девушка уже было собралась выйти, но обернулась и увидела, как служанка откидывает покрывало, обнажая торс мужчины. Лиаль хотела отвернуться, испытывая смущение и стыд, но блеск медальона привлек ее. Девушка вновь приблизилась и склонилась ниже, осторожно взяв в руки золотой кругляшок, висевший на втором шнурке, на первом, как и положено находился оберег.

Лиаль с интересом рассмотрела чеканного орла, распростершего крылья, задумалась, но так и не смогла вспомнить ничего подобного в геральдике Валимара. Что могла обозначать птица на медальоне благородного ласса, девушка так и не поняла. Она осторожно выпустила из рук золотой кругляш, но задумалась, что на него может польститься кто-нибудь из слуг, и велела:

— Приподними ему голову.

Затем стянула медальон с раненого и на удивленный взгляд служанки пояснила:

— Верну, когда очнется.

Женщина кивнула и снова занялась лассом. Лиаль в последний раз взглянула на него, отмечая, что мужчина молод. Старше нее, но гораздо моложе ласса Ренваля. Об остальном судить было сложно, сейчас, по крайней мере. Единственное, что нового узнала о незнакомце Лиа, это то, что у него зеленые глаза.

Оставив раненого на попечение служанки, лаисса, наконец, удалилась. Она поднялась к себе и вернулась в кресло у камина. Девушка разжала кулак, желая снова рассмотреть медальон, но вошла еще одна служанка, и лаисса спрятала кругляш. Она сама не могла объяснить, почему скрыла то, о чем и так узнает прислуга из уст женщины, оставшейся с раненым. Наверное, просто не хотелось, чтобы челядь обсуждала ее интерес к вещам незнакомца, перенося его, не дай Святые, на хозяина золотой безделушки.

Служанка закончила наполнять купель и замерла, ожидая распоряжений госпожи.

— Ты свободна, — сказала ей Лиаль, дождалась, когда останется одна, и раскрыла ладонь.

Золото тускло блеснуло в свете огня. Девушка поднесла медальон ближе к глазам, рассматривая птицу и буквы, незнакомые ей. Лиаль поскребла ногтем одну из букв, затем перевернула медальон на другую сторону и рассмотрела меч, вокруг которого распространяли сияние чеканные лучи.

— Кто же ты такой? — вполголоса спросила пустоту лаисса, вспоминая взгляд мутных зеленых глаз. — Посланец Святых, — хмыкнула она. — Надо же…

Девушка прошла в опочивальню, спрятала в ларец со своими украшениями медальон незнакомца и отправилась в умывальню. Ее мысли продолжали кружиться вокруг раненого и его медальона. Ей все более хотелось узнать имя мужчины и услышать его историю. А еще хотелось узнать, что означают письмена на его медальоне. Однако пугало то, что скажет наместник, узнав, что на половине его жены появился неожиданный обитатель. Но не могла же Лиаль оставить умирающего в лесу! Разве не долг благочестивого человека помочь страждущему? Или, может, следовало отдать раненого наложнице, тем самым подвергнув его новой опасности умереть в дороге до деревни? К тому же это означало подчиниться любовнице мужа! Позволить простолюдинке, которая согревает его постель, взять верх над собой, над законной женой и благородной лаиссой, ну уж нет! Не бывать тому. Не для того она столько слушала о дворянской чести от своего отца, чтобы запросто кинуть ее под ноги какой-то бабе. И, ежели супруг будет требовать от нее подчинения этой… наложнице, то о всякой дружбе с Лиаль он может забыть. Она все это время прекрасно обходилась без ласса Ренваля, обойдется и дальше. Пусть хоть никогда не притрагивается к своей супруге, ожидая от нее коварства.

— Святые! Мне ведь и в голову не приходило подобное! — воскликнула благородная лаисса. — Как можно винить в том, о чем даже не думаешь?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лиаль вышла из умывальни, сама надела сорочку и легла в кровать, не сводя взгляда с ларца, где лежал медальон. Хотелось еще раз рассмотреть его, но девушка запретила себе это. Она закрыла глаза, но еще долго не могла уснуть, думая, то о благородном лассе, метавшемся в пылу горячки и бреда, то о своем супруге и его гневе. Когда сон, наконец, победил Лию, она уже не заметила, запутавшись в путах странного сновидения, ставшего продолжением ее мыслей.

Сон был тяжелым. Лиаль смотрела из окна, как ее муж тащит незнакомца на стену, чтобы сбросить его так же, как и свою первую супругу. Девушка сорвалась с места и побежала вниз, крича, чтобы Ландар остановился, что благородный ласс не совершил ничего дурного. Но наместник не слышал ее. Он толкнул мужчину в спину, и раненый полетел вниз, но распахнул руки, вдруг ставшие крыльями, и взлетел в небо, обращаясь в большого орла. Наместник зашипел от злости, и вот уже не человек стоит на крепостной стене, там свил клубок из колец огромный и страшный змей. Орел налетел на склизкого гада, выставив перед собой лапы с острыми когтями, но змей увернулся, взвился вверх и оплел кольцами гордую птицу, вновь утаскивая ее на стену.

— Нет! — закричала Лиаль и вскочила, испуганно озираясь вокруг.

На ее крик спешила служанка, но лаисса отмахнулась от нее. Утерла пот со лба и направилась в умывальню, чтобы омыть лицо. Служанка тут же крикнула, что госпожа изволила проснуться. Появились другие слуги, неся горячую воду и утреннюю трапезу. Лиаль помогли одеться, собрали ей волосы и оставили одну. Девушка тут же подошла к ларцу, достала медальон, не дававший ей покоя, повертела в руках и зачем-то надела на шею, смущаясь от мысли, что он был надет на тело мужчины. Но прохлада медальона показалась ей приятной, и мысль, что так вещь незнакомца будет в большей безопасности, успокоила. В любом случае, из столицы супруг должен был возвратиться не раньше, чем через месяц, а, значит, ласс успеет поправиться и покинуть замок, забрав свою вещь. А когда он окажется далеко, выдержать гнев наместника будет проще. В невинности своей супруги ласс Ренваль сможет убедиться, коли пожелает, известным способом.

Мрачно усмехнувшись, Лиаль взяла недочитанную книгу и углубилась в нее, более не думая о наместнике. О своем неожиданном госте девушка знала. Он пришел в себя под утро, но вскоре уснул, выпив настой, который оставил лекарь. Удовлетворившись докладом служанки, лаисса Ренваль вернулась к своим привычным занятиям, ничем не выдавая, ни своего беспокойства, ни волнения, ни желания спуститься вниз и заглянуть к раненому.

Гулять сегодня она решила на стенах замка, опасаясь, что наглая наложница вновь заявится на ее половину. Лиа не могла полностью доверять челяди, все-таки они служили ни ей, а ее супругу. И пусть прислуга с ее половины относилась к госпоже с сочувствием и симпатией, но ожидать преданности от них было непозволительной роскошью и опасным заблуждением. Потому благородная лаисса ограничилась пределами замка, время от времени поглядывая вниз, чтобы удостовериться, никто не пытается украсть у нее незнакомца, потревожив его и обрекая на гибель.

— Госпожа, благородный ласс проснулся, — доложила ей служанка, когда Лиаль слушала барда после вечерней трапезы. — Он в своем разуме и спрашивает, где находится.

Певец накрыл струны лютни ладонью и вопросительно взглянул на лаиссу. Лиа спрятала волнение за невозмутимостью, поднялась с кушетки и направилась к двери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне сопровождать вас, госпожа? — спросил бард.

— Да, Лиот, идем со мной. И ты, Мальга, — велела Лиа, неспешно покидая покои.

Служанка и бард послушно следовали за ней. Они спустились вниз по лестнице, дошли до дверей комнаты, отведенной раненому, и лаисса поманила к себе еще и ратника, велев стоять у открытых дверей. И пусть теперь супруг упрекает ее в легкомыслии и вероломстве. Незнакомца Лиаль посещала при наличии служанки и двух мужчин. Стражник кивнул, открыл настежь дверь и замер, пропуская госпожу внутрь. Лаисса Ренваль шагнула в комнату, бард и служанка последовали за ней.